Путин одобрил смягчение налоговых рисков для бизнеса

Либерализация Уголовного кодекса (УК) обсуждалась на совещании у Путина в ноябре. Чиновники предложили ему поправить или отменить одни из самых опасных для бизнеса статей – устанавливающих ответственность за валютные и налоговые нарушения, а также ст. 210, позволяющую следователям «превращать» холдинги в организованные преступные сообщества. Пока бизнес может рассчитывать только на смягчение налоговых рисков. Об итогах совещания «Ведомостям» рассказали четыре федеральных чиновника. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков не ответил на вопросы «Ведомостей».

Цена преступления

Пока Путин поддержал одно предложение – увеличить налоговую недоимку, за которую наступает уголовная ответственность, рассказывают чиновники, как именно – пока не решено.

Повышение этой суммы обсуждается несколько лет. Сейчас уголовное дело может быть возбуждено за неуплату компанией более 5 млн руб. за три года, если недоимка превышает 25% всех налоговых платежей. Второе условие не действует, если бюджет не получил более 15 млн руб. Особо крупным считается долг в 15 млн руб. и 50% соответственно либо 45 млн. Больше всего из-за низких порогов страдает крупный бизнес – для компаний с налогами на миллиарды рублей недоимка в несколько десятков миллионов незаметна, но может привести к уголовному преследованию, указывает советник юрфирмы Bryan Cave Leighton Paisner Александр Ерасов.

В 2017 г. риски бизнеса даже выросли, так как кроме налогов учитываются еще и неуплаченные страховые взносы, а с 2021 г. добавится несколько неналоговых платежей: утилизационный сбор на автомобили, отчисления операторов связи и туристический сбор. Рост налогооблагаемой базы – самое объективное основание, чтобы пересмотреть пороги по налоговым преступлениям, говорит руководитель аналитической службы «Пепеляев групп» Вадим Зарипов. Лучше всего отказаться от абсолютных цифр и использовать только относительные – пропорционально ранее уплаченным налогам, чтобы учесть размер бизнеса, предлагает он. Абсолютные цифры тоже нужны, чтобы не перегружать правоохранительные органы совсем мелкими преступлениями, считает Ерасов.

Если повышение порогов было поддержано на совещании, то предложение вернуть прежнюю процедуру возбуждения налоговых уголовных дел – на основании предварительного заключения налоговиков – президент отверг, говорят три чиновника. В 2014 г. правоохранительные органы получили право самостоятельно возбуждать такие дела. Возвращение к прежней процедуре бизнес предлагал обсудить на экспертном совете Минэкономразвития по снижению уголовных рисков в конце сентября. Все чаще в налоговых проверках принимают участие оперативники, рассказывает Ерасов, в последние два года уголовные дела возбуждаются даже после погашения недоимки. В 2018 г. за уклонение от уплаты налогов было осуждено более 566 человек, говорится в материалах судебного департамента при Верховном суде, из них 55 лишились свободы.

Валюта не сдается

Решение об отмене валютных статей УК на совещании принято не было, указывают собеседники «Ведомостей». Необходимый для этого законопроект подготовил и направил на рассмотрение в ведомства Минфин. Ответственность за нерепатриацию валютной выручки министерство предлагает отменить, а за переводы нерезидентам по подложным документам (ст. 193 и 193.1 УК соответственно) – сделать квалифицирующим признаком преступлений, связанных с легализацией. Это только способ их совершения, пишет министерство в пояснительной записке. Такие изменения снизят риски привлечения предпринимателей к уголовной ответственности из-за одного только невозвращения денег, передал через представителя замминистра финансов Алексей Моисеев. «Уголовная ответственность за невозврат валютной выручки – это рудимент», – говорил первый зампред правительства, министр финансов Антон Силуанов в начале ноября.

Законопроект об отмене только ст. 193 также подготовил и внес в правительство Минюст, сказал его представитель. Но министерство в отличие от Минфина предлагает ее нормы перенести в другие статьи УК, например о мошенничестве или легализации. Против либерализации выступали силовики и ЦБ, говорил ранее Моисеев. Представитель ЦБ переадресовал запрос «Ведомостей» в Минфин.

