Россия возвращается к политике накапливания резервов

Правительство договорилось в 2017 г. не тратить дополнительные нефтегазовые доходы, пока не определит параметры нового «бюджетного правила», сообщил министр финансов Антон Силуанов. Президент это решение поддержал, уточнил он. При более дорогой нефти Минфин будет меньше тратить из резервного фонда, программа внутренних заимствований не изменится, сказал министр.

Рост цены нефти ведет к более высокому росту экономики и, соответственно, собираемых налогов, поэтому сумма дополнительных ненефтегазовых доходов однозначно занижена, считает Владимир Тихомиров из БКС. При среднегодовой цене нефти в $50/барр., т. е. на 25% выше, чем в бюджетном плане, номинальный ВВП будет выше примерно на 4,2%, а его реальный рост составит уже не 0,6%, как в прогнозе, а 1,5%, посчитал Николай Кондрашов из Центра развития ВШЭ. Это даст федеральному бюджету дополнительно около 275 млрд руб. ненефтегазовых доходов, посчитал он.

Политика ненаращивания расходов даст ЦБ больше маневра в снижении ставки и обеспечении сбалансированности курса рубля, объяснил Силуанов. ЦБ немедленно отреагировал на решение Минфина его поддержкой: «Мы приветствуем это решение, поскольку оно будет способствовать достижению цели по инфляции и большей стабильности реального курса рубля», – сообщила пресс-служба регулятора.

Сейчас в бюджете заложена цена нефти в $40/барр. Дополнительные доходы бюджета при цене $50/барр. составят около 1 трлн руб., подсчитал Силуанов, при $55/барр. – около 1,4 трлн руб. Дополнительных ненефтегазовых доходов в 2017 г. будет 84 млрд руб., сказал Силуанов. Почему так мало при таком росте цены нефти, министр уточнять не стал.

По бюджетному законодательству дополнительные ненефтегазовые доходы могут быть потрачены, поэтому их занижение – это естественный консерватизм Минфина, считает директор Центра развития Наталья Акиндинова. «Минфин очень сильно держался за сценарий $40/барр., чтобы все дополнительные доходы направлялись на более быстрое достижение запланированной консолидации. Бюджетное правило в прошлом году ввести не удалось, но в этом году будет новая попытка», – говорит она.

Вместо бюджетного правила временным «якорем» для бюджетного планирования служит показатель дефицита бюджета: его планируется сокращать на 1 процентный пункт в год с 3,2% ВВП в 2017 г. до 1,2% в 2019 г. На финансирование дефицита в 2017 г. – 2,7 трлн руб. – из резервного фонда и ФНБ планировалось направить 1,8 трлн руб., при том что к началу 2017 г. в резервном фонде осталось около 970 млрд руб. При цене нефти в $50/барр. дефицит бюджета в 2017 г. может быть около 2% ВВП, говорит Акиндинова: не тратить резервный фонд все равно не получается, но это возможно, если сэкономить дополнительные ненефтегазовые доходы. «Сможем ли мы сохранить резервный фонд, если цены на нефть останутся на уровне $50 за баррель? Сможем», – обещал на прошлой неделе Силуанов.

Последние два кризиса показали, что они не стали для России катастрофой только благодаря резервам, напоминает Тихомиров. Причины этих кризисов – падение цены нефти и геополитика – остаются двумя главными рисками, и способ их хеджирования – пополнение резервов. Поэтому приоритетом политики даже в предвыборный год становится не рост расходов, а рост резервов, говорит Тихомиров: здесь Минфин не одинок, поддержан Кремлем. Небольших дополнительных трат все равно исключить нельзя, полагают Тихомиров и Акиндинова. Это может быть поддержка каких-то отдельных групп, которая наиболее выгодно смотрится с точки зрения пиара, рассуждает Акиндинова, в значительных тратах необходимости нет: «Сейчас и уровень политического доверия большой, и всех практически приучили, что денег нет».