Территории опережающего развития на Дальнем Востоке рискуют повторить судьбу особых экономических зон

На проблемы территорий опережающего развития (ТОР), на которые правительство делает ставку вместо особых экономических зон (ОЭЗ), Счетная палата указала в отчете проверки их эффективности. «Ведомости» ознакомились с его копией, подлинность подтвердили два сотрудника аппарата комитета Госдумы по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока. Частично результаты проверки были опубликованы на сайте Счетной палаты.

Первые ТОР появились в 2015 г. на Дальнем Востоке, а позже и в моногородах. В отличие от ОЭЗ они были созданы под конкретных инвесторов по заявке региона. Для них был снижен порог необходимых инвестиций, также инвесторам разрешили создавать ТОР для добычи полезных ископаемых. Но проблемы остались те же, следует из отчета Счетной палаты: бюджетные деньги простаивают, строительство инфраструктуры отстает от плана. Где-то со своими обязанностями не справляются регионы – не оформили землю, не довели средства на строительство. Более чем из 19 млн га земельных участков ТОР в аренду управляющей компании Корпорации развития Дальнего Востока передано менее 1%. Для большей части земельных участков даже не разработаны документы по их планировке. Некоторые проблемы созданы и самим федеральным центром, не прописавшим четкие критерии работы ТОР, указывают аудиторы.

Претензии у Счетной палаты есть и к критериям отбора территорий для создания ТОР, оценке построенных там объектов инфраструктуры, корректировке планов развития ТОР и методике оценки их эффективности. По данным Счетной палаты, на конец августа наблюдательные советы ТОР не оценивали работу территорий, перечисляют аудиторы. Нет в законах и критериев, по которым можно было бы оценить эффективность выделенных бюджетных денег. За 2016–2020 гг. на развитие ТОР бюджет выделил 56,1 млрд руб., а за 2021–2025 гг. – еще 111,2 млрд руб. Минвостокразвития регулярно совершенствует правовой механизм режим ТОР, говорит его представитель. Подготовлен законопроект, которые повышает уровень прозрачности и эффективности режима, разработан проект распоряжения правительства, предусматривающее проведение оценки эффективности функционирования ТОР, перечисляет он.

Сами инвесторы не отвечают за срыв сроков, следует из доклада Счетной палаты. Например, по соглашению о создании ТОР «Михайловский» и «Надеждинская» за нарушение сроков они должны передать объекты незавершенного строительства региону или управляющей компании. Но никаких штрафных санкций за невыполнение своих обязательств – например, срыв сроков подготовки документов – не предусмотрено. Не должны инвесторы и предоставлять планы-графики строительства или реконструкции инфраструктуры, пишет Счетная палата. Из 18 территорий планы развития утверждены только для трех ТОР – «Белогорска», «Приамурской» и «Амуро-Хинганской». Планы развития ТОР разрабатываются от полугода до девяти месяцев, так как сами территории создаются на 70 лет, объясняет представитель Минвостокразвития, кроме того 5 из 18 ТОР были созданы только 2017 г. Корпорацией развития Дальнего Востока уже подготовлены проекты перспективных планов развития ТОР, которые будут утверждены на заседаниях набсоветов этих территорий до конца 2017 г., уверяет он.

Такие проблемы были и с ОЭЗ, вспоминает региональный чиновник. Несмотря на таможенные льготы, налоговые преференции и подготовленную инфраструктуру, за годы своего существования они даже не вышли в ноль, указывают и аналитики InfraOne. Только на строительство ОЭЗ в 2006–2016 гг. было потрачено 383,2 млрд руб., но в зоны удалось привлечь лишь треть от запланированных инвестиций, а резиденты ОЭЗ за время работы выплатили государству 38,8 млрд руб. при предоставленных им льготах на 28 млрд руб., приводила данные Счетная палата.

Представитель Счетной палаты не комментирует отчет.

Главными причинами неудачи при запуске ОЭЗ стали несогласованность действий между инвесторами и властями, проблемы с управлением, прозрачностью и определением источников финансирования, перечисляют аналитики InfraOne. Часто зоны создавались искусственно, без планов развития инфраструктуры, без изучения потребности инвесторов и рентабельности возможных проектов. Все это напоминает то, с чем сталкиваются и ТОР, говорит чиновник, основная проблема – именно управление и регулирование. Но если инструмент не срабатывает, это не значит, что он плох сам по себе, – надо учиться с ним обращаться, защищает чиновник механизм. Отдельные проблемы связаны с тем, что правовое поле для ТОР создавалось очень быстро, говорит руководитель Дальневосточной практики KPMG Ольга Сурикова, но в отличие от ОЭЗ они изначально расположены в местах, наиболее интересных инвесторам.

Главное ограничение не в регулировании, а в неразвитости инфраструктуры, считает сотрудник крупной международной компании. «Если на противоположном берегу в другой стране есть отличный завод, где можно арендовать часть мощностей, зачем ждать, пока регион что-то построит? Коммунальные сети изношены, железных и автомобильных дорог недостаточно, а те, что есть, слишком перегружены», – перечисляет он. Пока приоритет и властей, и инвесторов сильно сдвинут в сторону нефтехимического сектора, даже несмотря на ограниченный внутренний спрос и недостаток ресурсов для новых НПЗ, предупреждали и аналитики InfraOne. Так, почти 52% всех планируемых инвестиций внутри ТОР должна принять ТОР «Нефтехимический» в Приморье. Для развития хотя бы части инвестиционного потенциала Дальнего Востока к 2019 г. в инфраструктуру нужно вложить около 900 млрд руб., но пока таких совместных проектов мало. Основные проблемы развития ОЭЗ были связаны с инфраструктурой и ее созданием, подтверждает директор Deloitte Василий Марков, важно не повторить тех же ошибок, тем более что механизмы ТОР и ОЭЗ очень похожи.