Неформальная занятость в России сократилась в пандемийном 2020 году

Доля занятых в неформальном секторе экономики сократилась в России в 2020 г. на 0,6 п. п. – до 20% от общей численности занятых старше 15 лет, следует из данных Росстата. В абсолютном выражении число трудящихся в неформальном секторе снизилось за год почти на 700 000 – до 14,1 млн человек.

Согласно методологии Росстата, неформально занятыми признаются те, кто работает на предприятиях, не зарегистрированных в качестве юрлица. Это в том числе индивидуальные предприниматели и их сотрудники, а также те, кто трудится на физлиц, самозанятые и те, кто помогает своим родственникам в собственном бизнесе. К числу занятых в неформальном секторе относятся в том числе фермеры, рыбаки и охотники, которые производят продукцию для продажи. Криминальная и серая занятость не относятся к неформальному сектору.

В начале 2020 г. этот показатель был на уровне 19,9%. Во II квартале, на который пришелся основной пик коронавирусных ограничений, неформальная занятость опустилась до самого низкого уровня за последние два года – до 19,1%. При этом в III квартале доля неформально занятых резко выросла – до 20,7%, после чего планомерно снижалась – до 20,3% в IV квартале 2020 г. и 20% – в I квартале 2021 г.

По данным Росстата, мужчин в неформальном секторе занято больше: в 2020 г. в неформальном секторе трудилось 21,6% всех занятых мужчин и 18,3% всех занятых женщин. Только в неформальном секторе работали в прошлом году 13,2 млн человек, чуть меньше 1 млн человек совмещали работу в неформальном и формальном секторе. В региональном разрезе наибольшая доля неформально занятых в 2020 г. зафиксирована в Ингушетии (51,6% от общей численности занятого населения), Чечне (51,1%), Дагестане (49,5%), Кабардино-Балкарии (44,9%). Наименьшая доля занятых зафиксирована в Москве (4%), Чукотском и Ямало-Ненецком автономных округах (4,7 и 6,1% соответственно).

Компании, которые работают с образованием юридического лица, более финансово устойчивы – им доступны инструменты банковских займов, меры государственной поддержки, что было особенно значимо в период ограничений, прокомментировал статистику представитель Минтруда. По его словам, пандемия и те меры поддержки, которые оказывались государством, усилили значимость легализации статуса работника. При этом на фоне снижения неформальной занятости в прошлом году наблюдался рост числа самозанятых – в том числе благодаря развитию платформенной занятости.

«Если прежде для многих исполнителей требовался организатор, человек, который будет продвигать или предлагать их услуги, то теперь такую роль взяли на себя платформы. Бытовые услуги, помощь в обучении и уходе за детьми, изготовление изделий на заказ, выполнение дизайн-проектов, разовых работ – все это стало возможно через платформы. Наличие предпринимателя, который обеспечивает поиск и взаимодействие с заказчиком, перестало быть необходимым. При этом в рамках самозанятости гражданин приобретает больше преимуществ в части управления своим графиком и доходом», – отмечает представитель министерства.

По данным ФНС на конец июня, в России зарегистрированы в качестве самозанятых 2,5 млн человек. За прошлый год количество самозанятых увеличилось почти в 5 раз – с 337 000 до 1,6 млн человек. Стремительный рост числа регистраций в качестве самозанятых в 2020 г. обусловлен расширением географии эксперимента на всю страну, сообщил «Ведомостям» представитель ФНС. Основные направления деятельности самозанятых – это такси, доставка товаров, аренда квартир, репетиторство, ремонтные, маркетинговые и IT-услуги. В то же время количество зарегистрированных в России ИП сократилось с начала пандемии на 13% – до 3,4 млн (на 1 апреля 2021 г.), свидетельствуют данные ФНС.

Особенности коронакризиса

Экономический кризис, вызванный COVID-19, способствовал структурному изменению рынка труда и сокращению уровня неформальной занятости в отличие от предыдущих кризисов, которые провоцировали беспрецедентный рост теневой занятости, считает советник направления «Экономика и социальное развитие» ЦСР Елена Хейфец. «Из-за режима самоизоляции и в целом сжатия экономической активности возможности для осуществления трудовой деятельности были ограничены – большая часть работников не смогли адаптироваться к новым экономическим реалиям, в том числе и неформальный сектор, и были вынуждены уйти с рынка», – подчеркивает аналитик.

Ведущий эксперт направления анализа и прогнозирования макроэкономических процессов ЦМАКПа Игорь Поляков согласен, что карантинные меры сильно повлияли на деятельность ИП и самозанятых. В частности, по его словам, на сокращение неформального сектора могло повлиять снижение спроса на услуги ряда специалистов, например репетиторов и сиделок. Кроме того, некоторые работники, в частности курьеры и таксисты, которые раньше сотрудничали с предприятиями в качестве самозанятых, могли перейти в штат предприятий из-за социальных трансфертов, которые выделялись МСП в прошлом году. У сотрудников не было необходимости искать дополнительный доход в неформальном секторе в том числе из-за программ поддержки сектора МСП, подчеркивает Поляков.

Кризис 2020 г. показал, что у формального сектора больше преимуществ с точки зрения социального обеспечения и поддержки от государства, что также способствовало стремлению граждан работать именно в его рамках, подчеркивает эксперт ЦСР. Но нельзя назвать сжатие неформального сектора масштабным – снижение количества ИП было компенсировано ростом числа самозанятых, который обеспечивался трансформацией рынка труда, полагает Хейфец.

Квартальное снижение занятых в неформальном секторе сложно назвать тенденцией, так как в этом секторе большое влияние имеет сезонный фактор, говорит Поляков. Например, в зимнее время снижается экономическая активность в сельском хозяйстве, строительстве и уличной торговле – именно на эти сферы приходится основная доля неформально занятых граждан.

По словам доцента кафедры статистики РЭУ им. Г. В. Плеханова Ольги Лебединской, неформальная занятость во многом зависит от уровня регионального развития и от числа самозанятых. Показатель коррелирует также с уровнем благосостояния населения – рост уровня бедности в субъектах с невысокими доходами населения приводит к росту неформальной занятости, отмечает эксперт. «Снижение располагаемых доходов на 1 п. п. способно увеличить долю неформально занятых на 7,1 п. п.», – указывает Лебединская. По ее оценке, неформальный сектор – это всегда дополнительная нагрузка на бюджет, снижение прозрачности бизнеса и потеря инвестиционной привлекательности.

Поляков из ЦМАКПа уверен, что у этого явления есть как положительные, так и отрицательные стороны. Например, неформальная занятость снижает уровень безработицы и компенсирует доходы малообеспеченных граждан, при этом формальная занятость характеризуется более достойной заработной платой, организованным трудом, надежностью рабочего места. «Лучше для экономики, когда неформальный сектор небольшой, – это более эффективная работа и использование технологий, открытие возможностей для экспорта», – указывает он. Кроме того, неформальный сектор «плохо видим» с точки зрения налогов. Несмотря на то что неформальная занятость, серая экономика и ненаблюдаемая экономика – это разные понятия, они могут иметь пересечения, резюмировал ведущий эксперт ЦМАКПа.