Российская экономика может не догнать саму себя
Провал в динамике ВВП в годы кризиса может оказаться непреодолимым
Российская экономика не выйдет даже на 2%-ные темпы роста до 2023 г. включительно – таков консенсус-прогноз российских и зарубежных аналитиков, опрошенных в начале августа Центром развития НИУ ВШЭ.
Достигнув дна в прошлом году, российская экономика после рекордной за 20 лет рецессии перешла к росту, который ускорялся на протяжении трех кварталов и во II квартале 2017 г., по предварительной оценке Росстата, достиг 2,5% в годовом выражении.
Если экономика будет расти такими же темпами, то за год ВВП увеличится на 1,9%, прогнозируют эксперты Центра развития. Опрошенные ими аналитики более сдержанны в оценках, хотя и улучшили прогноз роста в этом году до 1,4% с 1,1% в мае. Но долгосрочные перспективы, по их мнению, ухудшились (см. график на стр. 05).
Снижение прогнозов связано скорее с санкциями, считает главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова: ожидания от июльской встречи президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа не оправдались, санкции не отменяются, а, напротив, будут расширяться.
При таких прогнозах нет никаких предпосылок для восстановления темпов роста экономики до общемировых (3,5% в год, по оценке Всемирного банка), признает один из авторов исследования – Сергей Смирнов из Центра развития. Если бы экономика в середине 2014 г. вышла на траекторию роста 1,5% в год, то во II квартале 2017 г. она была бы на 5–5,5% больше, чем сейчас, подсчитал Центр развития. Экономика восстанавливается на фоне дефицита федерального бюджета, а ее успехи в 2017 г. опираются на 20%-ный рост цен на нефть, поэтому в последующие годы она так быстро расти скорее всего не будет и выйти на докризисный уровень будет нелегко, пишут его эксперты.
Провал 2015–2016 гг. был ценой, которую экономика заплатила за перегрев в 2010–2012 гг., когда она росла быстрее своего потенциала, считает Орлова, как и спад 2009 г. был платой за перегрев 2006–2007 гг. Сейчас экономика начинает с чистого листа, и даже оптимистичный прогноз Минэкономразвития в 2% будет перегревом, после которого она замедлится.
Отдельные экономисты среди опрошенных допускают и возможность рецессии, пишет Центр развития, оценивая ее вероятность в 45%. Кроме низкого потолка роста сейчас нет факторов, которые могли бы столкнуть экономику в кризис, рассуждает Орлова. По ее мнению, вероятность рецессии растет, но она менее 50%.
Рост экономики могла бы ускорить активность предпринимателей, чему в условиях рынка должна способствовать низкая инфляция, рассуждает Смирнов. Но замедление роста цен само по себе без реформ не способно стимулировать предпринимательскую активность в России, отмечает он, об этом говорят и оценки опрошенных экспертов – достижение цели ЦБ (инфляция в 4%) их не улучшило.
Таргетирование инфляции в теории должно повысить эффективность экономики, говорит Орлова: снизить процентные ставки, чтобы увеличились возможности предприятий для инвестиций. Но в России таргетирование инфляции происходит в условиях санкций и разрастания доли государства, поэтому положительный эффект от него компенсируется неэффективностью экономики. По оценке ФАС, доля госсектора в экономике увеличилась в 2005–2015 гг. с 35 до 70%. Усиливается роль государства как основного покупателя и работодателя, заключает Орлова.
