Пожилые работники молодым не конкуренты

Молодые (20–24 года) и пожилые (60–64 года) работники на российском рынке труда не конкуренты друг другу, выяснили завлабораторией исследований рынка труда ВШЭ Сергей Рощин и научный сотрудник этой лаборатории Виктор Ляшок. Исследование основано на анализе обследований населения по проблемам занятости, которые проводит Росстат, за 2000–2014 гг.

За 15 лет занятость молодых снизилась (с 57,5 до 51,6%) при одновременном снижении их безработицы: молодежь все чаще предпочитает работе получение высшего образования. У пожилых за тот же период занятость возросла (с 25,3 до 30,2%), но последние семь лет снижалась. Это может быть связано с относительно более высоким уровнем пенсий вследствие валоризации, а также снижением уровня зарплат пожилых работников по сравнению с более молодыми. Так, в 2005 г. заработок 60–64-летних составлял 93% средней зарплаты по стране, что на 10 п. п. выше, чем у 20–25-летних; в 2015 г. заработок обеих возрастных групп был около 86% среднероссийской зарплаты.

Сблизился и уровень образования молодых и пожилых. В 2006 г. среди занятых 20–24-летних доля имеющих высшее образование была на 10 п. п. ниже, чем у 60–64-летних, к 2015 г. разница составила уже 5 п. п. (25,1 и 30,2%, соответственно). Доли имеющих среднее профессиональное образование в двух группах последние 10 лет были почти одинаковы. Однако за схожим уровнем образования скрываются серьезные различия в квалификации. Молодые вдвое чаще выбирают экономику, гуманитарные науки, среди пожилых почти вдвое больше получивших технические специальности.

Столь же велика сегрегация в структуре профессиональной занятости. 38% пожилых работников заняты в промышленности и сельском хозяйстве, молодежи в этих отраслях в 1,5 раза меньше (22%). В 2 раза выше доля пожилых в образовании и здравоохранении; молодежи в 2,5 раза больше в торговле, финансах, в 1,6 раза – в госуправлении. «Молодые стремятся в быстро развивающиеся отрасли, пожилые оказываются в менее развивающихся», – заключают исследователи.

Рассчитанный ими индекс «профессиональной несхожести» показал, что на рынке труда 20–24- и 60–64-летние скорее дополняют друг друга, чем конкурируют (см. график). Наибольшая конкуренция оказывается между близкими по возрасту работниками, а между разными возрастами нарастает эффект комплементарности – дополнения. Чтобы профессиональная структура 20–24- и 60–64-летних стала идентичной, надо изменить рабочее место у 35% занятых в одной из этих групп (а, например, для 20–24- и 25–29-летних – у 15%). Молодые и пожилые на рынке труда не взаимозаменяемы, заключает Рощин: «Возможно, это не на все времена, но пока это так».

Вероятность конкуренции за рабочие места между пожилыми и молодыми стала беспокоить политиков по мере осознания проблемы устойчивости пенсионных систем: сокращение людей трудоспособного возраста требовало повышать возраст пенсионный. В 1999 г. Международная организация труда даже назвала главной политической дилеммой выбор между ранним выходом на пенсию ради поддержки молодежной занятости и финансовой жизнеспособностью пенсионных систем. В России опасения, что рост занятости пожилых приведет к росту молодежной безработицы, высказывали помощник президента Андрей Белоусов, министр труда Максим Топилин, депутат Госдумы Андрей Исаев. В Китае такие опасения стали официальной причиной отказа от повышения пенсионного возраста (60/50 лет для мужчин/женщин).

Исследования же неизменно опровергают опасения политиков. Центр экономических исследований Пекинского университета выявил, что пожилые не только не конкурируют с молодежью, а даже наоборот: рост занятости пожилых на 1% приводит к росту и занятости молодых на 0,3%, и их зарплат на 0,45–3,45%. Аналогичный вывод в исследовании по США, проведенном Бостонским колледжем. То, что занятость пожилых и молодежи движется синхронно, а не в противоположном направлении, показали исследования рынка труда Бельгии, Канады, Дании, Франции, Германии, Италии, Японии, Голландии, Испании, Швеции и Великобритании, отмечает Рене Бехейм из австрийского Университета Кеплера в Линце. Политикам не стоит беспокоиться, считает он: в экономике нет лимита рабочих мест. Он приводит в пример повсеместный рост женской занятости во второй половине XX в.: женщины не только не вытеснили с рынка труда мужчин, но наоборот – рост располагаемого дохода семей, где зарабатывали уже двое, создал новый спрос и побудил компании нанимать больше работников.