Ректор РАНХиГС предложил рассмотреть переход к мобилизационной экономике
Такая управленческая модель уже была отрепетирована в пандемию
На заседании комитета Госдумы по бюджету и налогам ректор РАНХиГС Владимир Мау предложил подумать над переходом к мобилизационной экономике. «В макроэкономическом прогнозе надо более подробно проработать сценарий внутренней мобилизации, я имею в виду именно экономической мобилизации», – заявил Мау.
По его словам, такая модель не противоречит рынку и не означает переход к советским административным управленческим практикам. Экономическая мобилизация требует, по его словам, ответа на следующие вопросы: какими будут структурные сдвиги и, соответственно, отраслевая политика, какие могут быть механизмы их финансирования – повышение налогов, заимствования или прямая инфляционная эмиссия. Кроме этого такая модель предполагает усиление роли государства, специфичный рынок труда и институционализирование индивидуальных предпринимателей и малого и среднего бизнеса, уточнил Мау. «Поскольку мобилизационная экономика ускоряет внедрение новых институтов и технологий, важно не перепутать, что из этого связано только с военным временем, а что останется на долгосрочную перспективу», – сказал он.
Роль государственных инвестиций в условиях мобилизационной экономики будет значительно выше, чем раньше, заявил Мау «Ведомостям». Но если в конце 1990-х и 2000-х говорилось о вытеснении частных инвестиций государственными, то сейчас складывается принципиально иная ситуация: частный сектор не готов вкладывать, причем не из-за инвестклимата, а из-за высокой неопределенности, причем это касается не только России – тенденция глобальная. «Если 30 лет назад казалось, что наступило торжество либеральной экономики, то сейчас очевидно, что с точки зрения характера производительных сил, если прибегать к марксистской терминологии, роль государства опять возрастает», – полагает Мау. Кроме этого будет усиливаться тенденция к цифровизации – это трансформирует экономику на глазах, потенциал цифровизации особенно наглядно был продемонстрирован в пандемию. «Пандемия, по сути, была репетицией войны в отношении перехода к мобилизационной экономике», – отметил ректор РАНХиГС.
Но применение таких подходов не означает, что не нужно превращать модель управления в «большое государство» с высокими налогами, добавил Мау. Сейчас есть более эффективные механизмы. Финансировать структурные сдвиги нужно, например, за счет целевых займов, считает ректор РАНХиГС. «Когда бюджет сбалансирован, такие займы могут идти не на покрытие дефицита, а на целевые инфраструктурные проекты», – предложил он.
Представители правительства – министр финансов Антон Силуанов, презентовавший на комитете проект бюджета, и министр экономического развития Максим Решетников – он представил макроэкономический прогноз, – идею Мау не прокомментировали. Но в целом мобилизация ресурсов в их выступлениях так или иначе предполагалась. Силуанов особо подчеркнул, что вторым после исполнения социальных обязательств приоритетом бюджетной политики станет достижение технологического суверенитета. Причем тратить средства нужно максимально эффективно: поскольку, с одной стороны, доходная база бюджета не будет расти такими же темпами, как ожидалось, с другой – требуются значительные расходы на решение новых стратегических задач.
Председатель комитета Госдумы по бюджету и налогам Андрей Макаров также сказал, что доходы бюджета – величина довольно условная в условиях неопределенности. В такой ситуации эффективность расходов становится первоочередной задачей. «Важнейшим фактором становится парламентский контроль за эффективностью расходования каждого рубля», – заявил Макаров.
Элементами мобилизационной экономики могут быть введение принудительного госзаказа, от которого нельзя отказаться, денежные эмиссии, которые вызывают ускорение инфляции, отмечает замдиректора Центра развития НИУ ВШЭ Валерий Миронов. Пока таких признаков нет, подчеркивает эксперт: «У нас сейчас инфляция замедляется, принудительного госзаказа, за исключением сфер, связанных с военным производством, нет. Никто не реквизирует транспортные средства, как это происходит в военное время, не подключает предприятия к перевозкам директивным путем».
Плюс мобилизационной экономики в том, что она позволяет выполнить первоочередные потребности, связанные с функционированием экономики, поддержкой секторов, производящих военную продукцию, отмечает Миронов. Минусы – в том, что в приоритете цели, которые не всегда полезны в долгосрочном периоде, это может тормозить рост зарплат в бюджетном секторе. Также негативным фактором может стать сокращение расходов на инфраструктурные проекты, связанные с внутренним развитием страны, например на ремонт и строительство жилья и дорог, поддержку ипотеки, добавляет Миронов.
Сейчас действительно наметился переход на мобилизационные рельсы, потому что растет сумма «силовых расходов» федерального бюджета, отметил директор Центра региональной политики РАНХиГС Владимир Климанов. В целях, которые ставит правительство, тоже есть элементы мобилизационной экономики, считает он. Это более сфокусированная и интенсивная работа над импортозамещением, например достижение технологического суверенитета.
Формального определения термина «мобилизационная экономика» в Бюджетном кодексе не существует, но косвенные признаки могут указывать на такой подход, отмечает Климанов: это в том числе возможность более гибко управлять бюджетом в период кризиса или чрезвычайных ситуаций. В этом году было заморожено действие бюджетного правила, а часть сверхдоходов была направлена в резервы, которыми управляет правительство, без необходимости вносить изменения в закон о бюджете, напоминает эксперт. «Главный плюс мобилизационной экономики в том, что можно адаптировать бюджет под требования, которые возникают из-за внешних угроз. Главный минус – это повышение доли государственного участия в экономике безотносительно отраслей, это снижает эффективность функционирования всей экономической системы, это общий закон», – полагает Климанов.