Бизнес не спешит раскрывать ФНС свои иностранные активы
Сдано менее 4000 уведомлений, бизнес ждет, как отреагирует государство
Закон о контролируемых иностранных компаниях (КИК), обязывающий платить российских физлиц и юрлиц налоги со своих иностранных структур, заработал с начала этого года. Отчитываться о КИК (доля владения – от 25%) и их прибыли нужно в 2016 г., платить налог – с 2017 г., а до 15 июня 2015 г. надо было подать в ФНС уведомления о своих долях (от 10%) в иностранных компаниях.
Получено менее 4000 уведомлений, рассказали два федеральных чиновника. В срок было сдано 1004 уведомления – от юрлиц, 2199 – от физлиц, но некоторые подавали документы и после 15 июня; всего получено 3858 уведомлений, приводит цифры один из них. Представитель ФНС не ответил на вопрос об итогах кампании.
Опрошенные аудиторские компании «большой четверки» не оценивали, у скольких российских налогоплательщиков есть иностранные активы. Можно лишь сказать, что в структуре большинства владельцев среднего и крупного бизнеса есть иностранные компании, говорит партнер PwC Екатерина Лазорина. По оценкам партнера «Щекин и партнеры» Дениса Щекина, перед ФНС отчитались менее 4% компаний, владеющих иностранными активами. У 50 000–100 000 российских предприятий есть иностранные структуры (всего в ЕГРЮЛ около 4 млн коммерческих компаний), полагает он. Все иностранные компании и структуры указываются в одном уведомлении, поэтому уведомления получаются довольно толстыми, рассказывает Лазорина: ведь нужно перечислить и иностранные активы, которыми российский резидент владеет даже косвенно, в том числе через российскую компанию.
На быструю отдачу от закона никто и не рассчитывал, констатируют чиновники. Закон о КИК – один из самых важных в антиофшорной кампании президента и главная ставка Минфина. Многие крупные бизнесмены, стремясь проявить лояльность Кремлю, говорили, что не только сообщат об иностранных активах, но и переведут часть из них в Россию. КИК могут приносить бюджету около 30 млрд руб., оценивал министр финансов Антон Силуанов. Его заместитель Сергей Шаталов был более осторожен: это скорее повышение прозрачности бизнеса.
Амнистия не сработала
Сроки подачи уведомлений специально были сдвинуты с 1 апреля, чтобы сначала был принят закон об амнистии. Но, по словам юристов, амнистия практически не повлияла на решение клиентов о раскрытии. «Региональный средний и малый бизнес даже не соотносит амнистию с собой – это для крупных капиталов, на их взгляд», – рассказывает региональный чиновник, работающий с бизнесом.
У Минфина нет пока объяснения столь низким цифрам, знает федеральный чиновник, но и трагедии нет – это еще не уведомления о КИК. «Бизнес еще присматривается к закону», – считает бизнес-омбудсмен Борис Титов. Было два варианта: уйти из российской юрисдикции или смириться и раскрыться; прежде чем раскрыться, многие хотят посмотреть на практику применения закона, полагает он. В законе осталось много норм, которые неясны бизнесу, признает бизнесмен, участвовавший в обсуждении проекта в правительстве (см. врез на www.vedomosti.ru). Не стимулировала бизнес и амнистия, как рассчитывали власти (см. врез).
Опрошенные «Ведомостями» юристы называют несколько причин. Одна из главных: штраф за неподачу уведомления – всего 50 000 руб. Сумма не очень стимулирует раскрывать офшоры, если учесть, сколько можно сэкономить с их помощью, иронизирует партнер «Некторов, Савельев и партнеры» Егор Батанов: только стоимость годового обслуживания офшора в разы выше. «Да, мы очень либеральны», – признает чиновник финансово-экономического блока: весьма вероятно, именно низкими штрафами объясняется столь небольшое число уведомлений. Это было одно из многочисленных смягчений, о которых просил бизнес, рассказывали чиновники. Штраф за несдачу уведомления о КИК тоже невелик – лишь 100 000 руб.
Вторая причина, по мнению юристов, – все и правда затаились. Ждут, как будет действовать государство, поясняет Батанов: «Если налоговики смогут раскрыть структуры и публично наказать провинившихся, то, когда дело дойдет до основного декларирования в 2016 г., раскрывшихся будет гораздо больше». Если же государство «молча проглотит», никаких оснований раскрываться не будет, прогнозирует он.
Непонятные нормы
Закон требует от стран, у которых нет соглашений с Россией об избежании двойного налогообложения, вести учет по нормам российского Налогового кодекса. Какая компания, например, на Британских Виргинских островах разберется в хитросплетениях российского учета, указывает Батанов. Кроме того, многие надеются, что раскрывать нужно не все активы, добавляет Захаров: большинство КИК держатся россиянами через «голый» траст, который даже иностранным правом признается не трастом, а договором – никакого раскрытия быть не должно.
Многие пока не верят, что ФНС в принципе сможет раскрыть все КИК в непрозрачных юрисдикциях, объясняет бизнесмен из сотни Forbes. По его словам, на совещаниях в правительстве ФНС честно признавала, что будут трудности, – бизнес это воспринял как сигнал: первые два года можно особо не бояться. Затем государство научится ловить уклонистов, но к этому времени все уже успеют усложнить свои схемы, рассказывает собеседник «Ведомостей». Есть сторонники «глубокого залегания», согласен Батанов.
Чтобы ловить уклонистов, ФНС нужно получать информацию от иностранных коллег не по запросу, а автоматически, объясняет партнер Paragon Advice Group Александр Захаров. Россия ратифицировала Конвенцию ОЭСР о взаимной налоговой помощи, которая предусматривает автоматический обмен, но нужно еще подписать отдельные соглашения с офшорами, а о начале переговоров с ними неизвестно, рассказывает он. Ситуацию усложняет тренд на исключение России из многих систем международного сотрудничества и обмена: вступление России в ОЭСР приостановлено в 2014 г.
Еще одна причина – пока в законе успел разобраться лишь крупный бизнес, способный привлечь хороших специалистов, говорит Ольга Цорохова из «Щекин и партнеры». По устным комментариям клиентов, крупнейшие из них подошли к подготовке уведомлений ответственно, но для принятия решения многим необходимо больше времени: нужно понять хотя бы, ликвидировать структуры или нет, объясняет партнер EY Марина Белякова.
Есть и более глобальные причины нежелания раскрыть иностранные активы, указывает Батанов: в их основе – недоверие бизнеса к государству и постоянно меняющимся правилам игры.