Рынок осторожно относится к предложенной Путиным инфраструктурной ипотеке
Рынку нужны не столько бюджетные гарантии, сколько предсказуемость
В России реализуется более 2000 проектов ГЧП, в 2016 г. их было на 24,5% больше, чем в 2015 г. (данные Центра развития ГЧП), законтрактовано частных инвестиционных обязательств на 1,3 трлн руб. – почти в 1,5 раза больше, чем в 2015 г. По подсчетам аналитиков Infraone, потенциально на рынок инфраструктуры может прийти 2,26 трлн руб., из них на госбанки приходится 40%. Потенциал госбанков по сравнению с частными банками из топ-20 выше в 7 раз, оценивают они, доступная ликвидность почти на 300 млрд руб. превышает минимальные потребности российской инфраструктуры (2 трлн). Но рост рынка ограничен низкой конкуренцией, высокой стоимостью кредитования (крупные инфраструктурные проекты кредитуют пока только Газпромбанк, ВТБ и Сбербанк), невысокой доходностью, нормативной зарегулированностью и контролем, а также нехваткой проектов (ее эксперты объясняют недостатком компетенций у региональных властей). Проекты точечные, с разными условиями, потом возникают претензии со стороны властей, «поэтому масштабно не летает», пояснил Орешкин. Частные деньги пока очень осторожно относятся к концессиям: риски велики, «башкирское дело» только увеличило их, констатирует партнер PwC Дмитрий Ковалев, госгарантии и более предсказуемые правила игры могут улучшить ситуацию.
Речь идет о внедрении своеобразной инфраструктурной ипотеки, когда <...> объект фактически покупается в кредит, полученный от частных инвесторов, а пользователь объекта этот кредит постепенно гасит», – описал президент Владимир Путин, выступая на Петербургском международном экономическом форуме. Чтобы механизм заработал, государство предоставит гарантии, пообещал он.
«Почему назвали ипотекой? Потому что, как и в ипотеке, сначала объект строится в залог, а потом в течение какого-то времени [его стоимость] гасится», – рассказывает помощник президента Андрей Белоусов. Законодательство о государственно-частном партнерстве и концессиях уже предполагает покупку инфраструктуры в кредит, видимо, правила будут уточняться, полагает старший менеджер EY Сергей Лузан. Это и есть, по сути, концессия, признал министр экономического развития Максим Орешкин, но с рядом новаций.
Среди новаций – будет не один концедент, а несколько пользователей, которым нужен этот объект, говорит Белоусов. Например, федеральный и региональный бюджеты, инфраструктурные и частные компании, перечисляет Орешкин, их пул будет ежегодно платить за инфраструктуру, если же это платная дорога, то и собранные деньги будут поступать в этот же фонд. Нормативно-правовая база будет подготовлена так, чтобы на рынке не было повторения «башкирского кейса», обещает он. Рынок концессий оказался под угрозой из-за претензий Федеральной антимонопольной службы (ФАС) к одному из проектов в Башкирии в связи с тем, что все расходы концессионера должны были покрываться государством (см. врез).
Для проектного финансирования и концессий государство может увеличить госгарантии более чем на 100 млрд руб. ежегодно в 2018–2019 гг., сказал Орешкин, нужно гарантировать платежи частных концедентов. Рисков для бюджета нет, считает Белоусов, а альтернатива – строить все за бюджетные деньги. В Основных направлениях долговой политики Минфин предлагал выделить на госгарантии в следующие два года 133,5 млрд и 119,7 млрд руб. после 190,1 млрд в 2017 г.
Путин уже поручил проработать вопрос увеличения госгарантий. Министр финансов Антон Силуанов в пятницу отказался это комментировать. Традиционно Минфин отрицательно относился к увеличению госгарантий и, соответственно, госдолга. Их размер уже создает системные риски, указывало министерство в Основных направлениях долговой политики. Впрочем, в конце прошлого года Минфин уже внезапно увеличил потолок госгарантий на 862 млрд руб. из-за гарантий Фонду промышленных активов ВЭБа.
Угроза от ФАС
ФАС предписала аннулировать конкурс госкомитета Башкирии по транспорту на строительство автомобильной дороги Стерлитамак – Магнитогорск. «Мы будем преследовать такие концессии, мы будем разрушать их через суды и будем стремиться к тому, чтобы эти имитаторы были наказаны», – грозился руководитель ФАС Игорь Артемьев. 1 июня Арбитражный суд Москвы поддержал ФАС. Риски могут возникнуть, по оценкам экспертов, для 40 действующих проектов, в том числе «Платона», платной трассы Москва – Петербург и ЦКАД.
Юридически и сейчас можно собрать пул, говорит советник Dentons Илья Скрипников, федеральное и региональное софинансирование планируется задействовать, например, в проектах, претендующих на деньги «Платона» (мост в Новосибирске, обход Хабаровска и обход Перми). Но пока законодательство прямо не предполагает солидарной ответственности бюджетов за риски проекта, в том числе выплату компенсации при расторжении, которая очень важна для кредиторов, говорит Лузан.
Чтобы привлечь частных инвесторов в этот пул, нужно заинтересовать их, например предоставив налоговую льготу в размере взноса, предлагает Скрипников. Возможно, в новом законопроекте будет наконец-то упомянуто хеджирование или разделение валютного риска концессионера, рассчитывает Ковалев. Можно уточнить и бюджетное законодательство, предлагает Лузан: органы власти будут выпускать инфраструктурные облигации для реализации конкретных проектов, и через секьюритизацию обязательства по их погашению будут выделены в отдельную, защищенную строку бюджета. Такой инструмент наиболее близок к механизму ипотеки и активно применяется, например, в США в инфраструктурных проектах, объясняет он.
Для частной стороны от слова «ипотека» ничего не меняется – сейчас эта схема называется «концессия с платой концедента», объясняет вице-президент Газпромбанка Алексей Чичканов. Нужны гарантии возврата инвестиций, но гораздо дешевле и эффективнее будут не гарантии бюджета, а истории успеха аналогичных проектов, отмечает Чичканов, историй же пока нет, напротив, есть «башкирский кейс». «Как можно верить в долгосрочные инвестиции с государством, если есть разный подход у Минэкономики и Минтранса с одной стороны и ФАС – с другой», – скептичен Чичканов.
