Минфин придумал, как запустить «фабрику госгарантий»
Для этого ведомство покажет трюк со снижением уровня государственного долга
Сумма, зарезервированная в бюджете под госгарантии, сейчас сразу классифицируется как госдолг. Минфин предлагает поменять это правило, рассказывают два федеральных чиновника: госгарантии станут госдолгом, когда откроется кредитная линия, обеспеченная ими. Эта идея может снизить федеральный госдолг, считают они. Представитель министерства подтвердил: «Минфин уже готовит поправки, которые позволят более достоверно отражать обязательства по госгарантиям».
К концу 2017 г. госдолг, по предварительным оценкам, достигнет 12,6 трлн руб. (13,6% ВВП). По законопроекту о федеральном бюджете на 2018–2020 гг. в 2018 г. долг вырастет до 15,3 трлн, к 2020 г. – до 17,8 трлн руб. (16,2% ВВП).
Чиновники и президент гордятся низким долгом России, но долг будет расти в том числе из-за выдачи госгарантий, писал Минфин в «Основных направлениях долговой политики на 2017–2019 гг.».
В 2018 г. на госгарантии (и внешние, и внутренние) будет приходиться 30,2% госдолга (см. график на стр. 04). До 2020 г. в бюджете зарезервировано госгарантий на 2,154 трлн руб., это добавит 12,1 процентного пункта к доле госгарантий от всего госдолга.
Минфин регулярно сталкивается с ситуацией, когда фактические обязательства существенно (иногда в разы) меньше, чем выданные госгарантии, объясняет логику Минфина его представитель. Чиновники хотят, чтобы госгарантии стимулировали инвестиции, заманивали инвесторов суверенным статусом их обязательств.
Бенефициары госгарантий
Фабрика будет привлекать в свои проекты инвесторов разного типа и бумаги выпускать разных траншей. У самого безопасного транша А («дочка» ВЭБа выдаст бридж-кредит, а потом его секьюритизирует) низкая доходность, но по нему и будут выданы госгарантии. Эти транши выкупят институциональные инвесторы – НПФ, страховые компании и проч.
В июне президент Владимир Путин поручил увеличить госгарантии на инфраструктурную ипотеку и фабрику проектного финансирования (см. врез). Министр экономического развития Максим Орешкин рассчитывал, что прибавка может достичь 300 млрд руб. Пока удалось упросить Минфин зарезервировать 200 млрд руб. до 2020 г. Но поправками в бюджет сумма может быть увеличена, верит чиновник экономического блока.
Отдельная статья – госгарантии по внешним обязательствам, на них приходится главная часть прироста госгарантий до 2020 г. Речь идет о поддержке экспорта, объясняет представитель Минфина: в 2018 г. для «Эксара» на эти цели зарезервировали $20 млрд.
Старшему директору Fitch Владимиру Редькину понятна логика чиновников: крупным предприятиям госгарантии позволят снизить ставку кредита, маленьким – дадут шанс вообще получить кредит, банки их боятся.
Институт госгарантий в этом году в любом случае должен был претерпеть изменения – он не нравился никому. С одной стороны, Минфин боялся, что госгарантии станут лишней нагрузкой для будущих бюджетов: все чаще с их помощью решают проблемы токсичных активов. С другой стороны, жаловался бизнес: госгарантии де-факто не работают, их трудно получить, но еще труднее предъявить к погашению. Минэкономразвития и ВЭБ придумали схему: госгарантии будут переданы «дочке» ВЭБа, а она будет выдавать свои гарантии. По тому же принципу госгарантии будет выдавать и «Эксар».
«Получается, государство хочет запустить фабрику госгарантий с упрощенной процедурой, не контролируемой чиновниками, а новое правило позволит не учитывать их как госдолг – и Минфин станет легче убеждать резервировать на эти цели больше денег в бюджете», – переживает один из чиновников, а потом менеджмент «дочки» ВЭБа или «Эксара» поставит Минфин перед фактом, что бесконтрольно розданные гарантии стали долгом.
На рейтинг суверенной кредитоспособности манипуляции Минфина мало повлияют. «По методологии S&P гарантии, как правило, рассматриваются как условные обязательства, а не как прямой госдолг», – объясняет аналитик S&P Карен Вартапетов: анализируется экономическая суть каждой гарантии и, если вероятность ее исполнения высока, она может быть включена в оценку госдолга. Сейчас чистый долг России оценивается агентством как низкий, заключает Вартапетов.
Не разделять госгарантии и прямой долг неправильно, считает и Редькин из Fitch: агентство их не учитывает ни в момент резервирования в бюджете, ни даже в момент открытия кредитной линии – только в момент выдачи денег они становятся «косвенным долгом». Технически так труднее – надо постоянно отслеживать выдачу денег, но данные эти получить реально, объясняет Редькин. А реальным долгом госгарантия становится только тогда, когда уже исполняется и уже понятно, что реструктуризации достичь не удастся, или если госгарантия, к примеру, относится к солидарной и кредитор сразу может потребовать от гаранта исполнения, а не после суда с заемщиком. Такая же методика применяется и для регионов.
Агентство Moody’s не смогло вчера ответить на запрос.
«Не важно, как считает Минфин, у нас собственная методика, и мы на нее ориентируемся», – резюмирует сотрудник одного из агентств.
Причин для тревоги нет: пространство для наращивания госдолга еще велико, говорит главный экономист БКС Владимир Тихомиров: «Россия относится к категории стран с очень низким госдолгом». Другое дело, как именно будут использоваться госгарантии – пока их история в России не очень успешна: они шли на поддержку предприятий, которые становились убыточными, предупреждает Тихомиров.
