Не все банки готовы к эре низкой инфляции
Многие не переживут перемен, а сама отрасль сильно изменится, предупреждает министр экономического развития Максим Орешкин
Деваться банкам некуда, в долгосрочной перспективе маржа начнет снижаться, согласна аналитик «БКС глобал маркетс» Ольга Найденова, пока снижение доходности активов еще нивелируется снижением стоимости фондирования, но скоро этот эффект пройдет. Снижение маржи будет зависеть от снижения ключевой ставки, а также от восстановления роста кредитования. Но рано или поздно банкам придется искать другие источники дохода – комиссионные, за счет расширения спектра услуг и улучшения инфраструктуры. Придется и сокращать людей, констатирует она.
Наступает эра низкой инфляции, радовался министр Орешкин, но многие на финансовом рынке не понимают, что им несет ситуация стабильной и низкой инфляции. Низкая инфляция – вещь положительная, продолжал министр, но для некоторых бизнес-моделей это угроза: при двузначной инфляции спрятать в ставку кредитов издержки легко, можно добавить 2–4%, теперь это будет невозможно. Если взять последний кредитный цикл (с 2010 г., пик – в 2014 г.) и посчитать прибыльность банков с учетом плохих долгов, видно, что рентабельность капитала оказалась очень низкой, констатирует он.
Новая реальность породит три тренда, полагает Минэкономразвития. Первый – консолидация: банки, которые не могут контролировать издержки, уйдут. Остальным придется сокращать издержки: задачи на 5–6 лет – перевод процессов на цифру, отказ от розничной сети в пользу операций в интернете. Надо наращивать непроцентные доходы, например превращаясь в сервисную платформу.
Так возникнет второй тренд: банки – не просто кредиторы, но бэк-офисы компаний, которые ведут бухгалтерию и налоговую отчетность компаний, и даже функции кадровой службы могут перейти в банки, предлагает министр.
И третий тренд – банки почувствуют сильную конкуренцию рынка ценных бумаг, небанковских посредников. Доля таких продуктов в структуре финансовой системы будет расти, предупреждает Орешкин: там через автоматизацию процессов можно добиться быстрого снижения издержек.
Низкоинфляционный режим затронет не только банки, это другой режим существования всей экономики, считает министр: «Оптимизация бизнес-процессов, сокращения рабочей силы, внедрение новых технологий».
В заключение Орешкин выразил надежду, что снижение ставок станет одним из главных драйверов нового кредитного цикла. Кредиты за шесть месяцев 2017 г. выросли на 3,4% в годовом выражении, сообщала недавно председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, физическим лицам – на 3,8%, предприятиям – на 1%. Минэкономразвития осенью ждет ускорения кредитования, в том числе в связи со снижением инфляционных ожиданий и ростом экономической активности.
«Банковский сектор пережил два сильных удара кризисов 2008–2009 и 2014–2015 гг. – капитал был существенно разрушен, от плохих активов никуда не делись, залоги обесценены, говорит Олег Вьюгин, член совета директоров группы «Сафмар». – Страна в изоляции, нельзя дешево занять за рубежом, как раньше, теперь к этому добавляется снижение инфляции, и, конечно, это еще больше отъедает маржу». Для банков, безусловно, выгоднее высокая инфляция, вернее, волатильность, а в целом для экономики лучше низкая инфляция – придется привыкать, признает Вьюгин.
Не надо думать, что в банках сидят дураки и все это время держали лишних людей, замечает Вьюгин. Все понимают, что нужно обновляться, но на новые IT-системы нужны деньги, а они есть только у Сбербанка, который активно и играет в IT, а у других банков средств не хватает, считает он: проеден капитал. Кризис показал, что частных качественных заемщиков практически нет, они оказались банкротами, а госкомпании или те, кто сидит на господрядах, обслуживаются у одного-двух госбанков, сетует он. Остальным уже давно приходится перебиваться комиссионными вознаграждениями, активно развивать интернет-банки – все давно поняли это, считает он.
Жертвы неверия
Реальный сектор уже пострадал от неверия в то, что инфляция снизится, говорит Орешкин: в условиях волатильности компании дали поставщикам поднять цены, но волатильность ушла, и маржа упала. Компании спрашивали: «Почему инфляция не такая, какую мы закладывали?», хотя ЦБ повторял, что в 2017 г. будет 4%.
Деньги все же есть, спорит Найденова, ситуация с прибылью лучше, чем полтора года назад. Многие банки действительно прошли через несколько раундов сокращения издержек – сначала после кризиса 2008 г., потом после 2014 г., вспоминает Найденова. Страшно раздутых издержек нет, но в секторе ситуация нестатичная, объясняет она: появляются новые технологии, они становятся дешевле, это дает новые возможности для оптимизации. Меняются и привычки людей. Найденова приводит пример: обслуживание оборота наличных денег для банков существенно дороже карточных платежей, а доля карточных платежей в стране выросла с 2011 г. с 8% до чуть более 30%, т. е. вот одна из возможностей для сокращения издержек. Или, например, Сбербанк сейчас сокращает не только отделения, но и количество банкоматов и терминалов – увеличиваются платежи через мобильные приложения. А говорить, что они могли сделать это несколько лет назад, еще до массового распространения смартфонов, глупо, заключает она.
«Сокращение издержек – тематика позавчерашнего дня, банки столкнулись с этим еще в «кризис, которого не было» (2014 г.): о низкой инфляции тогда думать не приходилось, просто все осознали, что меняются способы коммуникации», – вспоминает топ-менеджер крупного банка. Надо создавать иную операционную модель, считает он, в последние годы только ленивый об этом не говорит. Издержки банков выросли и из-за более строгого комплаенса – многие быстро поняли: при таком ужесточении требований ЦБ делать все в старом ручном режиме просто невозможно, продолжает банкир. Можно на каждую транзакцию поставить по пять контролеров, рассуждает он, но лучше заменить пятерых одним. Но и автоматизация не панацея: если автоматизировать, не меняя сам процесс, лучше не станет; очень много примеров такой автоматизации на госслужбе, отмечает собеседник «Ведомостей».
Низкая инфляция может привести и к другим эффектам, ожидает Вьюгин: вернутся те самые рискованные рыночные клиенты в частные банки. Общая ставка для них (с учетом большой премии за кредитный риск) начинает снижаться – и это увеличит кредитование.
Безрисковая ставка снизится, но по разным причинам: плата за риск по-прежнему будет высокая, не согласна Найденова, это, кстати, надолго останется источником маржи для банков. Что касается крупных банков, часть их крупнейших здоровых заемщиков может сместиться в сторону рыночных источников займов, отмечает она. Из-за этого маржа может оказаться выше, хотя кредитный портфель уменьшится, – они недозаработают на низкомаржинальных крупных клиентах. Рост облигационных выпусков хорошо виден, заключает она.
