Экономика Китая подает тревожные сигналы: возможен ли кризис

Западные экономические институты и эксперты ухудшают прогнозы по темпам роста экономики Китая в 2022 г. При том что официальная цель по росту ВВП КНР в этом году – 5,5%, например, последний ежеквартальный опрос Bloomberg показал, что аналитики ожидают повышения показателя на 3,5%. Это на 0,4 п. п. меньше, чем демонстрировал предыдущий консенсус агентства. Аналогично поступают и рейтинговые агентства, например Moody’s понизило прогнозы по росту экономики Китая с 4,5 до 3,5% в 2022 г.

Но есть и более пессимистичные оценки. «На фоне все еще испытывающего трудности сектора недвижимости и возобновления ограничений, связанных с COVID-19, экономика КНР покажет рост чуть более 3% по итогам 2022 г., хотя возможно и ослабление роста ниже этой отметки», – прогнозировал международный экономист Wells Fargo & Co. Брендан Маккенна. Понизили свои прогнозы и Goldman Sachs – с 3,3 до 3%, Nomura – с 3,3 до 2,8% и другие крупнейшие финансовые и аналитические институты.

Статистическое бюро КНР публикует поквартальные данные о темпах роста ВВП: за апрель – июнь экономика была близка к стагнации и выросла на 0,4%. Как сообщалось в пресс-релизе, это было вызвано локдауном в Шанхае. В I квартале 2022 г. китайский ВВП показал динамику роста 4,8%, рост ВВП за полугодие составил 2,5%. Cудя по последним данным о росте промпроизводства, в июле экономика также продолжила замедляться. Показатель увеличился на 3,8% против 3,9% в июне. Согласно консенсусу Bloomberg ожидалось, что промпроизводство в июле увеличится на 4,3%.

Эксперты выделяют комплекс причин, которые давят на экономику КНР: пограничная с кризисом ситуация в секторе жилищного и инфраструктурного строительства, а также на земельном рынке, сложности в финансовой отрасли, барьеры во внешней торговле, локдауны и ряд других факторов.

Кризис недвижимости

Только за 2021 г. доля строительного сектора, по разным оценкам, составила около 25% от ВВП Китая. Рынок недвижимости, так же как и земельный рынок, традиционно выделяют как определяющие для социальной, бюджетной и финансовой стабильности в КНР, отметил директор группы суверенных и региональных рейтингов АКРА Дмитрий Куликов. Это связано с тем, что развитие территории многие годы было, с одной стороны, ключевым драйвером экономического роста, с другой – важным источником доходов региональных бюджетов, пояснил эксперт.

Строительный бум при этом был подогрет искусственно, добавил руководитель Школы востоковедения Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Карнеев. Из-за того что финансовые рынки Китая в значительной степени непрозрачны, даже для местного населения, наиболее полная и актуальная информация о движении на биржах доступна только очень небольшому числу инвесторов – китайцы выбирают недвижимость как более понятный объект капиталовложений, пояснил он. Это дополнительно раздувает спрос, полагает Карнеев.

Недвижимость у населения стала восприниматься как очень надежная и одновременно прибыльная инвестиция, согласился Куликов. Более того, с учетом этого в КНР проводилась и активная политика заимствований: значительная часть новых коммерческих и квазибюджетных долгов связана с тем же самым строительством на купленной и арендованной земле, добавил он.

С другой стороны, китайские строительные компании зачастую избирают весьма агрессивные стратегии развития, продолжил Карнеев. Например, компания Evergrande, долг которой на начало 2022 г. уже составлял $300 млрд, значительные объемы средств дольщиков вкладывала не столько в строительство, сколько в покупку новых земель, указывает Карнеев. В начале 2022 г. в собственности Evergrande находилось 565 млн кв. м земельных владений, при этом осенью 2021 г. число недостроенных квартир концерна оценивалось в 1,4 млн. Такой же агрессивной стратегии придерживались и другие китайские компании в секторе, что создавало крайне высокую нагрузку на финансовую систему Китая, полагает Карнеев.

