В США обвинили в рецессии теорию, набирающую популярность в России

Бо́льшая часть экономических теорий получали свое признание на фоне или по итогам острых кризисов. Например, так было с учением Джона Кейнса, которое стало классическим в период американской Великой депрессии, поскольку объясняло ее механизмы. В преддверии пандемического кризиса 2020 г. на первый план вышла другая доктрина – современная денежная теория (СДТ, или Modern Monetary Theory, MMT), широко известная прежде всего тезисом о возможности поддержания любого по размеру дефицита бюджета у стран с собственной валютой, причем без оглядки на уровень госдолга.

В 2019 г. ее бурно обсуждали в США, причем не только экономисты, но и политики и главы регуляторов, в том числе ФРС. Теории «волшебного денежного дерева» (Magic Money Tree, что дублирует аббревиатуру MMT), как говорят о ней скептики, в итоге официально был вынесен обвинительный приговор, но именно ее постулаты затем активно применялись в американской антикризисной политике 2020–2021 гг. Уже во второй половине 2022 г. на фоне ежемесячно обновляющей рекорды инфляции в публичном поле СДТ вновь начали «побивать камнями», уже якобы эмпирически констатировав ее смерть как объясняющей реальность теории.

В российской экономической политике в этот же период также тестировались на прочность некоторые положения СДТ, констатируют эксперты. Более того, как российский, так и западный опыт не позволяет сделать вывод о ее несостоятельности: некоторые механизмы теории сработали именно так, как и предполагается. Схожей логики придерживается и помощник президента Максим Орешкин, пожалуй единственный из российских чиновников, известный своей симпатией к СДТ. «Стало очевидно, что в ситуациях нехватки спроса дефицит бюджета и низкие ставки не оказывают такого давления на инфляцию и не приводят к росту процентных ставок в экономике, как в это верят ряд экспертов. Этот тезис подтверждается и реально наблюдаемыми эффектами российской экономической политики начиная с 2020 г.», – заявил он «Ведомостям».

В ответ на кризисные явления этого года довольно резко было отменено бюджетное правило, остановлены покупки иностранной валюты и увеличены бюджетные расходы. Как результат, после весеннего всплеска, обусловленного разовыми факторами, в частности ажиотажным спросом и логистическими ограничениями, рост цен начал замедляться и в итоге перешел в рекордную по длительности дефляцию, а уже в III квартале экономика вернулась на траекторию роста – этого не ожидал ни один прогнозист-экономист весной этого года, подчеркнул Орешкин. По его мнению, решения надо принимать исходя из объективно складывающейся ситуации, а не быть «заложником каких-либо догм».

Суд над теорией

«Все эти люди хотят тратить сегодня, тратить завтра, они хотят политику постоянных трат. Им нужны колоссальные ежегодные дефициты бюджета, для того чтобы финансировать невероятно дорогие предложения. Бесплатную медицину для всех, бесплатные колледжи для всех, эффективную энергетику...» – таким эмоциональным заявлением республиканец Дэвид Пердью открыл заседание банковского комитета сената США в феврале 2019 г. Под «этими людьми» он имел в виду не обычных своих политических оппонентов, а сторонников СДТ, обсуждению которой и было посвящено специальное заседание комитета.

Председатель ФРС Джером Пауэлл, реагируя на выступление Пердью, заявил, что ознакомился, хотя и не детально, с положениями теории. «Но я могу с уверенностью сказать, что идея о том, что дефициты бюджета не имеют значения для стран, выпускающих собственную валюту, в корне ошибочна», – констатировал он. Госдолг США и так находится на высоком уровне по отношению к ВВП и растет опережающими его темпами, подчеркнул Пауэлл.

СДТ достаточно широко известна прежде всего своим тезисом о возможности поддержания любого по размеру дефицита бюджета у стран с собственной валютой без оглядки на уровень государственного долга. Согласно теории, можно наращивать госдолг до тех пор, пока не начнет разгоняться инфляция. При появлении признаков перегрева государству следует изымать денежную массу из экономики, но с помощью не монетарной, а фискальной политики. Иными словами, сторонники СДТ предлагают гасить инфляцию через повышение налогов, а не процентных ставок ЦБ. Последний способ регулирования они считают неэффективным. Наиболее обоснованный уровень ставки ЦБ, по их мнению, – 0%.

