Ради экономического роста скрытую безработицу придется сделать реальной

Чтобы выполнить цель правительства по росту ВВП на 3–3,5% в год, производительность труда (ВВП на одного занятого в стране) должна ежегодно увеличиваться на 4–4,5%, подсчитали в Центре макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). При этом потенциал роста производительности в сырьевых отраслях ограничен, так что речь идет о повышении производительности прежде всего в обрабатывающих отраслях. «В ядре экономики – в нерентных отраслях и вне бюджетного сектора – производительность должна расти на 5–6% в год с выходом на среднеевропейский уровень», – отмечает руководитель направления «Макроэкономика» ЦМАКП Дмитрий Белоусов.

Достичь такого роста можно только за счет перевода скрытой безработицы в явную, т. е. массового сокращения занятости, поскольку задачи по росту производительности труда и сохранению рабочих мест противоречат друг другу. «Из-за искусственного – и обусловленного понятными социальными причинами – сдерживания высвобождения занятых в России производительность труда в два – два с половиной раза отстает от уровня наиболее развитых и в полтора – от уровня менее развитых стран», – указывает Белоусов. Пытаясь найти компромисс между низкой безработицей и повышением темпов роста, правительство делает ставку на развитие информационных технологий. «Но влияние этого сектора на экономический рост в перспективный период невелико – всего 9% от прироста экономики», – предупреждает экономист.

Единственный путь для ускорения экономического развития – не препятствовать увольнениям, а снять «социальные ограничения» на труд: дать возможность переобучения тем, кто остался без работы, предоставить им дешевое жилье, обеспечить финансовый запас прочности и, возможно, переезд к новому месту работы. «Это необходимые элементы политики производительности», – указывается в отчете ЦМАКП.

«Нужен отдельный комплекс мероприятий по профессиональному переобучению, в том числе дистанционному, – говорит Белоусов. – К сожалению, такого нацпроекта сейчас нет. Одновременно необходим территориальный маневр рабочей силы, т. е. масштабное жилищное строительство под переезд и целенаправленное формирование новых центров развития».

Подстроить уже имеющиеся производства под новые задачи не всегда реально, считают в ЦМАКП. «Рост эффективности выпуска устаревшей продукции не компенсирует потерь из-за архаичной структуры экономики: лучшее производство мотыг не компенсирует отсутствия экскаваторов», – отмечает Белоусов. Зато рост производительности труда станет основой для повышения реальной заработной платы и, соответственно, потребительского спроса.

«Цель по повышению производительности труда была поставлена еще в 2012 г., однако мы все еще в среднем по экономике в 5–6 раз отстаем по этому показателю от западных стран. В ряде отраслей отставание еще больше – на порядок», – отмечает директор Института экономики роста им. Столыпина Анастасия Алехнович. При этом она считает, что сдерживающим фактором здесь является низкая конкуренция и дефицит инвестиционных ресурсов. «В частных конкурентоспособных производственных компаниях низкоквалифицированных кадров нет, – подчеркивает она. – Наоборот, есть дефицит кадров высококвалифицированных и каждая компания постоянно тратит огромные средства на подбор и обучение персонала, так как готового просто нет на рынке. Поэтому об увольнениях в контексте роста производительности труда вопрос не стоит. Руководители проводят дополнительное обучение сотрудников, когда им надо, перекидывают персонал на другие участки, на которых они нужны».

Зато привлечь финансирование для модернизации производства и повышения качества продукции зачастую бывает просто невозможно. «Компании, привлекающие деньги на создание новых производств, для банков выглядят рискованными заемщиками, поэтому им часто отказывают в кредитах, – объясняет эксперт. – Фонда развития промышленности или Фонда Бортника для решения проблемы недостаточно – объем необходимых инвестиций гораздо больше». Кроме того, компании зачастую не могут использовать и источники внутренних инвестиций в технологии и технологическое обновление. «Многие предприятия отказываются списывать затраты на НИОКР, так как сталкиваются с дополнительными проверками и проблемами при налоговом администрировании, поскольку налоговики не доверяют таким компаниям, – рассказывает Алехнович. – Если частная компания показывает свои затраты как НИОКР или пытается предъявить их к зачету с коэффициентом 1,5 – это считается способом ухода от налогов и потому является поводом для проведения проверок».

«Простым увольнением работников производительность труда не поднять», – соглашается с Алехнович директор Института стратегического анализа «ФБК Grant Thornton» Игорь Николаев, отмечая, что в условиях дефицита кадров такая стратегия может вообще не сработать. «Гораздо важнее сделать упор на мотивацию менеджеров, от которых зависит качество работы, и прежде всего обеспечить им конкурентную оплату труда», – указывает специалист.

«Нужен отдельный комплекс мероприятий по профессиональному переобучению, в том числе дистанционному, – говорит Белоусов. – К сожалению, такого нацпроекта сейчас нет. Одновременно необходим территориальный маневр рабочей силы, т. е. масштабное жилищное строительство под переезд и целенаправленное формирование новых центров развития».

Подстроить уже имеющиеся производства под новые задачи не всегда реально, считают в ЦМАКП. «Рост эффективности выпуска устаревшей продукции не компенсирует потерь из-за архаичной структуры экономики: лучшее производство мотыг не компенсирует отсутствия экскаваторов», – отмечает Белоусов. Зато рост производительности труда станет основой для повышения реальной заработной платы и, соответственно, потребительского спроса.

«Цель по повышению производительности труда была поставлена еще в 2012 г., однако мы все еще в среднем по экономике в 5–6 раз отстаем по этому показателю от западных стран. В ряде отраслей отставание еще больше – на порядок», – отмечает директор Института экономики роста им. Столыпина Анастасия Алехнович. При этом она считает, что сдерживающим фактором здесь является низкая конкуренция и дефицит инвестиционных ресурсов. «В частных конкурентоспособных производственных компаниях низкоквалифицированных кадров нет, – подчеркивает она. – Наоборот, есть дефицит кадров высококвалифицированных и каждая компания постоянно тратит огромные средства на подбор и обучение персонала, так как готового просто нет на рынке. Поэтому об увольнениях в контексте роста производительности труда вопрос не стоит. Руководители проводят дополнительное обучение сотрудников, когда им надо, перекидывают персонал на другие участки, на которых они нужны».

Зато привлечь финансирование для модернизации производства и повышения качества продукции зачастую бывает просто невозможно. «Компании, привлекающие деньги на создание новых производств, для банков выглядят рискованными заемщиками, поэтому им часто отказывают в кредитах, – объясняет эксперт. – Фонда развития промышленности или Фонда Бортника для решения проблемы недостаточно – объем необходимых инвестиций гораздо больше». Кроме того, компании зачастую не могут использовать и источники внутренних инвестиций в технологии и технологическое обновление. «Многие предприятия отказываются списывать затраты на НИОКР, так как сталкиваются с дополнительными проверками и проблемами при налоговом администрировании, поскольку налоговики не доверяют таким компаниям, – рассказывает Алехнович. – Если частная компания показывает свои затраты как НИОКР или пытается предъявить их к зачету с коэффициентом 1,5 – это считается способом ухода от налогов и потому является поводом для проведения проверок».