Девелоперы не могут вовремя сдать строящиеся помещения и в ответ на это уже более чем в 50 китайских городах покупатели отказались платить ипотеку более чем в 100 проектах, сообщало агентство China Real Estate Information Corp. В Ухане и Сиане покупатели жилья сразу в 52 недостроенных жилых комплексах отказались от выплат по ипотеке, сообщало издание Jiemian News.

Ситуация со срывами сроков сопровождается протестами покупателей недвижимости в ряде провинций КНР, это уже привело к дефолту по облигациям Evergrande, говорит старший преподаватель факультета «Школа политических исследований» РАНХиГС Роман Файншмидт. Кризисные тенденции могут перекинуться и на весь банковский сектор, что приведет к значительно более серьезным последствиям, опасается эксперт.

Впрочем, о полноценном кризисе недвижимости говорить преждевременно – пока есть только несколько примеров банкротств крупных китайских застройщиков или объявлений о просрочках выплат по ценным бумагам, но это не массовое явление, возразил заведующий сектором экономики и политики Китая ИМЭМО РАН Сергей Луконин. Кроме того, наблюдаемый негатив носит, скорее, рукотворный характер и обусловлен действиями китайских регуляторов, которые начались примерно в 2020 г. и были направлены на ограничение спекулятивных сделок с передачей земельных участков под строительство, на сокращение темпов прироста задолженности крупных застройщиков, а также на уменьшение долговой ипотечной нагрузки на граждан, пояснил он.

То есть Пекин, скорее, сам переохладил рынок недвижимости, а сейчас начался откат, считает Луконин. В целом проблемы на рынке недвижимости не являются «черным лебедем» или «серым носорогом» – Пекин не даст сформироваться полноценному кризису на рынке недвижимости, особенно в преддверии XX съезда компартии, намеченного на осень 2022 г., уверен эксперт. Хотя если кризис в секторе все же случится, то он действительно будет очень серьезным и затронет такие секторы, как финансы, металлургия, производство стройматериалов, мебели и оборудования для дома, допускает он.

Нетолерантность к ковиду

Политика нулевой терпимости к пандемии, которой на данный момент придерживается Китай, может неожиданно ввергнуть целые регионы в локдаун и тем самым резко приостановить работу цепочек поставок, отметил Файншмидт. В 2022 г. этот фактор действительно пугает транснациональные корпорации, поскольку даже в соседних Вьетнаме и Корее антикоронавирусные ограничения в разы мягче и предсказуемее, добавил эксперт.

Кроме нарушения цепочек поставок политика нулевой терпимости приводит и к росту безработицы среди молодого поколения, этот показатель уже приблизился к 20%, указывает Файншмидт. Однако здесь оказывают влияние и другие обстоятельства, такие как замедление прироста ВВП КНР в течение 2010-х гг., уход отдельных транснациональных корпораций в другие страны, ослабление китайских технических гигантов, политика государства в отдельных отраслях (например, запрет коммерческого репетиторства), пояснил эксперт.

Жесткие ковид-ограничения крайне негативно влияют и на внешнюю торговлю, конечное потребление китайских домохозяйств и в целом на деловую активность китайских предприятий, добавил Луконин. Из соображений безопасности Пекин не станет отказываться от этой политики, считает эксперт. Но негативные последствия этой политики очевидны не только экспертам, но и китайскому руководству, поэтому с высокой долей вероятности на XX съезде КПК власти возьмут курс на смягчение карантина, возражает Карнеев.

Долги, энергетика и рождаемость

Дополнительные риски для китайской экономики несут и вопросы, связанные с долговыми параметрами КНР, отметил первый вице-президент ЦСР Борис Копейкин. Это не только ипотечные займы, но и кредиты и облигации строительных компаний и региональных и местных органов власти и связанных с ними организаций на балансе банков, перечисляет эксперт. Расчистка банковских балансов потребует времени, финансовых вложений и ограничит динамику экономических показателей в среднесрочной перспективе, полагает он.