СДТ привлекла столь пристальное внимание не потому, что американские власти стали беспокоиться из-за путей развития экономической мысли. Теория активно обсуждалась в публичном пространстве, а доводы ее сторонников стали использоваться на политическом уровне.

В январе 2019 г. заметный член палаты представителей США Александрия Окасио-Кортес, позиционирующая себя демократической социалисткой, в интервью Business Insider заявила, что необходимо перестать беспокоиться по поводу сбалансированности бюджета, а СДТ должна обсуждаться более активно. Аналогичную точку зрения в тот же период высказывала и лидер демократов-прогрессистов сенатор Элизабет Уоррен. По ее словам, действующая на тот момент система обязательного обеспечения новых бюджетных расходов теми или иными источниками (прежде всего доходами) «потеряла смысл». СМИ стали писать о росте популярности СДТ.

Стефани Келтон, одна из наиболее известных в США экономистов – приверженцев СДТ, радовалась, что ее идеи наконец нашли отклик у политиков. На тот момент она работала советником по экономике популярного сенатора-социалиста Берни Сандерса, готовящегося к драматичным праймериз кандидатов в президенты от демпартии. Сам Сандерс придерживался схожих взглядов, хотя публично к СДТ почти не апеллировал.

Критики СДТ заговорили о новой угрозе левого популизма. Дискуссия зашла так далеко, что 1 мая 2019 г. конгресс США принял резолюцию, осуждающую СДТ. Это стало первым прецедентом, когда экономическая теория была признана нежелательной. Ее конкретные конструкции при этом не опровергались. Сенаторы осудили скорее идеологию, в частности подчинение денежно-кредитной политики фискальным властям. Такая система, по их мнению, создает риски чрезмерно высокого долга и инфляции, а сочетание обоих факторов грозит непоправимым ущербом всей экономике.

От теории к практике и обратно

К моменту принятия осуждающей резолюции базовая ставка ФРС составляла 2,5%, госдолг США был на уровне $22 трлн (103% ВВП), а дефицит госбюджета по итогам 2018 финансового года – $779 млрд, или 3,9% ВВП. На этом фоне почти сразу после официального осуждения теории легендарный американский инвестор Рэй Далио назвал неизбежным скорый закат традиционной западной монетарной политики и переход к новой модели, близкой по сути к положениям СДТ. По его мнению, традиционные антикризисные инструменты, в частности управление процентными ставками и программы количественного смягчения, приблизились к полному исчерпанию своего потенциала. Далио, известный как экономист-практик, призвал заранее готовить альтернативную антикризисную программу, в которой фискальная политика должна будет тесно координироваться с монетарной.

Вопреки первоначальному желанию конгресса, прогноз Далио начал стремительно сбываться. Буквально через несколько недель после осуждения теории ФРС начала довольно активно снижать процентную ставку. Темпы роста госдолга ускорились: дефицит бюджета по итогам 2019 г. вырос уже до $984 млрд, или 4,6% ВВП. Приближался пандемический кризис 2020–2021 гг., в ходе которого сначала Дональд Трамп, а затем его преемник на посту президента США Джо Байден приняли беспрецедентные пакеты помощи экономике на общую сумму более $4 трлн. Дефициты бюджета в этот период находились вблизи $3 трлн и стали рекордными в истории. В 2020 финансовом году отрицательное сальдо превысило 15% ВВП, что в 1,5 раза больше, чем во время финансового кризиса 2009 г. При этом, вопреки идеям сторонников «традиционных» подходов, комбинация государственного долга более 100% ВВП и дефицита бюджета в 15% ВВП не привела к росту доходностей казначейских облигаций. Наоборот, к июлю 2020 г. доходность 10-летних бумаг показала исторический минимум около 0,5%.

При этом инфляция в разгар пандемии – в марте – апреле 2020 г. – замедлилась почти до нуля. Только через год она начала резко ускоряться, что стало следствием абсолютно политического решения по второму экономическому стимулу администрации Байдена, объяснений которому с экономической точки зрения уже не было. К февралю 2022 г. рост цен обновил 40-летний рекорд и стал ключевой проблемой для мировой экономики. СДТ опять начали активно критиковать.

