Деньги в зеленых тонах

«Зеленое финансирование» – термин, сформировавшийся на Западе уже в начале XXI в. В принципе, попытка увязать бизнес-проекты и экологически ответственное поведение экономических субъектов и игроков финансовой сферы – задача довольно амбициозная. Особенно если учитывать традиционный скепсис значительной части общества: история человечества дает не так много поводов ожидать, что предприниматель добровольно будет ограничивать себя экологическими правилами или жертвовать доходом ради целей некоего устойчивого развития.

Но в последние годы ситуация изменилась. Общество и регуляторы в развитых и многих развивающихся странах, включая Россию, уже не просто заявляют о своей поддержке принципов ESG, но и формируют соответствующую бизнес-среду, а зеленая и социальная повестки встроены в государственную экономическую политику. Например, европейские программы зеленого финансирования увязаны с несколькими программами Евросоюза в рамках политики устойчивого развития. Одна из ключевых таких программ – «Европейская зеленая сделка» (European Green Deal), основная цель которой – достичь нулевого выброса парниковых газов и избежать импорта в Европу углеродного следа других стран. Выйти на углеродную нейтральность Евросоюз намерен к 2050 г.

Бурное развитие зеленой повестки на Западе обеспечивается и стимулирующими мерами. «В международной практике зеленые проекты обычно могут рассчитывать на более низкую ставку по кредитам, а в некоторых случаях – на налоговые льготы, – отмечает первый заместитель председателя правления Сбербанка Александр Ведяхин. – В Евросоюзе и США, кроме того, действуют системы торговли углеродными квотами, и каждая компания там заинтересована сокращать свой углеродный след, чтобы снижать объем потребляемых квот и даже продавать их излишки».

Чтобы компания могла определить, способствует ли ее деятельность достижению климатических целей ЕС, в середине 2020 г. была одобрена таксономия ЕС. Она определяет ключевые критерии зеленой повестки для экономических субъектов и позволяет направлять финансирование на проекты, реально способствующие достижению экологической устойчивости. Таксономия упрощает выявление «гринвошинга» – маркетинговых уловок, призванных убедить потребителей в экологичности продукции и приверженности производителя зеленым принципам.

Климатически ответственный рынок

Формирование ответственности бизнеса в Евросоюзе идет в нескольких направлениях и на разных уровнях. Сами компании должны раскрывать информацию о том, насколько их деятельность соответствует принципам экологичности. Банки, в свою очередь, информируют своих инвесторов о том, на каких принципах они кредитуют клиентов, насколько это кредитование соответствует нормативам климатической повестки Евросоюза.

Ярким примером такого ответственного инвестирования, соответствующего зеленой повестке, стал отказ крупных инвестиционных и пенсионных фондов от вложений в бумаги «углеродной энергетики» – например, нефтяных или угледобывающих компаний. Подобную политику в последние три года проводит один из крупнейших суверенных фондов мира – Норвежский пенсионный фонд. Эта структура к настоящему времени вышла из инвестиций в нефтяные активы, несмотря на то что Норвегия продолжает оставаться ключевым поставщиком нефти и особенно природного газа для Западной Европы. Помимо того что этот выход работал на достижение целей климатической повестки, он также позиционировался и как своего рода хеджирование рисков нефтегазовой отрасли, где в последние годы цены на сырье прошли через несколько периодов значительных колебаний.

Внедрение зеленой повестки в практику финансирования в Европе идет и через формирование законодательной базы по специальным инструментам финансирования. Так, в июле 2021 г. Еврокомиссия опубликовала проект стандарта для выпуска green bonds – зеленых облигаций. Фактически это правила выпуска бумаг, соответствующих таксономии ЕС.

Другой маркер, демонстрирующий экологичность финансового инструмента, ожидается уже в 2022 г. Это green label, в буквальном переводе «зеленая этикетка», т. е. статус, который позволит розничному инвестору судить о том, является ли данный финансовый продукт «климатическим».

«Как правило, доходность по зеленым облигациям ниже, чем по классическим, так как по ним ниже риск и выпустившая их компания фундаментально устойчивее, а значит, финансирование обходится эмитенту зеленых бондов дешевле, – поясняет Ведяхин. – Но при этом ESG-бонды выгодны и покупателям. Вложения в такие бумаги могут предполагать, например, фискальные льготы для инвестора. Аналогичная ситуация и с ESG-кредитами – они привлекательны как для кредитора, так и для заемщика».

Зеленые принципы в России

Отечественный подход к таксономии зеленых проектов базируется на системе, разработанной ВЭБ.РФ и одобренной Минэкономразвития. Как и в Евросоюзе, это стандарт, который позволяет классифицировать проекты и финансовые инструменты по целям устойчивого развития.

В таксономии ВЭБ.РФ зеленый проект должен удовлетворять ряду критериев. Например, требуется либо попадать в классификацию нескольких целей устойчивого развития ООН, таких как «Доступная и чистая энергия», «Чистая вода и санитария», «Рациональное использование экосистем суши», «Срочные меры по борьбе с изменением климата», «Индустриализация, инновация, инфраструктура» и т. д. Проект также должен соответствовать технологическим показателям наилучших доступных технологий и оказывать положительное воздействие на окружающую среду, но при этом не иметь побочных эффектов, вредных для экологии.

Эффект, полученный при реализации зеленого проекта, должен быть материален (его, в частности, необходимо подсчитать) и оказывать долгосрочное влияние. При этом, например, очистка территорий, загрязненных из-за нарушений действующих норм и законов об охране окружающей среды, скорее всего, в категорию зеленых проектов по таксономии не попадет.

