Россия будет платить налог в 5% с глобально признанных климатических проектов

Россия присоединилась к сбору в размере 5% с оборота углеродных единиц в Адаптационный фонд по так называемому централизованному механизму их признания, заявил «Ведомостям» министр экономического развития Максим Решетников в кулуарах расширенного заседания Евразийского межправсовета в Ереване. В частности, речь идет о методике, регламентированной пунктом 6.4 Парижского соглашения, уточнил он.

5%-ный налог будет собираться лишь с тех углеродных единиц, которые авторизованы на международном уровне специальным органом при ООН (так называемый Supervisory body). К этому механизму присоединились все страны, подписавшие итоговые документы Конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата в Глазго (COP26), завершившейся 13 ноября. Такой налог на оборот углеродных единиц необходим для помощи развивающимся странам – эти средства фонд впоследствии будет конвертировать в денежные средства и инвестировать в проекты по снижению выбросов в развивающихся странах.

Кроме 5%-ного сбора еще 2% от выпуска углеродных единиц по этому механизму будет аннулироваться – своего рода «налог в пользу планеты», уточнил Решетников. По его словам, такой шаг необходим для интенсификации борьбы с изменением климата. Основная задача этого механизма в том, чтобы компании сокращали выбросы на бо́льшую величину, чем продают углеродных единиц. Согласно его принципу, 2% от выпуска углеродных единиц, по сути, просто сгорает.

«Это будут универсальные условия для всех стран, которые присоединились к пакету решений в Глазго. По сути, они необходимы, чтобы поддержать наиболее уязвимые к изменению климата государства», – полагает Решетников.

Со щитом

Российская делегация вернулась с климатической конференции в Глазго «со щитом», заявил «Ведомостям» Решетников. В частности, по его словам, удалось добиться следующих результатов. «Во-первых, мы получили полностью работоспособный механизм по ст. 6 Парижского соглашения (она регламентирует, по сути, взаимное признание климатических проектов и их результатов – выпущенных в обращение углеродных единиц. – «Ведомости»)», – сообщил Решетников. Причем, по его словам, по обоим ключевым пунктам – 6.2 и 6.4. Первый определяет общие подходы к двусторонним инициативам между разными странами по реализации климатических проектов. Пункт 6.4 описывает централизованный многосторонний механизм признания углеродных единиц. «То есть, по сути, это открывает вопрос к обороту углеродных единиц и их использованию в счет национальных обязательств», – пояснил министр.

Общие подходы – это прежде всего принципы построения методологий количественной оценки результатов климатических проектов, пояснил партнер группы операционных рисков и устойчивого развития КПМГ Владимир Лукин. Без согласования таких подходов на международном уровне никакие операции по продаже углеродных единиц были бы невозможны, уточнил он. Углеродные единицы в рамках ст. 6 будут реализовываться без каких-либо национальных ограничений и преференций, в связи c этим их происхождение, например европейское или российское, не должно иметь никакого влияния на цену, продолжил эксперт.

В то же время параллельно с механизмами торговли по ст. 6 существуют региональные и локальные схемы обращения углеродных единиц, например европейская торговая система EU ETS Emissions Trading, добавил Лукин.

Лесам дадут вырасти

Следующее достижение, по словам Решетникова, – это продление срока зачетного периода углеродных единиц по лесоклиматическим проектам с 5 до 15 лет. Стандартный зачетный период климатического проекта, который был в драфтовом варианте текста перед подписанием соглашения, предусматривал пятилетний зачетный период с возможностью трехкратной пролонгации (в сумме до 15 лет). В результате усилий России в окончательный документ был включен пункт о расширении зачетного периода для лесных проектов северной зоны до 15 лет, также с возможностью трехкратной пролонгации – до 45 лет в общей сложности.