«Американцы не испытывают счастья по поводу экономики, и инфляция – первая проблема, которая их интересует», – написал 8 февраля 2022 г. в колонке для Bloomberg бывший вице-президент по федеральной политике Налогового фонда и профессор экономики в Университете Северной Каролины Карл В. Смит. Сторонники СДТ отмечали, что ситуация с ростом цен была предсказуемой, добавляет он. «Но текущее состояние экономики показывает, что это скорее не теория, а некая диспозиция <...> Реальное положение дел демонстрирует, что ни одна ее частичка неприменима на практике», – уверен Смит.

Исторические критики новых подходов не преминули воспользоваться ситуацией и набросились на сторонников СДТ с тезисом, что ее положения рухнули в последние месяцы. Это, например, констатировал ведущий экономист Института международных финансов (Institute of International Finance, IIF) Робин Брукс в докладе от 3 ноября «Конец иллюзий СДТ». Накачка экономик через рост дефицита и с околонулевыми процентными ставками стала одной из главных причин рекордной инфляции и потери доверия инвесторов. Это последний год, когда у кого-то оставалась вера в СДТ, уверен Брукс.

«Концепция под названием «современная денежная теория», просочившаяся с периферии экономики, пожинала плоды массовой популярности в последние годы <...> академики всерьез полагали, что нашли сегодняшний эквивалент алхимии», – писал 8 ноября в колонке для The Washington Post бывший губернатор Индианы и президент Университета Пердью Митч Дэниэлс.

Однако в реальности события последних лет продемонстрировали, что базовые предпосылки СДТ оказались верны: большие дефициты на фоне высокого долга не привели к проблемам заимствования. Однако политики забыли о тех реальных ограничениях, которые есть у больших дефицитов, по мнению СДТ, а, именно об инфляции. Строгое следование принципам СДТ означало, что в 2021 г. на фоне резко ускоряющейся инфляции было необходимо повышать налоги для стабилизации ситуации, а не увеличивать расходы, на что в реальности пошла администрация Байдена. Результатом бездумной и не соответствующей ни одной теории экономической политики американской администрации стал всплеск инфляции не только в самих США, но и по всему миру.

Между рынком и государством

Разумеется, СДТ – более сложный, чем пытаются представить ее критики, комплекс экономических идей, объединяющий элементы кейнсианства и смежных направлений с хартальной теорией денег. СДТ во многом схожа с посткейнсианством и может рассматриваться как одно из ответвлений этого более широкого направления.

Считается, что теория сформировалась в конце 1990-х и начале 2000-х гг. в первую очередь благодаря работам Уоррена Мослера, Рендалла Рэя и Билла Митчелла. Центральное место в СДТ занимает анализ того, что такое деньги и какова их функция. Сторонники теории считают, что спрос на национальную валюту гарантируется способностью государства вводить и собирать налоги. Современные деньги можно рассматривать как своего рода долговые инструменты, которые погашаются гражданами при уплате налогов. В свою очередь, выпускать деньги способно как государство (государственные расходы), так и коммерческие банки (в результате кредитования). Поскольку государство является источником денег, СДТ отвергает традиционное понимание государственного долга как займа денежных средств у частного сектора. С точки зрения СДТ выпуск государственных облигаций, по сути, нужен не для финансирования государственных расходов, а для предоставления инвесторам надежного инструмента для вложений и регулирования процентных ставок в экономике.

Деньги, по выражению одного из отцов-основателей СДТ Мослера, – это исключительно «цифра на мониторе», балансовый показатель, к которому можно присоединить «столько нулей, сколько требуется». Поскольку госрасходы и деловая активность (через частное кредитование) являются главными драйверами совокупного спроса, сторонники СДТ призывают к активной стимулирующей фискальной политике ради поддержания на рынке труда полной занятости и сглаживания чрезмерных спадов и подъемов в рамках бизнес-цикла. Часто об СДТ говорят, что она возродила идеи хартализма, сформулированные в начале XX в. экономистом Георгом Кнаппом и оказавшие влияние на идеи Кейнса. Кратко основные идеи, которые последователи СДТ выводят из такого понимания денег, можно сформулировать в нескольких тезисах.

