Правительство поставило под угрозу стабильность макроэкономики из-за нефти

Пару недель назад министр финансов Антон Силуанов фантазировал: «Бюджет наш защищен, резервы созданы. Сейчас при цене на нефть даже около $30 за баррель мы в течение четырех лет профинансируем спокойно наши расходы». Но Россия вышла из соглашения с ОПЕК, и фантазия воплотилась в жизнь: 9 марта нефть марки Brent стоила немногим больше $30 за баррель, курс доллара превысил 74 руб., курс евро – 85 руб. На закрытие торгов в Лондоне бумаги российских компаний потеряли от 7 до 22%.

Почти сразу с заявлениями выступили российские Центробанк и Минфин. ЦБ объявил, что не будет 30 дней покупать валюту, чтобы повысить предсказуемость действий денежных властей и снизить волатильность рынка, а также обещал задействовать какие-то неназванные дополнительные инструменты для сохранения финансовой стабильности.

Цены на нефть марки Urals упали ниже $42,4 – цены отсечения бюджетного правила, констатировал Минфин. По данным Refinitiv на 19.30 мск 9 марта, баррель Urals стоил $34,12. По бюджетному правилу в такой ситуации государство должно продавать на открытом рынке валюту из средств фонда национального благосостояния (ФНБ), пишет Минфин. Ликвидных средств ФНБ и средств со счета по учету дополнительных нефтегазовых доходов – 10,1 трлн руб. на 1 марта – хватит, чтобы возместить недостаток нефтегазовых доходов при цене $25–30 за баррель на 6–10 лет.

Основной удар примут на себя компании, которые могут приостановить инвестиции, и конечные потребители, спрос которых сильно зависит от импорта, считают аналитики. Российская экономика перейдет от слабого роста к вялой рецессии, предсказывает главный экономист Global Markets BCS Владимир Тихомиров, если только коронавирус не вызовет рецессии в мировой экономике, тогда последствия для России сильно усугубятся. Профессор Высшей школы экономики, бывший первый зампред ЦБ Олег Вьюгин прогнозирует спад активности не более 0,5 п. п. ВВП.

Тихомиров считает, что правительство может сократить расходы на крупные долгосрочные проекты. Правительство не будет финансировать стройки века, поддерживает Вьюгин. Ненефтегазовые доходы будут расти медленнее плана, но не добавят бюджетных рисков, спорит главный экономист Газпромбанка Сергей Коныгин: главный источник ненефтегазовых доходов – продажа доли ЦБ в Сбербанке, а эта сделка в любом случае состоится, даже позже запланированного и по другой цене.

Трата ФНБ – антикризисная мера, она позволит финансировать государственные расходы в плановом порядке, уверен главный экономист ING Дмитрий Долгин.

Минфин уже анонсировал размер использования дополнительных нефтегазовых доходов, а у ЦБ остается инструмент – ключевая ставка, рассуждает Коныгин. Расходование резервов ЦБ он считает маловероятным – пример 2014 г. показал, что эта мера временная.

Гендиректор УК «Спутник – управление капиталом» Александр Лосев считает высокой вероятность резкого повышения ключевой ставки ЦБ до 8% – иначе не успокоить рынок, начнут формироваться мощные инфляционные ожидания. По мнению Лосева, это позволит перейти к курсу доллара в 65–70 руб. Коныгин полагает, что ЦБ может повысить ставку прямо во вторник – в зависимости от динамики распродажи ОФЗ, чтобы повлиять на финансовые рынки. Главный экономист «ВТБ капитала» Александр Исаков считает рациональным повышение ставки на мартовском заседании совета директоров ЦБ, но не раньше – иначе слишком сложно дать четкий сигнал рынку, что именно ЦБ закладывает в это повышение.

Пока будущий рост инфляции выглядит незначительным, с повышением ставки можно повременить, рассуждает директор финансового центра «Сколково – РЭШ» Олег Шибанов и соглашается Долгин. Главный аналитик «Нордеа банка» Татьяна Евдокимова и вовсе считает, что речь о повышении ставки не идет, пока инфляция существенно ниже целевых 4%.

Когда в декабре 2014 г. ЦБ повысил ставку с 10,5 до 17%, ситуация была куда острей, а макроэкономическая конструкция – совершенно иной, напоминает директор аналитического департамента «Локо-инвеста» Кирилл Тремасов: не было ни бюджетной консолидации, ни инфляционного таргетирования, меньше были резервы.

В Основных направлениях бюджетной политики до 2022 г. падение цен на нефть до $25–30 за баррель в течение 3–5 лет Минфин называл средним ценовым шоком и оценивал выпадающие нефтегазовые доходы в 5–14% ВВП.

В Основных направлениях кредитно-денежной политики ЦБ есть рисковый сценарий – существенное замедление роста мировой экономики с падением цен на нефть до $25 за баррель в 2020 г. и закреплением их в районе $30–35 в 2021–2022 гг. – из-за ухудшения координации между странами – участницами соглашения ОПЕК и не-ОПЕК и значительного роста добычи вне ОПЕК. ЦБ в таком случае предсказывает ухудшение перспектив экономического роста, существенный рост премии за страновой риск и увеличение оттока капитала. Дополнительным фактором оттока капитала ЦБ считал и возможное усиление геополитической напряженности.

Ослабление рубля и рост курсовых и инфляционных ожиданий в рисковом сценарии могут привести к краткосрочному сильному повышению годовой инфляции до 6,5–8% в 2020 г. с возвратом к целевым 4% к середине 2021 г., писал ЦБ, а заметное снижение внешнего спроса и другие негативные факторы могут стать причиной того, что ВВП начнет сокращаться – на 1,5–2,0% в 2020 г., в то время как в прошлом году зафиксирован рост ВВП в 0,8–1,3%.

9 марта на внеплановом совещании у председателя правительства Михаила Мишустина министр финансов Антон Силуанов заверил, что российские власти придерживаются плана сохранять макроэкономическую и финансовую стабильность в стране. Но эксперты все равно ожидают паники на российском рынке не далее чем 10 марта – и новых решительных действий от чиновников.