Новая налоговая реальность бизнеса
Доступ к информации об офшорах открывается
До 2016 г. бизнес скептически относился к угрозам государства начать бороться с офшорами. На требование раскрыть зарубежные активы и отчитаться о контролируемых иностранных компаниях откликнулись немногие – за 2015 г. было всего около 7000 уведомлений, говорил чиновник. Или по 15% иностранных структур, оценивали консультанты. Бизнес предпочитал «оставаться в тени», не веря, что государство сможет узнать про его капиталы. Даже налоговая амнистия протекала настолько вяло, что власти решили ее продлить.
Но в 2016 г. ощущение безопасности стало покидать бизнес. В апреле международный консорциум журналистов-расследователей опубликовал базу данных панамской юрфирмы Mossack Fonseca, раскрывшую миру финансовые тайны политиков и бизнесменов. А спустя месяц Россия присоединилась к автоматическому обмену налоговой информацией и уже в 2018 г. рассчитывает получать данные о российских клиентах иностранных банков. Угроза сработала. Популярность амнистии выросла, бизнес начал упрощать зарубежные структуры, погашать внутригрупповые долги, переводить активы в Россию – или, напротив, глубже прятать их.
Прецедент «Интезы»
Банк «Интеза» выплачивал проценты по займу люксембургской компании, но налоговики сочли, что реально деньгами распоряжалась материнская компания из Италии. Суд решил, что «Интеза» должна была удержать налог по ставке 10%.
Риски возрастают многократно, так как уже сейчас налоговики активно проверяют сделки с иностранными структурами, предъявляя претензии к прошлым операциям. За 2016 г. по соглашениям о взаимной помощи ФНС обменялась данными с налоговиками из 58 стран по 15 000 дел, рассказывал в ноябре руководитель службы Михаил Мишустин. За 2015 г. налоговые обязательства были увеличены более чем на 10 млрд руб., говорил его заместитель Сергей Аракелов. Для многих стало шоком, что налоговики проверяют структуры, созданные лет десять назад, рассказывает партнер KPMG Анна Воронкова.
Один из главных рисков – лишиться льгот при международных операциях, если налоговики не смогут установить, кто реально получает доход за границей. Это сразу увеличит до 15 и 20% налоги с выплаченных за рубеж дивидендов и процентов соответственно (например, с 5 и 0% по соглашению с Кипром).
Эта концепция бенефициарного собственника появилась в Налоговом кодексе только в 2015 г. Первым самым заметным в 2016 г. делом, когда налоговики распространили ее на прошлые периоды, стал спор с банком «Интеза» (см. врез), вспоминает партнер PwC Наталья Кузнецова. Победой в деле ООО «Северсталь» (показавшейся многим консультантам спорной) в Верховном суде налоговики закрепили эту практику. В отдельных случаях бизнес уже не спорит с такими претензиями, отмечает Воронкова.
Чтобы защититься от претензий, нужно сделать компанию реальной бизнес-единицей в корпоративной структуре, реинвестировать прибыль дочерних компаний в другие активы, а не переводить ее тут же конечным бенефициарам, говорит Сергей Калинин из «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». Но прошлое на то и прошлое, что изменить его нельзя, заключает Кузнецова.