1. Кредиты создают депозиты, а не наоборот. Заемщик, получая финансирование в банке, инвестирует средства или совершает на них покупку, передавая эту сумму другому контрагенту, который, в свою очередь, открывает в банке счет на сумму ранее полученного его покупателем кредита (тем самым депозит циркулирует по экономике в результате совершаемых сделок). Сторонники СДТ говорят, что на такую природу кредита указывает простой принцип двойной записи: если приводить еще более упрощенный пример, то получатель кредита одновременно является и обладателем счета, на который этот кредит зачисляется. С точки зрения банка выданный кредит (актив) уравновешен депозитом (обязательство), которым клиент затем пользуется по своему усмотрению. Банк выдает кредиты, реагируя на спрос, и лишь затем ищет для них резервное обеспечение. Резервы не служат ограничением для кредитования, но возрастающая стоимость резервов (например, пеня от центробанка) поддерживает банковскую финансовую дисциплину.

2. Процентная ставка центральных банков должна быть низкой (по мнению некоторых сторонников СДТ, равна нулю, если это допускает денежный суверенитет страны). Ключевая ставка не является эффективным механизмом управления экономикой. Любое значение выше нуля – это подарок инвесторам, вовсе не обязательный для экономики. С другой стороны, сторонники СДТ допускают проинфляционный потенциал от повышения ставок в средне- и долгосрочном периоде. Сильное повышение ставок до запретительных значений способно охладить экономику, но за это приходится платить замедлением экономического роста и увеличением безработицы.

3. Правительство может позволить любой уровень дефицита бюджета для достижения целей экономической политики – но при условии, что страна обладает собственной валютой и плавающим курсом. Например, США, Япония, Россия, Китай и т. д. Страны ЕС, например Германия или Италия, такого себе позволить не могут, поскольку суверенной валютой не обладают и зависят от решений общего денежного регулятора – Европейского центрального банка.

4. Идея о безграничном дефиците означает, что государство может разместить для его финансирования госдолг на любую сумму. В крайнем случае его монетизация происходит фактически через запуск печатного станка центробанком, который, по сути, просто выкупает этот долг в результате таргетирования ключевой ставки. В то же время некоторые последователи СДТ выпуск госдолга как таковой вовсе считают излишним: по их мнению, размещением облигаций на рынке можно спокойно пренебречь и финансировать дефицит напрямую.

5. Неотъемлемым атрибутом всех вариантов СДТ служит идея о предоставлении гарантированной занятости в общественном секторе. В периоды экономического спада безработные будут устраиваться на созданные государством вакансии и уходить обратно в частный сектор при улучшении деловой конъюнктуры. Помимо прочего такой механизм будет стабилизировать уровень номинальных зарплат, тем самым помогая сдерживать инфляцию (согласно СДТ, рынок труда является одним из основных источников инфляционных тенденций в экономике).

6. Единственное ограничение по созданию денег в экономике – это реально располагаемые ресурсы: промышленные, природные, трудовые и т. д. Поэтому ключевой индикатор, на который нужно ориентироваться при определении размера дефицита, – это инфляция, которая сигнализирует о приближении экономики к полной занятости. В критических случаях очень высокой инфляции (гиперинфляции) государству следует пойти на резкое повышение налогов. Если инфляция низкая, а безработица и недозагруженность мощностей высокие, т. е. спрос в экономике недостаточен, государству, наоборот, нужно «впрыснуть» ликвидность через дефицит бюджета или снижение налогов. Одно из центральных тождеств СДТ – безработица = низкий спрос = нехватка денег в экономике. В рамках делового цикла чрезмерные спады и перегревы в экономике должны сдерживаться автоматическими налоговыми стабилизаторами (что предполагает достаточно высокие прогрессивные налоги на доходы и прибыль).

7. Самый серьезный ограничитель эффективной имплементации этих идей – это политические амбиции людей, принимающих такие решения, либо, наоборот, их политическая импотенция. Далио в своей колонке о перспективах ММТ также говорит об этом. По его мнению, неизбежен переход не только к новой монетарной политике, но и к новой электоральной системе, которая будет исключать сосредоточение власти в руках политически ангажированных деятелей.

