Рустем Муратов: «Вакцинироваться от ковида будут как от гриппа»

Холдинг «Биннофарм групп» – первый производитель вакцины от коронавируса «Спутник V». Его основной акционер – АФК «Система» Владимира Евтушенкова, который с 2018 г. собирает различные фармацевтические активы. Сегодня они объединены в «Биннофарм групп». Изначально холдинг планировал стать лидером фармотрасли только в России, теперь целится выше: компания рассчитывает стать крупнейшим игроком в Восточной Европе. Первые шаги в этом направлении уже сделаны – представительства холдинга открыты в шести странах СНГ. В интервью «Ведомостям» генеральный директор «Биннофарм групп» Рустем Муратов рассказывает про сроки планирующегося IPO и роль вакцины от коронавируса в бизнесе холдинга. 

«Мы наработали компетенции в области производства вакцины»

– Такого понятия, как «портфель антиковидных препаратов», не существует, есть препараты, рекомендованные в протоколах лечения коронавирусной инфекции и ее последствий. Насколько можно на них заработать – непростой вопрос. Ведь посмотрите на рекомендации Минздрава – от версии к версии перечень препаратов в них сильно меняется. Относительно стабильно там находится всего несколько международных непатентованных наименований, и мало кто может сказать, какие препараты мы увидим там через год.

После объединения фармактивов АФК «Система» наша компания стала обладателем одного из самых больших портфелей препаратов в России, в котором более 450 регистрационных удостоверений. Поэтому молекулы, которые мы можем производить, встречаются в так называемых «антиковидных» рекомендациях довольно часто. Например, мы крупнейший в России производитель антибиотиков. По данным аналитической компании AlphaRM, наши системные антибиотики (действующие на весь организм. – «Ведомости») в тендерном сегменте занимают 11% в деньгах и 14% в упаковках. Если говорить в целом, то на госпитальный сегмент приходится менее трети наших продаж. Основная часть выручки – более 60% – это розничный рынок. Еще 8% выручки обеспечивает экспортное направление.

– Удивитесь, но небольшую. Наша выручка высоко диверсифицирована по продуктам, на долю самого крупного препарата приходится около 6% выручки. Наиболее крупные препараты с миллиардными продажами – это синбиотик максилак, объемы реализации которого выросли на 20% в 2021 г. и превысили 2,3 млрд руб., венотоники венарус и ангиорус, совокупный объем продаж которых увеличился на 5% и перевалил за 3,6 млрд руб., антибиотик цефтриаксон-АКОС (+47% до более 2 млрд руб.), спазмолитик необутин (+33% до 1 млрд руб.) Такая диверсификация дает нашему бизнесу хорошую устойчивость. Что касается вакцины, мы являемся одной из контрактных площадок по производству «Спутника V» для Центра Гамалеи и сами не продаем и не экспортируем продукт, поэтому было бы странно делать на него большую ставку. Более того, пандемия рано или поздно закончится и, скорее всего, примет сезонный характер – вакцинироваться от ковида будут как от гриппа.

– Технически мы готовы. Если будут госзаказы, которые Центр Гамалеи разместит на нашей площадке, мы с удовольствием сделаем, не проблема.

– Сейчас, конечно, можем производить больше. Но, вообще, думаю, что наш основной вклад не столько в объемах выпущенного препарата, сколько в отработке и совершенствовании технологии производства «Спутника V» и в целом биотехнологических препаратов. Мы вместе с нашим стратегическим партнером, немецкой компанией Sartorius, много работали над процессом. В результате от базовой технологии, с которой мы начинали, осталось процентов 15, остальное стали делать по-другому. Сейчас мы можем выпускать в 5–10 раз больше доз вакцины, чем в момент запуска производства.

– Как я уже сказал, мы наработали компетенции в области технологии вакцины, которыми можем при необходимости делиться.

– Это не к нам вопрос. Мы выступаем как контрактная площадка по производству вакцины и вопросами ее экспорта не занимаемся.

– Мы много инвестируем в развитие производства, но это не связано в лоб с антиковидными препаратами, просто идет плановая работа по модернизации. В 2021 г. полностью обновили завод в Ставрополе. Сейчас реализуем проект по развитию производства курганского «Синтеза», где будут расширяться мощности и строиться новые цеха, проект оценивается в несколько миллиардов рублей. А вот, например, другая наша площадка – «Алиум» – совсем новая, ей всего три года, зачем ее модернизировать? Там все отлично, просто увеличиваем ее загрузку.

– У нас есть программы по увеличению мощностей, но только не за счет покупок новых площадок. Например, в Кургане сейчас более 80 га площади, можем там построить что угодно. Хотя если будут хорошие предложения по продаже – будем рассматривать, конечно.

