Власти признали провал амнистии капиталов

В пятницу замминистра финансов Сергей Шаталов признал почти полную невостребованность амнистии капиталов и заявил о ее возможной корректировке: «Чтобы процесс не заглох».

Амнистию объявил президент Владимир Путин в послании Федеральному собранию в декабре 2014 г. в качестве способа заманить капитал на родину. Позднее было решено распространить ее не только на иностранные, но и на российские активы. Налогоплательщики, задекларировавшие активы c 1 июля до 31 декабря, получают полное освобождение от уголовного и административного преследования (в основном по налоговым нарушениям), платить налоги за прошлые периоды не надо.

Чиновники рассчитывали на успех амнистии. Например, первый вице-премьер Игорь Шувалов говорил, что механизм будет востребован средним классом. Но призыву раскрыться не поверили. Подано совсем немного деклараций, рассказал Шаталов, не раскрыв точных данных. Всего – 150–170, говорил в начале октября президент РСПП Александр Шохин, в основном это владельцы квартир и бывшие чиновники. ФНС данные не раскрывает.

Интерес к амнистии есть, но декларации подали немногие, рассказывают партнер EY Марина Белякова и партнер PwC Екатерина Лазорина. По словам юриста одной из аудиторских фирм «большой четверки», в основном это топ-менеджеры и собственники компаний средней величины: «Среди них нет основных участников российского списка Forbes либо их количество минимально».

Чтобы спасти амнистию, можно продлить ее сроки, сказал Шаталов. Это вполне возможно – людям нужно время, еще год или больше, говорит высокопоставленный чиновник, но для этого нужна политическая воля президента, а вопрос у него еще не обсуждался. Полгода – действительно очень мало, согласен сотрудник налоговых органов. Особенно учитывая, как много неясностей в законе, добавляет Белякова.

Правила раскрытия можно изменить, признает Шаталов. Есть клиенты, которые готовы подать декларацию – хотя бы потому, что уже раскрывали данные, например, ФАС, – но не понимают, как это сделать, говорит Лазорина. А гарантии безопасности всегда должны быть очень четко сформулированы, отмечает она. Поправки (есть у «Ведомостей») уже обсуждаются в Минфине, рассказал один из участников совещания и подтвердили два федеральных чиновника. Их предложил бизнес – РСПП и «большая четверка».

Недоработано много моментов, следует из поправок. Например, если ликвидировать офшорную компанию, задекларировать полученные ценные бумаги, а затем перепродать их, то придется платить налог со всей их стоимости. Поправки вводят налоговый вычет в виде стоимости бумаг на момент ликвидации компании, но не выше рыночной. Закон не распространяется на имущество контролируемых иностранных компаний (КИК), при том что большинство персональных активов (например, воздушные суда, яхты, дома), как правило, принадлежат людям не напрямую, а через КИК, говорит еще об одном необходимом изменении Белякова. Наиболее ценным является освобождение от подоходного налога средств, полученных от ликвидации КИК, считает управляющий партнер «Щекин и партнеры» Денис Щекин. Один только вычет уже существенно повысил бы популярность амнистии, утверждает Белякова: «Многие клиенты ожидают таких поправок». Изначально законодатель был не против вычета, объясняет она, но из-за неточности формулировок возникли проблемы с ценными бумагами и правами требования. А это наиболее распространенные виды переводимого в Россию имущества.

Есть и более серьезные проблемы – например, риски применения статей Уголовного кодекса, которые не поименованы в законе, отмечает Белякова. Многих смущает требование о репатриации активов, рассказывают юристы. При амнистии в Россию нужно переводить активы только из стран, включенных в один из двух черных списков – FATF или ФНС, которая должна составить перечень государств, не обменивающихся налоговой информацией с Россией. На прошлой неделе ФНС опубликовала проект перечня, который оказался очень широким: кроме юрисдикций, считающихся офшорами, в нем оказались, например, Великобритания, Австрия.

Некоторые активы в принципе невозможно вернуть, например дом, говорит Лазорина. Проблемы с недвижимостью есть, признает сотрудник налоговых органов. Формально требуется репатриировать активы в Россию, но, по идее, их можно перевести в другие юрисдикции, не включенные в черные списки, объясняет Белякова. Однако никто не гарантирует, что не будет претензий, ведь до 1 января компании все же находились в офшорах, перечисляет проблемы Белякова, полгода на перевод может не хватить и, наконец, в других странах, как правило, налоги выше, чем в офшорах.

Нужно не только поправить закон, но и создать механизм разъяснений – этим мог бы заниматься Минфин, считает сотрудник налоговых органов. Разъяснения мог бы дать Верховный суд, такая идея рассматривается, говорит юрист, участвующий в обсуждении поправок. Нужна и информационная кампания, предлагает сотрудник налоговых органов, чтобы люди поняли, зачем им нужна амнистия (например, чтобы стимулировать декларирование КИК).

Дело не в технических недостатках, а в генетическом недоверии к государству, заключает Щекин: «Как сказал один клиент, Сталин тоже звал возвращаться из Франции в СССР – и что стало с теми, кто поверил?»