Интерес в России

В России СДТ почти не упоминалась в публичной повестке. По сути, единственным посвященным ее обсуждению мероприятием, доступным для широкой аудитории, была сессия «Современная денежная теория: новый взгляд» XI Гайдаровского форума, который проходил в январе 2020 г. В ней приняли участие американские экономисты, а также Орешкин, на тот момент занимавший пост министра экономического развития.

Эксперты идеи СДТ комментировали с заметным скепсисом. «[СДТ] не современная, не денежная и не теория», – иронизировал профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф. Подчинение денежной политики фискальным властям – это «катастрофический путь», подчеркнул он. В целом схожую точку зрения выражал другой участник сессии – профессор Техасского университета в Остине Джеймс Гэлтрейт.

Орешкин к СДТ оказался гораздо более лоялен. Во-первых, многие эксперты, по его словам, неверно интерпретируют ее положения. Об СДТ в СМИ масса противоречивых публикаций, в которых эксперты, которые на нее ссылаются, зачастую приписывают сторонникам теории те идеи, которые ее основатели даже не предполагали, отметил Орешкин. То есть действуют в логике «Пастернака не читал, но осуждаю», пошутил он. «В любой теории можно найти здравые мысли, но не надо все воспринимать целиком – канонических текстов не бывает», – подчеркнул Орешкин.

Ключевые положения, с которыми сложно не согласиться, по мнению российского экономиста, следующие. Во-первых, инфляция – главное свидетельство неэффективности макроэкономической политики, как низкая, так и высокая. Во-вторых, номинальные макроэкономические показатели нельзя рассматривать вне контекста. «Нельзя сказать, что уровень бюджетного дефицита в 0 или 5% [ВВП]– это хорошо или плохо. Все зависит от того, в каком состоянии находится экономика», – отметил Орешкин. В-третьих, это тезис об ограничении реальных ресурсов, проблема достаточности или нехватки спроса в экономике.

На следующий после сессии день – 16 января 2020 г. – правительство Дмитрия Медведева ушло в отставку. Премьером стал Михаил Мишустин. Россия вместе с остальным миром входила в пандемический кризис. Российская экономическая и монетарная политика – осознанно или в силу внешних обстоятельств – также развивалась в нетрадиционном для страны русле. Власти значительно смягчили бюджетное правило, что позволило резко нарастить дефицит, Минфин провел рекордную кампанию на рынке госдолга, а 24 июля ключевая ставка ЦБ достигла исторического минимума – 4,25%.

В 2021 г. в отличие от США российская экономическая политика стала более сдержанной, бюджетный дефицит резко сократился, однако инфляция все равно ускорилась, что было связано с избыточно мягкой денежно-кредитной политикой и резким ростом частного кредитования, в первую очередь корпоративного. Но уже в 2022 г., после введения антироссийских санкций, экономическая политика серьезно видоизменилась. Бюджетное правило было приостановлено не только на этот, но и на ближайшие годы. Бюджет в этот период вновь смоделировали с дефицитом, а ЦБ после резкого подъема ставки до 20% весной довольно быстро вернул ее к 7,5%. Это близкий к минимальным за последние годы значениям уровень. После длительной паузы с начала года Минфин с октября начал занимать деньги рекордными темпами. Инфляция после всплеска весной за последующие шесть месяцев оказалась нулевой и продолжает быстро замедляться в годовом выражении.

Теория не для всех

На данный момент нет экономической теории, которая исчерпывающе описывала бы реальность происходящего, уверен управляющий директор Enfilade Capital Александр Кубышкин. Но СДТ ее характеризует наиболее близко. Концепция в корне верна: деньги – это абстракция, их создание ограничивается определенными факторами – инфляцией, согласно СДТ. Но теория не учитывает, что в реальности основная денежная масса генерируется частным международным банковским бизнесом через постоянное увеличение кредитования, считает Кубышкин.

Теория работает в условиях, когда деньги крайне дешевы, отметил главный экономист по России Bloomberg Economics Александр Исаков. Это феномен эры нулевых или отрицательных реальных ставок. Основной постулат СДТ в том, что расходы должны расти до тех пор, пока не будет достигнут минимально возможный уровень безработицы. И они действительно лежали в основе ковидной экономической политики в развитых странах – больше в США, меньше в ЕС, согласился Исаков. Сторонники СДТ признавали политику вертолетных денег 2020–2021 гг. и радикального роста бюджетных трат тестом теории на практике, но их единодушие разрушилось с ускорением инфляции, напомнил Исаков. Сейчас СДТ-теоретики, по его словам, занимают одну из двух позиций. «Они говорят, что это была не чистая СДТ либо что это СДТ, но рост инфляции связан не со спросом», – полагает он.