– Конечно. Стратегия – это большая часть развития компании, мы обновляем ее каждый год. На пять лет вперед понимаем, сколько каких наименований будем делать, где и из чего.

– Несколько миллиардов рублей в капитальных затратах.

«У нас нет самоцели развиваться в одной конкретной узкой области»

– По нашим основным продуктам все понятно и стабильно, мы растем, как и раньше, быстрее рынка.

– Появились моменты, не связанные с пандемией. Например, в Китае начался энергетический кризис. В результате появился общий дефицит фармацевтических субстанций внутри Китая, при этом люди пытаются найти для себя выгоды и думают: «Раз производство уменьшилось, тогда скуплю все материалы, все субстанции и буду потом продавать дороже». Плюс до сих пор сохранились проблемы с логистикой: машины могут стоять на границе, по разным оценкам, до 100–150 дней – это довольно критично. У нас есть большой опыт в международной логистике, система выстроена так, что получается за пару недель провести машину через границу. Но общая атмосфера накладывает отпечаток.

– За последние два года мы настроили систему поставок сырья, и сейчас у нас примерно 80% прямых контрактов с заводами-производителями. Когда работаешь через посредника, есть риск того, что в момент поставки тебе могут сказать, что возникли какие-то сложности и поставки не будет, – и ты здесь ничего не можешь сделать. С заводом напрямую стабильнее работать: заказ разместил, предоплату сделал, и он его выполняет. Такая возможность доступна только крупным компаниям вроде нас: мы можем позволить себе выстроить структуру прямых взаимоотношений с иностранными заводами. Маленьким компаниям такое, конечно, сделать сложнее. С собственным производством ситуация тоже достаточно понятная – ежегодно мы разрабатываем 3–5 новых субстанций и ставим их в производство для собственных нужд.

– Она, конечно, неприятная: когда источники поставок сырья и материалов нестабильны, всегда чувствуешь себя не очень комфортно. Но мы финансово в хорошей форме, у нас отличное закупочное плечо, поэтому мы можем позволить себе купить сырье впрок и по хорошей цене. И делаем это там, где надо.

– Конечно, цены растут. Не скажу на сколько в среднем – очень разная картина на разные субстанции. По отдельным позициям рост очень чувствительный – на 30–40%.

– Разные компании ответят на этот вопрос по-разному – зависит от структуры производства. Мы, например, видим рост цен на субстанции антибиотиков – цефтриаксона, цефазолина, левофлоксацина, меропенема и других – некоторые из них применяются в протоколах лечения последствий COVID-19. Что важно – все эти препараты включены в перечень ЖНВЛП (жизненно необходимые и важнейшие лекарственные препараты. – «Ведомости»), конечная стоимость пачки регулируется государством, поэтому нагрузка ложится на плечи производителей.

– Это так не работает. В каждом продукте и каждой молекуле свое конкурентное окружение, повысить цены «для компенсации удорожания субстанции» просто не получится. Конечно, мы смотрим на конкуренцию и маржинальность продуктов и там, где возможно, принимаем решения об изменении цен, как в большую, так и в меньшую сторону.

– Задача «Биннофарм групп» – это создание продуктов, а компании Sartorius – обеспечение производственного цикла создания продуктов, т. е. обеспечение всем, что нужно для изготовления биотехнологических препаратов: биореакторами, системами очистки, питательными средами. Поэтому продукты будем создавать мы, а партнеры – помогать решать разные технологические задачи. Например, изначально для производства «Спутника V» мы хотели взять один набор оборудования, но коллеги подсказали, что есть технологии новее и эффективнее, которые мы в итоге и применили. Заключив соглашение с Sartorius, мы получили мощного партнера, который помогает нам стать высокотехнологичной компанией. И у нас будет еще несколько соглашений подобного рода с другими крупными международными компаниями, причем аналогичных договоренностей в России практически нет. Для нас же это показатель калибра и заметности компании как крупного игрока фармацевтического рынка.

– Да. Вы знаете, что мы строим в Подмосковье большой и современный R&D-центр, куда необходимо закупить много разного по специфике оборудования, которое делают разные компании.

– Уже в I квартале планируем запустить первую очередь нашего R&D-центра в Красногорске – это будет Центр химической разработки. Там мы сможем делать сложные продукты, в том числе высокого класса токсичности. После запустим Центр разработки биотехнологических препаратов. Рассчитываем, что благодаря работе R&D-центра к 2025 г. выведем на рынок более 100 препаратов в рамках нашего пайплайна, это 20–30 продуктов в год. На новой базе процесс станет быстрее и эффективнее.

– Пока мы преимущественно российская компания – разрабатываем, производим и продаем продукты, ориентируясь на отечественный рынок. Стоит ли выводить тот или иной продукт за рубеж – вопрос со множеством нюансов. Например, от рынка к рынку очень отличается регуляторика. Если вы меня сейчас спросите, как зарегистрировать биотехнологический продукт в Киргизии или в Молдавии, то я отвечу, что надо рассматривать каждый отдельный кейс.