Аналитики отмечают, что в России действительно появляется интерес и к экологическим проектам, и к привлечению зеленого финансирования. «Зеленые кредиты или бонды – оба инструмента интересны российским компаниям в высокоуглеродных отраслях, – говорит руководитель группы операционных рисков и устойчивого развития КПМГ в России и СНГ Игорь Коротецкий. – Это в любом случае деньги, которые направлены на проекты, позволяющие снизить углеродоемкость».

«Инструменты зеленого финансирования интересны компаниям, принявшим принципы устойчивого развития и сформировавшим в рамках своих стратегий зеленые инвестпроекты, – поясняет партнер VYGON Consulting Алексей Жихарев. – Учитывая их капиталоемкость, ключевым становится вопрос стоимости и длины кредитов». По его словам, банки активно внедряют кредитные продукты, ставка по которым напрямую привязана к выполнению компаниями КПЭ по устойчивому развитию. «Выгода может составлять до 1 п. п.», – отмечает Жихарев.

ESG-финансирование Сбербанка

Сбер выдает две категории кредитов, подпадающих под понятие зеленого финансирования, говорит Ведяхин. Собственно зеленые кредиты выдаются на проекты, направленные на снижение влияния на окружающую среду. Это, например, снижение выбросов загрязняющих веществ, парниковых газов, энергосбережение и повышение эффективности использования природных ресурсов, адаптация экономики к изменению климата. Такой кредит должен соответствовать таксономии зеленых проектов в Сбере, которая была принята в 2020 г. и соответствует как ведущим мировым практикам, так и таксономии ВЭБ.РФ, поясняет Ведяхин.

Другая категория – ESG-кредит, продолжает он. Это финансовый продукт, в котором процентная ставка привязана к выполнению заемщиком определенных ESG-показателей. Рассматриваются факторы E, S и G – например такие, как экологическая ответственность, повторное использование переработанных материалов, случаи производственного травматизма, наличие кодекса поведения поставщиков или отчетности в области ESG и устойчивого развития и т. д. В структуре ESG-кредита есть требования по улучшению нефинансовых показателей с привязкой их к параметрам переменной ставки и/или ковенантам. Зеленый кредит может быть одновременно и ESG-кредитом, если проект, на которой он выдается, является экологическим и одновременно ставка по такому кредиту привязана к выполнению определенных ESG-показателей.

К середине 2021 г., говорит Ведяхин, сумма выданных Сбербанком зеленых кредитов (на экологические проекты в области альтернативной энергетики и обращения с твердыми бытовыми отходами) достигла 75 млрд руб., а ESG-кредитов – 55 млрд руб. Среди последних он особо выделяет кредитную линию АФК «Система» на 10 млрд руб. В ней процентная ставка привязана к выполнению требования к заемщику утвердить экологическую политику и интегрировать принципы ответственного инвестирования в инвестиционный процесс и бизнес-модель. Сбер снизил процентную ставку по этому кредиту, так как компания выполнила условия, отметил Ведяхин. «Мы планируем нарастить портфель зеленых кредитов до конца 2021 г. минимум до 100 млрд руб. и существенно увеличить его в 2022 г.», – говорит топ-менеджер Сбера.

Представитель АФК «Система» пояснил, что «прозрачность АФК «Система» по вопросам ESG способствует получению дополнительного финансирования и повышению инвестиционной привлекательности». Корпорация заключила со Сбербанком соглашение об открытии кредитной линии, предусматривающей возможность привязки процентной ставки к динамике показателей устойчивого развития (Sustainability Improvement Loan), говорит он. «Это первая сделка по привлечению ESG-финансирования между российским заемщиком и российским банком», – утверждает собеседник «Ведомостей». 

Зеленая политика проникает в Россию

Сбербанк надеется, что принятие таксономии зеленых проектов и комплексных мер стимулирования зеленых инвестиций (например, через прямое субсидирование ставок по льготным зеленым кредитам, фискальные или регуляторные меры) придаст дополнительный мощный импульс росту инвестиций в зеленую экономику.

В России рынок зеленых инвестиций и экологическое законодательство пока только формируются, замечает Ведяхин. «Компании стали проявлять интерес к ESG относительно недавно. Очевидным катализатором стала пандемия. С изменением международной повестки повысились требования к бизнесу, теперь все – клиенты, сотрудники, акционеры, инвесторы – ожидают от бизнеса большего внимания к экологическим вопросам и социальным проблемам», – отметил он.

«Почти половину свободно обращающихся акций корпорации держат институциональные инвесторы, в том или ином виде внедряющие ESG-принципы в инвестиционный процесс», – уточнил представитель АФК «Система». Благодаря активной позиции по раскрытию ESG-информации корпорация входит в российские и международные индексы устойчивого развития, пояснил он.

«В последнее время основным движущим фактором большинства корпоративных и даже государственных программ низкоуглеродного развития действительно является угроза введения Евросоюзом трансграничного углеродного налога, – подтверждает Жихарев из VYGON Consulting. – На первый взгляд, он опасен именно для экспортеров, но в цепочке поставок любого экспортера участвуют экономические агенты, которые не являются участниками ВЭД. Так или иначе экспортеры будут стимулировать декарбонизацию всех своих поставщиков». 

«Российское климатическое законодательство развивается – принят закон о снижении выбросов парниковых газов, разрабатывается стратегия низкоуглеродного развития, разрабатываются подзаконные нормативные акты, есть понимание, что на определенном горизонте необходимо будет ставить все более амбициозные цели по сокращению выбросов», – отмечает Коротецкий из КПМГ. Аналитик добавляет, что помимо регуляторных мер есть и другие внутренние факторы: «В частности, у нас значительные суммы направлены на реализацию нацпроектов «Чистая страна», «Чистый воздух».