Инфляция в США начала разгоняться из-за действия тех факторов, которые многие, в том числе ФРС, считали временными: проблемы с цепочками поставок, изменение структуры спроса с услуг в сторону товаров длительного пользования и сокращение рабочей силы, отметил макроэкономист НИУ ВШЭ Григорий Жирнов. При этом сильный совокупный спрос, который стал результатом бюджетного и денежно-кредитного импульса, позволил переложить на потребителя возрастающие издержки бизнеса, напомнил он. В результате экономика столкнулась с двойным шоком для инфляции – сильным спросом и ограничениями на стороне предложения, полагает Жирнов.

Вряд ли можно утверждать, что ситуация в экономике США опровергла СДТ, но стоит отметить, что именно адепты теории выступали ярыми сторонниками расширения дефицита и стимулирования спроса, утверждая, что в капиталистической системе границы производственных возможностей практически не существует. Оказалось, что существует, резюмировал Жирнов.

Накопленный опыт США, ЕС и Японии показывает, что некоторые мейнстримные экономические идеи вроде вреда высоких бюджетных дефицитов далеко не всегда подтверждаются на практике, считают Даниил Григорьев и Илья Иванов, эксперты объединения экономистов «Новый курс». Хотя правительства периодически прибегают к некоторым мерам, которые находят поддержку среди сторонников СДТ, говорить о систематически проводимой экономической политике по заветам этой теории пока ни в одной стране мира нельзя, уверены экономисты. Так или иначе необходимость бороться с инфляцией за счет повышения ставки – вовсе не необходимость, а лишь результат следования прежним взглядам на управление.

Многие авторы критикуют такой подход, указывая на очень сильные издержки вроде всплеска безработицы и возможной рецессии. Учитывая, что значительный вклад в нынешнюю инфляцию был сделан со «стороны предложения» – из-за перебоев с поставками и производством множества компонентов, – совершенно не ясно, как можно это разрешить увеличением безработицы, резюмировал Григорьев.

Работает ли СДТ в России

Последние три года показали, что незыблемых канонов в экономической политике не существует и конкретные решения так или иначе должны учитывать контекст, передал «Ведомостям» Орешкин через представителя.

Например, стало очевидно, что в ситуациях нехватки спроса дефицит бюджета и низкие ставки не оказывают такого давления на инфляцию и не приводят к росту процентных ставок в экономике, как в это верят ряд экспертов, добавил он. Этот тезис подтверждается и реально наблюдаемыми эффектами российской экономической политики начиная с 2020 г., отметил Орешкин. Тогда снижение спроса позволило нарастить дефицит и опустить ставки, что не вызвало разгона инфляции, но, когда начали появляться признаки перегрева, были приняты решения сократить стимулы, напомнил он. В результате динамика инфляции в России в отличие от США, которые продолжили накачивать свою экономику, в 2021 г. была гораздо более сдержанной, полагает Орешкин, а экономическая политика нашей страны – более рациональной.

В целом аналогичной логики власти, по его словам, придерживались и в этом году. В ответ на кризисные явления довольно резко было отменено бюджетное правило, остановлены покупки иностранной валюты и увеличены бюджетные расходы. Как результат, после весеннего всплеска, обусловленного разовыми факторами, в частности ажиотажным спросом и логистическими ограничениями, рост цен начал замедляться и в итоге перешел в рекордную по длительности дефляцию, напомнил Орешкин. При этом экономика уже в III квартале вернулась на траекторию роста – этого не ожидал ни один прогнозист-экономист весной этого года. Но ближе к осени, когда начали появляться первые признаки превышения денежной массы над предложением в экономике, было принято решение провести бюджетную консолидацию на горизонте следующих трех лет (расходы в следующем году сократятся относительно 2022 г. – «Ведомости»), чтобы действовать в будущем на опережение, продолжил помощник президента.

