Зарабатывать на будущей смерти клиентов российские юристы еще не научились

Юристы обычно с охотой рассказывают о своей работе, но некоторые их проекты любят тишину: передача бизнеса наследникам – исключительно закрытая тема, в один голос говорят они.

Пока владелец крупного состояния в России довольно молод – в среднем ему меньше 50 лет, следует из исследования, проведенного в 2016 г. Julius Baer. И хотя примерно у 40% из них есть дети старше 18 лет, немногие задумываются о завещании и передаче бизнеса (6%). Русские люди считают, что, если напишут завещание, завтра же умрут, замечает партнер UFG Wealth Management Дмитрий Кленов.

Треть бизнесменов собираются продать активы и лишь 9% – оставить наследникам, показал опрос PwC. И хотя доля россиян, предпочитающих завещать бизнес семье, растет, она существенно ниже, чем в среднем в мире, – 39%. Люди боятся, что общий бизнес с детьми может не сблизить их, а, напротив, приведет к семейным конфликтам, объясняли эксперты Центра управления благосостоянием и филантропии «Сколково».

Пока устойчивого спроса на такие услуги нет, юристы не спешат развивать эту практику, хотя некоторые готовы занять свободную нишу. Доля в выручке невысока, делится управляющий партнер «Пепеляев групп» Сергей Пепеляев. Не больше 2%, говорит партнер «Хренов и партнеры» Александр Хренов: это очень эксклюзивные услуги. Находить клиентов сложно, подтверждает и Кленов: эффект не оправдывает усилий. Но чем старше будут владельцы капитала, тем активнее будет развиваться практика, уверен управляющий партнер Goltsblat BLP Андрей Гольцблат. Например, у «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» за 2–3 года с начала развития практики выручка выросла кратно, говорит партнер адвокатского бюро Денис Архипов.

Чем состоятельнее человек, тем чаще он обращается к консультантам, чтобы определить схему передачи активов, например, если часть из них находится за рубежом или наследники – налоговые резиденты других стран, рассказывает Кленов. Люди предпочитают юристов, с которыми работают много лет, говорит Пепеляев. Доверить подготовку завещания можно только проверенным специалистам, которым можно рассказать не только о бизнесе, но и о семейных проблемах, подтверждает предправления крупного холдинга. У кого-то бизнес в офшорах, кто-то получил его не совсем законно, такие вещи лучше доверять юристам, с которыми схемы и придумывались, считает топ-менеджер международной компании.

Пока лидирующие позиции в этом сегменте занимают нотариусы и иностранные консультанты – трастовые управляющие, инвестбанки и консультанты, единодушны юристы. Иностранные активы предприниматели предпочитают передавать через местных консультантов. В России же международные юрфирмы если и оказывают такие услуги, то через адвокатов.

Россия не место для наследников

Среди таких клиентов в основном крупные бизнесмены, топ-менеджеры и чиновники, рассказывают юристы. Были ситуации в наследственных спорах, когда чиновники завещали иностранные активы за рубежом или переводили их в трасты, чтобы защитить от кредиторов и правоохранителей и сохранить для наследников, говорит партнер «Яковлев и партнеры» Кира Корума. Чаще всего это слепые трасты (собственник не в курсе инвестиционных решений), поддерживает партнер международной юрфирмы. Так, например, поступил Сулейман Керимов, когда был принят закон, запрещающий членам Совета Федерации управлять бизнесом. Он перевел в слепой траст швейцарского фонда Suleyman Kerimov Foundation все активы, в том числе долю в Polyus Gold. Так же поступил и первый вице-премьер Игорь Шувалов в 2012 г.

На выбор схемы влияет много факторов: какие это активы, где они находятся, гражданами и налоговыми резидентами каких стран являются предприниматели, кто из членов семьи должен быть вовлечен в управление активами, перечисляет руководитель практики по оказанию услуг частным клиентам PwC Legal Диана Каляева.

Передать бизнес в России сложнее всего, говорит Кленов. Просто невозможно, поддерживает Корума. Если это не акции публичной компании, войти в бизнес наследнику без согласия других участников компании нельзя, объясняет она, нужно прописывать с партнерами условия и возможности наследования доли или создавать сложные структуры передачи наследства с иностранными элементами.

Даже если наследнику удалось получить доступ к бизнесу, распоряжаться своей долей он может лишь спустя полгода (нотариус должен провести проверку и выдать свидетельство о наследовании). За это время бизнес могут разделить еще до того, как он окажется в руках наследника. Большинство судебных споров приходится на этот период, рассказывает Хренов: менеджеры компании мешают наследникам вступить в права и принимать решения по бизнесу. Большинство споров связано именно с принятием наследства, подтверждает партнер Deloitte Антон Зыков: более 1500 новых дел в 2017 г. против всего 377 в прошлом году. Основная проблема – дробление бизнеса, у которого появлялась новая группа собственников, наследников, которые часто не могли договориться, а в результате теряли бизнес, рассказывает Архипов. Проблемы есть и с разделением контрольного пакета между наследниками, говорит адвокат «Инфралекса» Ирина Зимина: были случаи, когда компания оказывалась в тупике из-за корпоративного конфликта между ними.

Поэтому самым популярным способом передать наследство остается передача его в зарубежный траст, рассказывает партнер Goltsblat BLP Евгений Тимофеев. В собственность актив передается наследнику сразу после смерти его владельца. Еще один способ – завещание, но и оно в 70% случаев также сопровождается каким-то элементом: например, созданием иностранных конструкций, говорит Кленов. Более сложные конструкции используются, когда все активы находятся в офшорах или трастах, рассказывает Корума, передаются они, как правило, через компании. Используются они и для передачи недвижимости – за наследство во многих странах выплачивается большой налог, и его можно снизить, используя компании. Но механизм может оказаться накладным – в Люксембурге расходы на поддержку такой структуры ежегодно достигают 30 000 евро.

Есть и риски, предупреждает Архипов: были случаи, когда люди лишались активов, например, трасти занимал сторону одного из наследников и противостоял другим. Еще одно ограничение – согласие супруга при внесении активов в фонды.

Многие создают частные фонды, например благотворительные. Это позволяет не допустить раздел бизнеса между наследниками: они получат доход или имущество фонда, но к его управлению допущены не будут. А самая свободная форма – семейный фонд, в отличие от траста наследники смогут активно заниматься бизнесом родителей, а не просто получать доход, но и обслуживание фонда обходится дороже.

Российское же право не приспособлено для передачи бизнеса наследникам, констатирует Архипов: регулирование воспроизводит нормы советского права, но тогда у людей и не могло быть бизнеса. Хотя из-за деофшоризации появились запросы на структурирование наследства с использованием российских механизмов, признает он. Упростить передачу наследства в России может новый механизм – наследственный фонд, который появится с осени 2018 г. В него человек может передать бизнес, имущество, актив, назначить управляющими доверенных лиц. Но в отличие от иностранных трастов или частных фондов создать его можно лишь после смерти учредителя. Это полумера, скептичен Архипов, у бизнеса был запрос на аналог private foundation – наследственных фондов, которые можно создать при жизни, чтобы лично убедиться, что все работает.