Зачетный период проекта – это срок, в течение которого его инициатор вправе учесть его результаты в виде углеродных единиц. Их количество зависит от объема поглощенного в ходе реализации проекта CO2. «Российские леса растут долго, для них пятилетний срок – слишком короткий. За это время они не успеют раскрыть свой потенциал по поглощению CO2. Продление зачетного периода создает существенно больше стимулов для реализации лесных проектов», – пояснил Решетников. По его словам, это дает дополнительные возможности по реализации долгосрочных лесоклиматических проектов, но при условии, что методологии, которые будут разрабатываться по данным проектам, позволят учитывать специфику российского лесного хозяйства.

Субсидии оценят

Один из ключевых итогов конференции в Глазго, по мнению Решетникова, – это уточнение достижения «сбалансированных формулировок, связанных с углеводородами». В частности, России вместе с несколькими партнерскими странами удалось отстоять более взвешенную формулировку по отказу от угля. «В документе появилось уточнение, что речь идет исключительно о некомпенсируемом угле, который добывается без технологий, минимизирующих выбросы (unabated coal). Эта фраза появилась в ночь с четверга на пятницу, практически в последний момент», – уточнил министр.

Кроме этого была достигнута приемлемая для России формулировка об отказе от субсидий для производства и потребления ископаемого топлива (так называемые fossil fuel subsidies), добавил Решетников. В частности, в документе появилось уточнение, что речь идет исключительно о неэффективных субсидиях. «Тем самым мы обеспечили приемлемую скорость энергоперехода, сделали его более поэтапным и безопасным, сохранили инвестиционную привлекательность энергетического сектора», – резюмировал Решетников.

По оценкам Международного валютного фонда (МВФ), субсидии для углеводородного сырья по всему миру составили $5,9 трлн в 2020 г. А если бы в 2025 г. удалось перевести мир на рыночное ценообразование топлива – без субсидий, то глобальные выбросы парниковых газов сократились бы на 36%, что помогло бы удержать рост общемировых температур в пределах 1,5 °С, утверждает МВФ.

Включение в тезис об отказе от субсидий для добычи ископаемого топлива уточняющего определения действительно можно считать достижением, по сути, Россия размыла формулировку, отметил заместитель директора группы оценки рисков устойчивого развития АКРА Владимир Горчаков. По его мнению, ключевое в этой части пакета – даже не разделение субсидий на эффективные и неэффективные, а появление в документе конкретного вида топлива, в данном случае – угля. По сути, речь об оценке целесообразности господдержки именно этого вида энергоресурсов. Для России это достаточно существенное условие, полагает Горчаков. Как минимум пока сняты опасения по поводу перспектив угольных регионов, таких как Кузбасс, продолжил эксперт. Для них и добыча угля, и генерация энергии имеют социальную значимость, что наверняка будет играть важную роль при признании субсидий эффективными, резюмировал Горчаков.

Ожидаемый итог

В целом итог переговоров вполне ожидаемый, полагает Лукин. По его мнению, не стоит спешить считать их крупной дипломатической победой, поскольку основные вопросы, от которых зависит реализация Россией огромного потенциала климатических проектов, перенесены в техническую плоскость разработки методологий и бенчмарков. По сути, компромиссные тексты решений по ст. 6 оставляют по-прежнему достаточно много серых зон, уточнил Лукин. Так или иначе безусловно положительным результатом конференции стала принципиальная возможность реализации экономических механизмов Парижского соглашения, согласился эксперт. Но вопрос, насколько данные механизмы позволят реализовать потенциал декарбонизации России, остается открытым, резюмировал он. Результаты Глазго далеко выходят за рамки обсуждения и конкретизации пунктов 6.2 и 6.4. ст. 6 Парижского соглашения, отмечает генеральный директор компании «Карбонлаб» Михаил Юлкин. По большому счету, говорит он, рыночные механизмы, описанные в этих двух разделах, являются хоть и важными, но вспомогательными по отношению к тем мерам, которые призваны обеспечить достижение поставленных целей – удержать глобальное потепление в пределах заведомо ниже 2 °С, а в идеале – не дать температуре подняться больше чем на 1,5 °С.

В подготовке статьи участвовали Матвей Катков, Александр Волобуев