По его словам, он не является последователем или противником СДТ, как и любой другой экономической теории, а выступает «скорее сторонником реальной жизни». Каждая теория может как подтверждаться, так и опровергаться фактически складывающейся ситуацией, отметил Орешкин. В том числе из СДТ, как и из других теорий, можно делать полезные выводы и применять их на практике, резюмировал помощник президента: «Нужно быть рациональным, всегда быть практиком и понимать, что происходит в реальном секторе экономики, финансовой системе и государственных финансах, и исходя из этого принимать решения, а не быть заложником каких-либо догм».

Минэкономразвития внимательно изучает подходы разных экономических школ, а также мировой опыт, сообщил «Ведомостям» представитель министерства. В настоящее время в академической среде не достигнут консенсус по ряду постулатов СДТ, констатировал он.

В целом идея тесной координации бюджетной и денежно-кредитной политики не нова и имеет как положительный, так и отрицательный опыт, продолжил собеседник. Недавние примеры тому свидетельство. Скажем, одной из причин разгона цен на мировых рынках в 2020–2021 гг. стала избыточно мягкая макроэкономическая политика в крупнейших развитых странах, пояснил он. И напротив, известны случаи, когда одновременное ужесточение бюджетной и денежно-кредитной политики приводило к замедлению экономического роста, констатировал представитель Минэка.

В России этот опыт учтен, заверил собеседник. Эффективная координация усилий различных органов государственной власти стала одним из важнейших факторов адаптации российской экономики к новым условиям в 2022 г., резюмировал представитель Минэка.

Разнообразие научных теорий в экономике, как и в других науках, является неотъемлемой частью академического дискурса и исследований, сообщил «Ведомостям» представитель ЦБ. Конечным критерием успешности той или иной теории и ее применимости в реальном мире являются достигаемые с ее помощью результаты и их соответствие предсказаниям теории, уверен он. Когда эмпирические результаты расходятся с предсказаниями, то это основание более критически осмыслить предпосылки и аксиомы, явно или неявно лежащие в основе такой теории, и, возможно, скорректировать какие-то из них с учетом новых наблюдений, оговорился собеседник «Ведомостей». Процесс уточнения теорий и моделей на основе эмпирических данных – неотъемлемая часть научного метода, заверил он. Представители Минфина и Минэка не ответили на запросы с просьбой оценить влияние и перспективу применения СДТ к российской экономике.

Ключевое положение СДТ – это тесная координация фискальной и денежно-кредитной политики, именно такая тенденция и наблюдалась в России в последние годы, полагает главный аналитик УК «Ингосстрах-инвестиции» Виктор Тунев.

Проще всего проиллюстрировать применение тезисов теории на примере 2020 г., отметил он. Во-первых, резко увеличившийся бюджетный дефицит был в значительной степени профинансирован с участием госбанков, которых ЦБ обеспечил ликвидностью на специальных условиях. Во-вторых, регулятор снизил ключевую ставку до исторически минимальных значений, хотя, как правило, в кризис она находится на повышенных уровнях. Наконец, в-третьих, ЦБ произвел квазифинансирование бюджета в рамках сделки по продаже правительству Сбербанка (тогда кабмин приобрел контроль над «Сбером» за 2,1 трлн руб., но часть этих денег вернулась в бюджет как полученная регулятором прибыль. – «Ведомости»), перечислил Тунев.

Для России, как и для любой другой развивающейся страны, ключевое значение имеет даже не столько соотношение государственных и частных источников стимулирования спроса, сколько курс валюты, добавил экономист. Потому что именно курс в большей степени определяет инфляцию, разгон которой выступает стоп-фактором для продолжения накачки экономики.

СДТ в условиях СВО

С этой точки зрения 2022 год также хороший пример применения – осознанного или в силу обстоятельств – положений СДТ, полагает Тунев. Курс был фактически стабилизирован на отметке около 60 руб./$, по крайней мере до согласования потолка на импорт российской нефти, что существенно снизило инфляцию, пояснил он. Сейчас ЦБ в рамках вербальных интервенций предупреждает, что ставка в случае разгона цен может и повыситься, что уже привело к определенной реакции рынка, но при этом характерно, что на сообщение о значительном дефиците этого года и следующих лет регулятор пока никак не отреагировал, хотя формально это является проинфляционным фактором, отметил Тунев. История с обеспечением рынка ликвидностью для покупки ОФЗ также повторилась: ЦБ предоставил банкам репо на сумму более 1 трлн руб., что позволило Минфину разместить в сжатые сроки рекордные объемы ОФЗ, резюмировал экономист. Причем это финансирование носит краткосрочный характер, уже до конца года банки сократят долг перед регулятором на те же более чем 1 трлн руб.