Также некоторые опасения вызывает и вопрос энергетической безопасности Китая, сообщает Файншмидт. Аномально высокие температуры, которые вызвали резкий рост энергопотребления на кондиционирование помещений, привели к перебоям энергосетей, что послужило причиной закрытия производств, например заводы в городе Сычуань опечатали почти на неделю, напоминает эксперт.

Значительным фактором риска для экономики Китая остается и снижение рождаемости, напоминает Карнеев. В конце июля глава отдела народонаселения и семейных дел Национальной комиссии здравоохранения Ян Вэньчжуан заявил, что уже к 2025 г. население КНР перестанет расти на фоне замедления его темпов роста. Антирекорды рождаемости по 2021 г. продемонстрировали провинции Хэнань, Цзянси и Хунань, традиционно являвшиеся крупнейшими источниками рождаемости в стране. Так, в провинции Хэнань в 2021 г. родилось менее 800 000 человек (впервые с 1978 г.), в Цзянси это число не превысило 400 000 (впервые с 1950-х гг.), а в Хунане родилось меньше 500 000 человек (впервые за 60 лет).

Что дальше

Снижение темпов экономического роста Китая – это следствие не только всех современных кризисных реалий, но еще и общего исчерпания потенциала роста экономической модели, которую предложил Дэн Сяопин со своей политикой реформ и открытости 1978 г., считает Карнеев. Эта экономическая модель, направленная на экстенсивное развитие экономики при ее открытости и сильном влиянии рыночных элементов, не способна поддерживать высокие темпы роста неограниченное время и неудивительно, что спустя более чем 40 лет рост начинает замедляться, считает Карнеев. Для Китая сейчас наиболее важно выработать механизмы перехода от экстенсивного к интенсивному развитию экономики, указывает эксперт. Двузначных показателей роста ВВП, которые КНР показывала в 1990–2000-х гг., уже вряд ли стоит ожидать, но и серьезных признаков замедления китайская экономика пока не показывает.

Прогнозируемые на данный момент значения темпов экономического роста за 2022 г. в 3,5% смотрятся неоднозначно, считает Файншмидт. При том что за первое полугодие 2022 г. китайская экономика выросла только на 2,5%, ей потребуется значительное ускорение, чтобы достигнуть прогнозируемых западными экспертами показателей, уверен он. Конечно, в этих условиях государство пытается помочь бизнесу, снижая ключевую ставку (основные экономики ее, напротив, сейчас повышают) и понижая курс национальной валюты, а также инвестируя в инфраструктурные проекты и оказывая поддержку через бюджетные стимулы, указывает эксперт.

Западные эксперты чересчур занижают ожидания роста китайской экономики, уверен Луконин. Разнообразные программы поддержки развития национальной экономики – прежде всего инфраструктурное строительство – были запущены в I–II кварталах 2022 г., соответственно, их значительный вклад в темпы прироста китайского ВВП ожидается в III–IV кварталах и по итогам года, продолжил он. Часть программ действуют еще с начала пандемии коронавируса (налоговые вычеты и возмещения, уменьшение выплат в социальные фонды, компенсация расходов на электроэнергию, ваучеры на приобретение каких-либо услуг и др.) и также стимулируют положительную динамику прироста ВВП КНР, продолжает эксперт. Кроме того, отменяются ограничения на рынке недвижимости, введенные ранее, с целью его стимулирования: уменьшение размера первоначального взноса при покупке квартиры в ипотеку, разрешение на покупку второго жилья и др. в зависимости от провинции, говорит он.

С учетом всех перечисленных и многих других инициатив китайского правительства по итогам 2022 г. стоит ожидать динамики ВВП не ниже 4–5%, резюмирует Луконин.