По данным МВД и судебного департамента, на которые ссылается РСПП в письме Силуанову, в 2018 г. девять человек лишились свободы за использование подложных документов при переводах нерезидентам. Но риски оказаться под следствием велики, говорила руководитель Центра ОЭСР РАНХиГС Антонина Левашенко. Случается, что российский импортер переносит срок платежа и фиксирует это не изменениями в контракте, а, например, в переписке, рассказывает старший научный сотрудник РАНХиГС Галина Баландина, даже за это может грозить уголовная ответственность.

Если будет принят законопроект Минфина, будут закрыты все дела по ст. 193 и 193.1 УК. Одно из самых громких по ст. 193.1 – дело против основателя автодилера «Рольф» Сергея Петрова, которого заподозрили в сговоре с бывшими топ-менеджерами компании для вывода ее средств на счета кипрской Panabel Limited (в ноябре Петров сообщил, что «Рольф» будет продан).

Холдинг как преступление

Не было принято решение и об отмене одной из самых опасных для бизнеса статей УК, которая наказывает за организацию преступного сообщества или участие в нем (ст. 210). Ограничить случаи, когда холдинг признается организованной преступной группой, а сотрудники такой компании – ее участниками, поручал сам Путин.

Свои предложения направляла в государственно-правовое управление президента в июле Генпрокуратура, говорил ее представитель. На экспертном совете Минэкономразвития обсуждалось, как ограничить применение ст. 210 к руководителям компаний, рассказал представитель министерства. Она была использована, например, в делах владельца группы «Сумма» Зиявудина Магомедова и его брата Магомеда, а также бывшего министра открытого правительства Михаила Абызова.

По обвинению в организации преступного сообщества можно максимально долго (до полутора лет) держать людей под стражей, говорил партнер «Коблев и партнеры» Руслан Коблев, срок следствия по экономическим делам затягивается и бизнес может быть разрушен. По такой статье можно арестовать все активы компании, отмечала Виктория Бурковская, партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры».

Представители МВД, ФТС и Росфинмониторинга отказались от комментариев по поправкам в УК, а Минюста, ФСБ, ФНС и СКР не ответили на запросы «Ведомостей».

Страхи инвесторов

Доверие между предпринимателями и правоохранительной системой – одно из ключевых условий роста инвестиционной активности, признавал министр экономического развития Максим Орешкин. Пока доверия не хватает: за январь – сентябрь 2019 г. инвестиции в основной капитал, по данным Росстата, выросли лишь на 0,7% в годовом выражении.

Риски уголовной ответственности из-за неполученной валютной выручки, например, часто удерживают компании от выхода на внешние рынки, говорил представитель Российского экспортного центра. При подготовке стратегии экспорта услуг бизнес называл валютные ограничения одним из основных барьеров, отмечала Левашенко.

В России ухудшился инвестиционный климат, указывалось в рейтинге мировой конкурентоспособности, который составляет Всемирный экономический форум, в частности, менее эффективной стала защита собственности. Это одна из причин, почему инвесторы могут предпочесть России другую страну, замечает главный экономист Global BCS Владимир Тихомиров.

У силовиков даже при либерализации УК останется достаточно инструментов для давления на бизнес, уверены эксперты. Повышение порогов в налоговых статьях полезно для бизнеса, но дело может быть возбуждено и по другим статьям, например «Мошенничество», рассуждает Ерасов: «Правоохранители так и поступают – налоговые статьи им менее интересны, потому что такие дела можно прекращать в связи с уплатой налогов». Поэтому главное – не поправки в УК, а повышение эффективности судебной системы, замечает Тихомиров. Уголовная ответственность – основной риск бизнеса, подчеркивает член экспертного совета Торгово-промышленной палаты Максим Хвалибов: «Своими действиями власти пилят сук, на котором сидят».

В подготовке статьи участвовала Светлана Ястребова.