Перенос сроков приватизации обернется исчерпанием резервов

В переносе продажи «Роснефти» и «Башнефти» все же есть плюсы: если государство верит в восстановление цен на нефть, увеличатся и приватизационные доходы – вырастет оценка нефтяных активов, рассуждает Владимир Тихомиров из БКС. Государство может подыскать лучший момент для выхода на рынок – решение о приватизации принималось в начале года при ценах на нефть около $30, когда, казалось, другого выхода нет, – это не лучшая стратегия, подчеркивает он.

Государство технически готово к продаже «Башнефти» уже в этом году, но не может этого сделать по политическим причинам, заявил в понедельник министр экономического развития Алексей Улюкаев. Напротив, «Роснефть» – «непростой» актив, есть риск не продать в этом году, но правительство должно «сделать все возможное», чтобы приватизировать госпакет, признал он. Получается, логика государства противоречит логике рынка: есть актив, есть покупатели, есть потребность в деньгах, но нет политической воли, и наоборот, есть актив, на который очень трудно найти покупателя, но его хотят продать любой ценой, иронизирует один из инвестбанкиров, участвующий в приватизации.

«Башнефть» и «Роснефть» – крупнейшие госактивы для приватизации в этом году. На продажу «Башнефти» в Росимуществе изначально были большие ставки, рассказывали «Ведомостям» чиновники Росимущества весной: актив нравился рынку. Госпакет в 50,08% акций независимый оценщик EY оценил в интервале от 297–315 млрд руб. Потенциальные инвесторы – «Лукойл», «Роснефть», ННК, РФПИ и проч., предлагал в отчете инвестагент по продаже «ВТБ капитал». Росимущество уже готовилось объявлять тендер, как неожиданно премьер-министр Дмитрий Медведев решил отложить приватизацию на попозже.

Приватизация может состояться уже после продажи «Роснефти», отмечал первый вице-премьер Игорь Шувалов. Губернатор Башкирии Рустам Хамитов в письме к президенту Владимиру Путину говорил о рисках снижения дивидендных и налоговых доходов. Истинная причина – давление президента «Роснефти» Игоря Сечина, поясняли «Ведомостям» три федеральных чиновника: Сечин не хотел, чтобы компания досталась «Лукойлу», а именно платежеспособный «Лукойл» был самым вероятным претендентом.

Организацией продажи госпакета «Роснефти» (19,5%) занимается «Роснефтегаз». Инвестагент «Интеза» пока прислал только первый отчет, в котором рекомендовал продавать не на бирже, а стратегу. Второй отчет «Интеза» составит к 1 сентября, и в нем должен быть список потенциальных покупателей. Пока о них мало что известно, говорят чиновники. Это могут быть индийские и китайские инвесторы, говорил высокопоставленный чиновник. Поиском инвесторов занимается Сечин, который, как и любой менеджер, не заинтересован в комфортном для него акционере, считает чиновник.

Решения по стратегии пересматриваться не будут, отмечает пресс-секретарь премьера Наталья Тимакова: Улюкаев говорил исключительно о технической возможности, политические решения все приняты. Представители Росимущества и Шувалова отказались от комментариев.

Продажа «Башнефти» и «Роснефти» могла принести бюджету около 1 трлн руб., исходя из отчета оценщиков по «Башнефти» и рыночных котировок «Роснефти» (на закрытие торгов пакет стоил 738,1 млрд руб.). Деньги от «Роснефти» идут в «Роснефтегаз», а затем попадают в бюджет в виде дивидендов, поэтому учитываются как доходы и позволяют сократить дефицит бюджета; деньги от «Башнефти» учитываются как источники покрытия дефицита бюджета. Дефицит бюджета за семь месяцев 2016 г. составил 3,3% ВВП. Без денег от «Башнефти», но при продаже «Роснефти» есть шанс уложиться в заданные параметры по дефициту (около 3%), рассуждает федеральный чиновник, хотя, безусловно, резервы тогда будут расходоваться быстрее. Впрочем, большой проблемы в том, чтобы сохранить в резервном фонде к концу года не 900 млрд, а 600 млрд руб., нет, спокоен другой чиновник: фонды для того и копили, чтобы тратить в кризис.

Если государство не успеет продать пакет «Роснефти» в 2016 г., расходы резервного фонда на покрытие дефицита в 2016 г. приблизятся к 3 трлн руб., подсчитывал в начале августа замминистра финансов Максим Орешкин. Таким образом, при указанном сценарии, исходя из данных Минфина, в резервном фонде к концу года останется около 360 млрд руб., уточняет федеральный чиновник.

Один из вариантов увеличить доходы – обязать «Транснефть», РЖД и «Совкомфлот» выплатить промежуточные дивиденды, рассказывали федеральные чиновники и человек, близкий к госкомпании. Но в любом случае эти меры не станут альтернативой приватизации, подчеркнул в понедельник Улюкаев: «Приватизация – это фискальные действия, серьезная структурная и институциональная мера».

Без доходов от «Башнефти» и «Роснефти», по оценкам Владимира Назарова из НИФИ, резервный фонд может быть израсходован уже в этом году, «тогда активное расходование ФНБ начнется уже со следующего года, и к 2018 г. он будет израсходован». Согласно бюджетным проектировкам уже в 2017 г. Минфин планировал взять из фонда национального благосостояния (ФНБ) 783 млрд руб., 883 млрд в 2018 г. и 87 млрд в 2019 г. В ФНБ на 1 августа было 4,842 трлн руб., из которых более 1,5 трлн размещено в ВЭБе и в проектах. С учетом планов по финансированию дефицита в нем останется всего 500 млрд руб. свободных средств к 2019 г. Со среднесрочной точки зрения не так важно, когда случится продажа «Роснефти», важно изменение структурного дефицита в среднесрочной перспективе, считает Орешкин.

Разница есть, полагает Назаров: чем раньше истощатся резервные фонды, чем жестче будут некоторые бюджетные непопулярные решения. Например, придется быстрее сокращать военные расходы – не постепенно, а быстро и болезненно, говорит он: какому-нибудь заводу могли бы дать пару лет на перепрофилирование, а так его придется быстрее закрывать, оставляя людей на улице. Также возможное решение по повышению пенсионного возраста должно быть жестче, чтобы спасти ситуацию, продолжает эксперт, – не по полгода в год, а быстрее.