S&P предупредило об опасном сближении российских компаний и банков
От этого риски выросли и для тех, и для других
Из-за санкций российские компании вынуждены кредитоваться и размещать деньги в отечественных банках – и попадают во все большую зависимость от них, говорится в обзоре S&P. Особенно выросла зависимость компаний, которые непосредственно оказались под санкциями.
Например, более 75% долга «Роснефти» в 2013 г. приходилось на облигации и синдицированные кредиты, размещенные и привлеченные за рубежом. Санкции отрезали ее от долгосрочных внешних кредитов, и в середине 2017 г. основные источники финансирования были российскими. Компания все больше зависит от «нетрадиционных форм кредитования», пишет S&P, в том числе от авансов и репо с ЦБ с использованием рублевых облигаций. Для сравнения: у «Газпрома», который под аналогичные санкции не попал (лишь «Газпром нефть» и некоторые проекты группы), значительная доля долга все еще в валюте.
«Транснефть» на 30 сентября держала в госбанках 64% депозитов (ее представитель говорит, что компания деньги в иностранных банках и не хранила), «Газпром» в Газпромбанке – 60% депозитов и денежных средств. Если у крупного банка возникнут трудности – это скажется на многих компаниях, которые не только лишатся денег, но и могут потерять часть инвесторов, предупреждает S&P.
Зависимость взаимная и чем она сильнее, тем больше рискуют банки, пишет S&P. Соотношение кредитов, выданных 20 крупнейшим заемщикам, и собственного капитала у российских банков одно из самых высоких в мире – 226%. Дефолт одного крупного заемщика может повлиять на всю банковскую систему, предупреждает агентство.
У «ФК Открытие» проблемы с ликвидностью возникли из-за решения нескольких крупных клиентов забрать деньги, напоминает S&P. Средства «Газпрома» составляют около 20% средств клиентов Газпромбанка, а у Московского кредитного банка (МКБ) более 36% совокупных средств на депозитах в конце 2016 г. приходилось на двух вкладчиков. Компании «Роснефти» – одни из крупнейших депозиторов МКБ, говорили ранее «Ведомостям» два контрагента банка и подтверждал человек, близкий к банку. «Роснефть» – один из наших клиентов, лаконичен предправления МКБ Владимир Чубарь.
Под санкции попали компании с защищенным кредитным риском, лидирующие в своих секторах, – вопрос об их дефолте не стоит, говорит Чубарь, что касается денег на депозитах, то риски, связанные с концентрацией, хеджированы ликвидными активами. После введения санкций росла концентрация средств крупных вкладчиков, но не факт, что причиной стали именно санкции, продолжает Чубарь.
Некоторые банки уже приближаются к кредитным лимитам на одного заемщика, предупреждают аналитики S&P. По их оценке, задолженность некоторых компаний превышает $40 млрд, которые может предоставить банковская система одному заемщику без нарушения нормативов. По данным отчетности по МСФО, в 2016 г. это были «Роснефть» и «Газпром».
Мы вынуждены были включить мозги, таланты, сосредоточить ресурсы на ключевых направлениях, а не только пользоваться нефтью и газодолларами.
При этом связь российских компаний с топ-5 банков может быть сильнее, чем отражено в отчетности, считают аналитики S&P. ЦБ не всегда учитывает кредиты связанным сторонам, банки покупают облигации компаний: на 1 ноября этих бумаг в их портфелях было на $65 млрд. Купив бумаги, банк может сразу же заложить их в ЦБ или на межбанковском рынке. Так компания под санкциями рефинансирует валютные долги.
«Роснефть» действительно нашла альтернативные источники обслуживания внешнего долга и финансирования инвестпрограмм, признает аналитик «Атона» Александр Корнилов: предоплата поставок нефти, продажа долей в восточносибирских проектах и рефинансирование внешнего долга через российские банки. «Роснефть» размещает средства в надежных крупных банках и ни разу не потеряла деньги в проблемных банках, отмечает ее представитель. По его словам, компания каждый день мониторит банки-контрагенты, это позволяет перераспределять средства между банками в случае негативных индикаторов.
Ограничение доступа к внешнему финансированию создало трудности для ряда крупных компаний и банков, но они в основном уже позади, считает главный экономист БКС Владимир Тихомиров: острая фаза кризиса пришлась на 2014–2015 гг., когда компаниям пришлось снижать и реструктурировать долг. К тому же кредитование из внутренних источников защищает страну от внешних шоков, добавляет он. Угроза санкций создает дополнительное давление, рассуждает Тихомиров, но всей экономики они не коснутся – это было бы равносильно объявлению экономической войны со стороны США, а Вашингтон пытается воздействовать на компании, связанные с Кремлем.
Часть рисков уже реализовалась, замечает главный экономист ВЭБа Андрей Клепач: некоторые банки, связанные с промышленными группами и кредитующие собственников, уже попали под санацию. Но чистка банковского сектора приводит к росту его концентрации, говорит он, а сокращение портфеля кредитов малому и среднему бизнесу – к концентрации кредитов крупным клиентам. Диверсификация заемщиков возможна только при существенном изменении правил игры и снижении ставок, считает он.
В подготовке статьи участвовали Галина Старинская и Виталий Петлевой