– У нас нет самоцели развиваться в одной конкретной узкой области. Сегодня мы производим две вакцины: регевак В от гепатита и, по контракту с Центром Гамалеи, гам-ковид-вак («Спутник V») для профилактики коронавирусной инфекции. Пока это все. А почему вас именно вакцины интересуют?

– Почему вы так решили?

– Вакцины были, есть и будут и до, и после коронавируса. Просто раньше было представление, что вакцины – это что-то очень массовое и не особо технологичное. Но коронавирус показал, что это не так, и это здорово катализировало развитие биотеха в мире. Поэтому коронавирус – это уже скорее пройденный этап, нужно двигаться дальше, к другим продуктам и молекулам.

– В мире много других биотехнологических продуктов по разным направлениям: генетические заболевания, аутоиммунные, онкология. И мы можем рассматривать любой продукт в этих направлениях при условии, что для него есть рынок сбыта, конкурентоспособность и т. д.

– И да и нет. У нас сейчас хорошая, проверенная временем модель развития дженериковой компании. Мы понимаем, как она работает, прекрасно себя в ней чувствуем, показываем результаты лучше других компаний. Но понимаем, что для баланса нам надо бы дополнить портфель оригинальными продуктами. Однако с ними не все так просто: новые молекулы требуют колоссальных инвестиций и времени. И нет никакой гарантии, что получишь результат. Поэтому мы в эту тему идем, но с достаточной степенью осторожности, чтобы не повредить то, что работает хорошо.

«Для нас это время стать по-настоящему международной компанией»

– В конце 2021 г. мы открыли официальные представительства «Биннофарм групп» в крупнейших странах СНГ – Казахстане, Республике Беларусь, Азербайджане, Молдавии, Армении и Узбекистане. Для нас это большой шаг. Сегодня мы являемся крупнейшим российским поставщиком лекарств в эти страны в натуральном выражении, по данным аналитической компании IQVIA («Биннофарм групп» в основном поставляет в страны СНГ антибиотики. – «Ведомости»), и намерены усиливать свои позиции на этих рынках. Для этого начинаем выстраивать там систему продвижения. Стоит сказать, что это непросто, так как у каждого из этих рынков есть свои особенности. К примеру, ожидаешь увидеть там в лидерах те же продукты, что и в России, а видишь совершенно другие. Говоришь партнеру: «Вот у меня отличный продукт, аналог, например, терафлю». Они говорят: «Здорово, а кстати – что такое терафлю? У нас нет терафлю, у нас «Тайлол хот» – от компании, которую здесь, в России, никто толком не знает.

При этом численность населения стран, где мы открыли представительства, – больше половины численности населения России. (Население стран СНГ без России на 2021 г. составляет 140,8 млн человек, следует из данных Статкомитета Содружества, а за вычетом Украины, куда холдинг не поставляет продукцию, – 99,4 млн человек. – «Ведомости»). При этом, например, Таджикистан, Узбекистан и Киргизия сейчас находятся в стадии роста, туда привлекается много средств. Если поедете в Ташкент, то увидите, что весь центр города – это сплошная стройка. А если страна развивается, значит, благосостояние населения растет, потребление в том числе и медикаментов увеличивается. Это интересная возможность, которой самое время воспользоваться. Для нас это время стать по-настоящему международной компанией. Мы никогда не скрывали, что наша цель – стать не просто крупной российской фармацевтической компанией, а крупнейшим игроком в Восточной Европе – компанией по модели Big Pharma, но с генетически присущими лидерам российского бизнеса активностью и амбициозностью. Поэтому мы сегодня занимаемся созданием своей международной инфраструктуры, отрабатываем технологии, на основе которых можно будет быстро открывать другие представительства, расти дальше.

– А зачем? Мировая фарма идет по этому пути только в том случае, если это дает преференции в сегменте госзакупок в соответствующих странах. Во всех других случаях выгодно иметь производство, локализованное в одной стране.

– Мы уже присутствуем на тендерном рынке стран СНГ. Если вопрос про усиление присутствия в госсегменте, то тут нужно учитывать региональные нюансы, а они очень разные. Например, тендерный рынок Узбекистана – это очень небольшой процент от общего объема рынка, нет смысла на нем фокусироваться сегодня. В Казахстане эта доля больше – около 30%, но весь оборот идет через единого государственного дистрибутора – «СК Фармация», – который делает преференции для продуктов казахского производства. Но все может быстро поменяться. В этом и есть смысл регионального присутствия – знать и понимать эти нюансы и быстро реагировать на изменения на рынках.

