Мегапроекту по реформе законодательства о банкротстве дали три года
Несмотря на доработки, по ряду вопросов он подвергся жесткой критике
Внесенный в Госдуму 17 мая законопроект об изменении процедуры банкротства юридических лиц лишь часть реформы законодательства о банкротстве в России. Полностью она должна завершиться через три года – такой срок назвал замминистра экономического развития Илья Торосов на сессии «Банкротство: перезагрузка» Петербургского международного юридического форума.
Количество корпоративных банкротств в последнее время снижается, и не только из-за коронавирусного моратория. По данным Федресурса, по итогам 2020 г. число решений о признании компаний банкротами сократилось почти на 20%, а в I квартале 2021 г., когда мораторий уже не действовал, – на 8% к аналогичному периоду прошлого года. При этом эксперты не исключают роста случаев уже в этом году, а также отмечают крайне низкую эффективность банкротств в России, особенно в части оздоровления. В 2020 г. – лишь 31 случай восстановления платежеспособности должника при более чем 100 000 рассмотренных дел.
Поэтому Торосов назвал реформирование законодательства, которое не подвергалось серьезным изменениям порядка 20 лет, «мегапроектом». По его словам, три года – это срок, в течение которого все принятые нормы однозначно войдут в оборот. Мегапроект предусматривает принятие около 40 подзаконных актов, которые в Минэкономразвития обещают заранее «максимально прозрачно» обсудить с рынком.
В Минэкономразвития видят своей основной задачей сделать банкротство прежде всего механизмом реабилитации бизнеса и реструктуризации его долгов, объясняет Торосов: «Чтобы люди не боялись входить в банкротство и понимали, что у них есть шанс перезапустить бизнес и дальше существовать. Сейчас, к сожалению, только 2% реабилитационных процедур. Это значит, что когда ты входишь в банкротство, то понимаешь, что потеряешь бизнес». По его словам, в ведомстве понимают, что существующая нормативная база приводит к выводу активов и рисованию задолженности потенциальными банкротами. «Целый комок проблем из-за того, что закон не работает», – признал Торосов, назвав в качестве ориентира законодательство США, где объем реабилитационных процедур достигает 30% (см. врез).
По замыслу организаторов реформа позволит убрать из практики три неэффективные процедуры, которые практически никогда не вводятся: наблюдение, финансовое оздоровление и внешнее управление. Зато появится новая реабилитационная процедура – реструктуризация долгов, план которой будет действовать четыре года с возможным продлением на аналогичный период.
Международный стандарт
Эксперты обращают внимание, что хотя отчасти новый законопроект и напоминает 11-ю главу кодекса о банкротстве США, но имеет и серьезные отличия. Вице-президент Сбербанка Максим Дегтярев замечает, что реабилитационная модель главы 11 американского кодекса стала, по сути, международным стандартом. «Определенные черты этой модели можно увидеть и в нашем законопроекте, – говорит он. – Однако ряд важных элементов отсутствует: это деление кредиторов на классы, так называемый cram down – право суда вводить реабилитационную процедуру вопреки решению кредиторов».
Торосов надеется, что после изменений существенно сократится срок ликвидации банкрота – до одного года: «Кредиторы должны понимать: или они спасают бизнес и входят в реабилитацию. Это больший шанс вернуть деньги. Или ликвидация, когда мы замораживаем активы в неработающем состоянии. Наша задача – приблизиться к мировым практикам по сроку ликвидации». Сейчас срок по некоторым процедурам достигает 10 лет.
По заявлению Торосова, реформа предполагает появление разных механизмов реабилитации, которых раньше не было: «В случае ликвидации заранее предлагаем маркетплейс, чтобы люди могли заранее готовиться к выкупу. Этого в законопроекте нет, будет в одном из 40 подзаконных актов, которые предполагается принять в рамках реформы о банкротстве». Реформирование торгов можно только приветствовать, говорит партнер BMS Law Firm Денис Фролов, равно как и упразднение продажи имущества банкрота путем так называемого публичного предложения, когда цена имущества опускается с течением времени, например каждую неделю на 5%, а окончательная стоимость имущества падает почти до нуля».
Третья задача реформы – сделать арбитражных управляющих независимыми от участников банкротства. «Нужно обеспечить возможность выбирать арбитражных управляющих по их эффективности, а не как сейчас – кого знаешь, с кем в футбол играл», – отметил Торосов. Закон лишит кредиторов права предоставления кандидатуры арбитражного управляющего, а их назначение будет осуществляться случайным образом на основании рейтинга с учетом балльной системы оценки их деятельности.
Балльная система для арбитражных управляющих уже названа критиками законопроекта его самой спорной новеллой. «Сам законопроект не содержит конкретики в отношении ранжирования арбитражных управляющих. Такой порядок должен быть разработан совместно Минэкономразвития, Минфином и ФНС. Каким будет этот порядок, никому не понятно, и в отличие от законопроекта этот подзаконный акт вряд ли будет предметом обсуждения в профессиональных кругах», – считает Фролов. Арбитражные управляющие опасаются, что новый закон заставит их компенсировать качество количеством процедур, чтобы не потерять баллы, которыми будет оцениваться их работа, замечает председатель совета ассоциации «Межрегиональная саморегулируемая организация арбитражных управляющих «Содействие» Сергей Романчин. Новая система утверждения арбитражных управляющих представляет собой, по сути, торговлю, добавляет гендиректор Союза арбитражных управляющих СРО «Северная столица» Валерия Герасименко: арбитражные управляющие, как на рынке, смогут покупать процедуры.
Участники рынка уже сегодня видят очевидные плюсы реформы, выгодные как крупным кредиторам, включая банки, так и малым. Это не только появление процедуры реструктуризации, но и широкие полномочия кредиторов. «Можно будет провести реорганизацию должника и многое другое. Конечно же, нужно отметить новый подход к торгам, который мы ждем уже много лет, так как текущий неэффективен и затратен по времени. И новые механизмы замещения активов, отделения пассивов и продажи очищенного от долгов предприятия», – отмечает вице-президент Сбербанка Максим Дегтярев.
Банки допускают, что смогут выдавать льготные кредиты должникам, в отношении которых проводится реабилитационная процедура. По словам представителя Сбербанка, для того чтобы ставки по таким кредитам были ниже обычных, необходимо дополнительное нормативное регулирование. «Сейчас компании, находящиеся в банкротстве, имеют самый низкий кредитный рейтинг, и такие кредиты резервируются под 100%, что не позволяет выдавать их на сколько-нибудь льготных условиях», – отметил Дегтярев.
С другой стороны, эксперты видят и спорные моменты, с которыми не готовы согласиться. К их числу Дегтярев относит, например, приоритетное право налоговиков на имущество должника, даже если недоимка выявлена во время камеральной проверки. В целом эксперты убеждены, что перечисленные замечания не должны повлиять на общую позитивную оценку проекта, а корректировки можно внести в проект уже во втором чтении. Председатель комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Крашенинников вчера был недоступен для журналистов. Председатель комитета по финансовым рынкам Анатолий Аксаков затруднился прокомментировать перспективы принятия законопроекта в первом чтении.