Углеродные рынки становятся глобальными

Все больше предприятий должны платить регулирующим органам за право выбрасывать в атмосферу углекислый газ. К концу 2021 года более 21% мировых выбросов в той или иной форме являлись частью системы ценообразования на выбросы углерода по сравнению с 15% в 2020 году. Интерес проявляют и инвесторы: объем торгов на этих рынках в прошлом году вырос на 164%, до €760 млрд ($897 млрд), пишет пишет The Economist.

Цены на выбросы углерода гарантируют, что компании, которые сжигают больше ископаемого топлива, находятся в невыгодном положении, в то время как зеленые инновации вознаграждаются. В то же время доходы от продажи разрешений на выбросы углерода могут быть реинвестированы в возобновляемые источники энергии или другие полезные предприятия.

Проблема в том, что очень немногие рынки работают по назначению. Из 64 налогов на выбросы углерода и систем торговли выбросами (ETS), которые существовали в 2021 году, лишь незначительное меньшинство, покрывающее только 3,8% выбросов, оценивало их выше $40 за тонну. А эту цену Коалиция лидеров по ценообразованию на выбросы углерода (это группа предприятий и правительств), считает минимальной социальной стоимостью углерода (мера ущерба, наносимого глобальному благосостоянию в результате увеличения выбросов). Некоторые экономисты оценивают ее более чем в $200. То есть большинство углеродных рынков слишком дешевы, чтобы что-то изменить с точки зрения защиты окружающей среды.

Большинство схем работают по принципу «ограничение и торговля». Регулирующие органы устанавливают предел разрешенных ежегодных выбросов и продают квоты компаниям, включенным в схему. Затем предприятия могут торговать квотами между собой, устанавливая цену на углекислый газ. Лучшие рынки охватывают широкий спектр экономической деятельности, позволяя выбирать между сжиганием бензина в автомобилях, угля в доменных печах или природного газа на электростанциях. Широкий охват гарантирует, что торговые системы найдут самый дешевый способ сокращения выбросов, снижая общие затраты общества на борьбу с изменением климата.

Однако многие схемы терпят неудачу. Причина очевидна: хорошо функционирующая сеть требует политической воли. Более высокие цены на углеродные выбросы могут способствовать росту потребительских цен, вызывая гнев избирателей и снижая прибыль фирм, которые делают пожертвования политическим партиям. То, насколько амбициозны углеродные рынки, является «выражением политической воли», говорит Даллас Бертроу, глава независимого комитета, контролирующего торговую схему Калифорнии. Слишком часто эта воля отсутствует. Австралия, например, отказалась от своей собственной схемы в 2014 году после того, как правоцентристская Либеральная партия сделала отмену налога на выбросы углерода одним из пунктов своей предвыборной кампании.

Чаще политический накал заставляет правительства делать все возможное, чтобы удерживать цены на низком уровне. 18 мая Европейская комиссия под давлением государств-членов, обеспокоенных ростом цен на энергоносители, заявила, что продаст дополнительно 200 млн разрешений (в настоящее время в обращении находится 1,45 млрд). Цены на выбросы на рынке ЕС, второго по величине в мире, быстро упали с €90 за тонну до примерно €80. Другие схемы были завалены разрешениями с самого начала. Китайский рынок, запущенный в прошлом году, является крупнейшим в мире. Но при цене около ¥60 юаней ($9) это мало что дает для сокращения выбросов, считает Ян Цинь из Refinitiv, компании по обработке данных.

Вторая проблема заключается в том, что часто исключаются отдельные секторы экономики. Промышленные компании утверждают, что включение их в схему торговли углеродными выбросами дает несправедливое преимущество экспортерам из стран с более низкой ценой на выбросы углерода, поэтому ЕС и другие страны предлагают местным компаниям определенное количество разрешений бесплатно. Такие льготы делают схемы менее эффективными.

Иногда проблема заключается в том, как подсчитываются выбросы. Китай, например, ограничивает не общий объем выбросов, который все еще может расти вместе со спросом на электроэнергию, а углеродоемкость производства электроэнергии.

Улучшение работы углеродных рынков является скорее политической задачей, чем экономической. Ни снижение пределов общих выбросов, ни охват большего числа секторов не требуют глубокого переосмысления структуры углеродных рынков. Трудность заключается в создании и сохранении поддержки мер, которые делают большинство видов экономической деятельности более дорогостоящими. То же самое относится и к другим благоприятным для климата мерам, отмечает Бен Калдекотт из Оксфордского университета: Великобритания долгое время не могла повысить налоги на бензин в соответствии с инфляцией, что стоило правительству миллиарды долларов.

Создание более крупных рынков за счет объединения двух или более ETS также может помочь устранить утечку углерода. Это, конечно, оправдано: тонна углерода так же вредна в одной стране, как и в любой другой. Это также делает углеродные рынки более ликвидными, что помогает формировать более точные цены. С 2014 года федеральная сеть Калифорнии связана с федеральной сетью Квебека. В 2020 году швейцарская сеть объединилась с европейской. И хотя после выхода из ЕС Великобритания предпочла создать отдельный ETS, присоединение к региональной схеме должно пройти довольно безболезненно.