– В текущем году, думаю, выручка в этом регионе будет около 2,5 млрд руб. Планируем удвоиться через пару лет.

– Регистрационных удостоверений у нас везде разное количество, в хорошо развитой стране СНГ – около 70–80 наименований.

– Будем наращивать, причем осваивая новые направления. Исторически сложилось, что мы сильны в антибиотиках – и в России, и на рынках стран СНГ. Но развиваться хотим в том числе в брендированных розничных продуктах.

Продвижение на рынках стран СНГ достаточно любопытно и понятно: они в среднем отстают от России примерно на 5–10 лет, поэтому есть четкое понимание, как там все выстраивать.

– В целях безопасности несколько дней наши сотрудники провели дома, затем работа полностью восстановилась.

– Ближайшая история – это страны вокруг нас и рынки, у которых есть потенциал, но пока нет серьезной зарегулированности. Это Центральная Азия, Ближний Восток, Юго-Восточная Азия, Африка. С точки зрения потенциала – это огромные рынки: население Вьетнама – почти 100 млн человек, Индонезии – почти 300 млн человек, Нигерии – свыше 200 млн человек. И потребляют они именно то, чего у нас много, – доступные по цене, понятные продукты.

«Для нас IPO не самоцель, а важный этап развития компании»

– Привлеченные средства пойдут на реализацию наших инвестиционных проектов, например создание R&D-центра, развитие производственных мощностей, рефинансирование текущего долгового портфеля. Облигации – это возможность диверсифицировать источники финансирования, а также показатель прозрачности бизнеса. Когда размещаешь облигации, не просто говоришь банку: «Слушайте, дайте денег, мы хорошие и стабильные – вот вам отчетность», – ты эту отчетность приводишь в соответствие с требованиями фондового рынка, показываешь себя. Наше размещение вызвало большой интерес со стороны инвесторов, причем как крупнейших управляющих и инвестиционных компаний, банков, так и частных инвесторов. Разместились успешно.

– Да, переподписка была такая, так и есть.

– Будем смотреть по мере необходимости финансирования. Если надо будет – почему же нет, зарегистрированная на бирже программа выпуска облигаций – 50 млрд руб., можем себе позволить.

– Соотношение долга к EBITDA – 1,2. Это очень хороший показатель.

– И да и нет. Выпуск облигаций показал нас инвестиционному сообществу, о нас узнали больше инвесторов. В этом смысле выпуск облигаций можно расценить как подготовку. Означает ли это, что завтра у нас будет размещение? Нет, не означает.

– В одной точке должны сойтись все звезды. На мой взгляд, этот процесс состоит из трех частей. Первая из них – готовность компании, насколько хороши показатели, насколько компания прозрачна и т. д. Мы пройдем этот этап достаточно быстро. Вторая часть – восприятие фармы инвесторами. По нашим данным, могу сказать, что думают они хорошо – и оснований считать, что этот интерес со временем пропадет, на мой взгляд, нет. Переподписка – тоже хороший знак, в книге заявок много участников, т. е. спрос на компанию высокий. Кроме того, наша отрасль понятна инвестбанкирам, так как много фармкомпаний торгуется на мировом фондовом рынке. А в России таких предложений пока нет. И, наконец, третья часть – это общее состояние рынков, сейчас, как вы знаете, это не очень позитивный элемент.

– В течение года-двух. Но для нас IPO не самоцель, а важный этап развития компании, так что выйдем, когда это будет оптимально.

– Мы рассматриваем разные опции, но решение будет принято непосредственно перед сделкой.

– Об этом пока рано говорить.

«Фармрынок сейчас не в лучшей форме»

– По итогам 2021 г. мы, я думаю, будем в тройке ведущих российских производителей лекарственных средств. А в розничном сегменте фармацевтического рынка России будем двенадцатыми среди всех компаний и вторыми – среди российских. Начали международное развитие, создали задел для прорыва в направлении R&D, вышли на рынок публичного долга и появились на радарах российских и международных инвесторов, продолжаем модернизировать наши заводы и выпускать востребованные препараты. Мне кажется, что компания развивается колоссальными темпами и точно займет ведущие позиции на рынке.

– Этот вопрос лучше адресовать акционерам.

– Для нас 2021 год стал годом роста. За 11 месяцев выручка компании выросла на 20%. Это хорошо, учитывая, что фармрынок сейчас не в лучшей форме, особенно розничный. Розница обычно зависит исключительно от благосостояния населения: больше денег в кармане – больше покупаем, меньше – наоборот. В среднем этот сегмент растет в России на 5–6% в год. Но вне зависимости от различных изменений на рынке и постоянных качелей, которые мы наблюдаем последние пару лет, мы ставили и ставим себе высокую планку: расти вдвое быстрее рынка. Думаю, что и 2021, и 2022 годы не станут исключением.