Не шелковый курс

Для ускорения экономики власти КНР приняли несколько неожиданных для рынка решений: Народный банк Китая снизил 15 августа на 10 б. п. две ключевые процентные ставки: ставка по кредитам сроком на год в рамках программы среднесрочного кредитования (MLF) была понижена с 2,85 до 2,75% годовых, а семидневная ставка обратного выкупа репо – с 2,1 до 2%. В допандемийные времена ставка MLF не опускалась ниже 3%, достигая в 2019 г. 3,3%.

Шаг 15 августа стал вторым с начала года смягчением: в январе китайский регулятор снижал базовую процентную ставку по кредитам (LPR) сроком на один год на 10 б. п. до 3,7%. Но не последним: 22 августа ставка LPR была еще уменьшена – на 5 б. п. до 3,65% годовых.

На фоне смягчения политики и замедления китайской экономики слабела и национальная валюта: с начала года юань потерял к доллару почти 8% стоимости. 30 августа курс доллара превысил отметку в 6,92 юаня – это максимальные значения за последние два года.

Финансовые власти Китая понижают стоимость юаня по отношению к доллару и евро для стимулирования экспортного сектора экономики, предположил Луконин. Несмотря на объявление о реализации экономической политики «двойной циркуляции», которая предполагает доминирование внутреннего потребления, экспортный сектор все так же важен для экономики Китая – общий объем китайского товарного экспорта составляет примерно 20% национального ВВП, напомнил он.

Доллар укреплялся к большинству валют с середины 2021 г. на ожиданиях того, что ФРС будет реагировать на подъем инфляции достаточно выраженным ужесточением денежно-кредитной политики, а также на пересмотре вниз глобальных экономических прогнозов, возразил Куликов. Непосредственно с началом ужесточения политики Федрезерва этот процесс ускорился – под ударом в итоге оказался не только юань, но и другие валюты, продолжил он. Более того, ослабление юаня не выглядит как рукотворная история, считает Куликов. Китайский регулятор, например, в последние недели скорее ограничивал курс от избыточного ослабления, соответствующим образом устанавливая внутридневной коридор возможных валютных операций, отметил он. И эта практика, кстати, весьма далека от прямого управления курсом – «толерантность» к колебаниям национальной валюты в Китае последовательно увеличивалась на протяжении последних лет, резюмировал эксперт.

Влияние на Россию

Замедление экономического роста Китая не означает ничего драматичного, уверен Луконин. Один процентный пункт прироста ВВП КНР сейчас равен нескольким процентным пунктам прироста ВВП 10 лет назад: база в прошлом и в настоящем – несопоставимые величины, пояснил он. Конечно, снижение темпов экономического развития КНР может привести к снижению спроса на российские энергоносители и другой импорт, но вряд ли существенно. С другой стороны, китайские предприятия станут более гибкими в определении ценовой политики и размеров товарных партий, идущих на экспорт, что для России, как импортера китайской продукции, уравновесит потери.

Китай, импортировавший из России товаров более чем на $60 млрд за семь месяцев 2022 г., останется крупнейшей страной – потребителем наших товаров независимо от экономической динамики, добавил Копейкин. Но в неблагоприятном сценарии замедления мировой и китайской экономики негативная динамика цен на энергоносители может существенно сказаться на стоимостных объемах поставок, предупредил он. Для нас важно не столько замедление экономики Китая, сколько влияние этого на цены на нефть и другие сырьевые товары, резюмировал он.

Экономические риски Китая, которые, реализовавшись, могут в конечном итоге повлиять на Россию через снижение спроса на экспорт, включают не только давно ожидаемое плавное замедление темпов экстенсивного роста ВВП КНР, добавил Куликов. В дополнение к этому предсказуемому фактору добавились стагнация глобального спроса из-за энергетического кризиса, а также, что отчасти более важно, участившиеся природные катаклизмы, как глобальные, так и локально китайские, например засуха или пандемии.