«Мы наблюдаем экономическое нападение на действующий валютный порядок чрезмерно зафинансированной, высоко закредитованной, чрезмерно долговой, ориентированной на потребителя фиатной валютной системы со стороны периферийных стран, которые производят большинство мировых энергоносителей и сырьевых товаров», – отметил Кубышкин. Возможно, новая резервная валюта, обеспеченная твердыми активами и доступная только дружественным странам, которые объединяются под эгидами БРИКС и ШОС, идет на смену действующей системе. В нынешней фазе для России СДТ неприменима, полагает он. Российская экономика интегрирована в глобальную в качестве периферийной, возможности развития которой так или иначе регулируются мировыми долговыми рынками, подконтрольными западным странам, пояснил экономист. Но эта проблема применима и к Китаю, Индии и другим развивающимся государствам. Именно поэтому мы видим такое движение в БРИКС и ШОС: нынешний статус-кво не устраивает 80% населения планеты, убежден Кубышкин.

Несмотря на все более частое упоминание в обзорах блогеров и Telegram-каналах, ни в академической среде, ни среди практиков популярность СДТ в России не растет и это можно только приветствовать, считает Жирнов из НИУ ВШЭ. Но некоторые ее положения, по мнению эксперта, все же полезны. Например, описание процесса создания денег в экономике и финансирования дефицитов, любовь к балансовым тождествам, однако они не отличаются новизной, добавил Жирнов.

Российская экономика столкнулась с процессами структурной трансформации и для их ускорения потребуется активная помощь бюджета, уточнил он. В этом случае не нужно опасаться, что у Минфина не будет возможности профинансировать дефицит – министерство уже показало, что амбициозные планы по заимствованиям могут быть без особых трудностей выполнены с помощью размещения флоатеров, уточнил Жирнов.

Сторонники СДТ выступают за активное применение макропруденциальных инструментов и ограничений на потоки капитала, что Банк России уже активно реализует, отметил Жирнов. Но с точки зрения теории это нужно не только для минимизации рисков финансовой стабильности, но и для решения задач денежно-кредитной политики в целом, пояснил эксперт. Согласно «чистой» СДТ, изменение ставок не помогает управлять кредитованием и совокупным спросом – этот тезис является неверным, хотя с позицией по поводу использования макропруденциальных инструментов можно только согласиться, резюмировал он.

Нужно учитывать специфику каждой страны, что тем более справедливо для России в свете событий 2022 г., подчеркивает Григорьев из «Нового курса». Однако, по его мнению, в сложившихся условиях с точки зрения СДТ возможны следующие подходы:

– ключевая ставка должна быть относительно низкой и при этом редко пересматриваться. Несмотря на риторику о поддержании «хороших» инфляционных ожиданий, в России ключевая ставка меняется чрезвычайно часто;

– корректировка бюджетного правила. В настоящее время оно выполняет роль мощного налогового стабилизатора, однако все равно создает избыточные проинфляционные и дезинфляционные импульсы, поскольку не учитывает рост и сокращение ненефтегазовых доходов;

– пересмотр политики займов вдолгую. Выпускать ОФЗ нужно такой срочности, которая востребована на рынке. Главный критерий – поддержание достаточно пологой кривой доходности;

– прекратить опасаться расширения госдолга. В период кризисов оно должно активнее стимулировать экономику дефицитными госрасходами (в комбинации с другими мерами экономической политики, здесь перечисленными), не опасаясь за рост обязательств;

– программа гарантированной занятости может рассматриваться как избыточная в российских условиях в связи с невысоким уровнем официальной безработицы. Здесь стоит отметить, что низкие уровни безработицы в России не являются признаком экономического благополучия и выражают институциональные особенности отечественного рынка труда. В этом направлении любые меры должны быть связаны с более широкой реформой трудовых отношений и законодательства, однако этот вопрос уже значительно выходит за рамки СДТ.