Гендиректор «Ростеха»: Новые санкции вряд ли смогут нас подкосить

Корпорация «Ростех» создавалась в 2007 г. прежде всего для консолидации принадлежащих государству оборонных активов. Сегодня в ее состав входит более 700 предприятий, на которых работает более полумиллиона человек, и проще сказать, в каких отраслях «Ростеха» нет. Даже Владимир Путин на праздновании 10-летия корпорации предостерег своего бывшего сослуживца, бессменного гендиректора «Ростеха» Сергея Чемезова от «бесконечного, бесконтрольного расширения». Но и это не остановило расширение: после поглощения Объединенной авиастроительной корпорации «Ростех» станет одним из крупнейших в мире производителей авиатехники. Сам Чемезов говорит, что планов дальнейшей экспансии у него нет, он готов делиться активами с частными инвесторами, и объясняет, почему партнерами госкорпорации и совладельцами крупных компаний порой становятся мало кому известные люди.

– Он правильно сказал: «бесконтрольного» расширения.

– Подождите-подождите! Мы ничего не забирали. Решения о передаче нам этих активов были приняты президентом и правительством.

– Ответ уже даже в нашем названии – государственная корпорация. С одной стороны, наша цель – это развитие бизнеса, получение прибыли. С другой – выполнение государственных задач: безопасность по критическим технологиям, социальная стабильность, гособоронзаказ. Знаете, интересно, если посмотреть на 12 основных национальных проектов, которые определил президент, то вы обнаружите, что в каждом из них у нас если не основополагающая, то одна из главных ролей. Также есть задача сохранить важные отрасли промышленности, технологического прорыва. Так в составе «Ростеха» оказываются и ОАК, и «Тракторные заводы».

– Что касается «Тракторных заводов», честно говоря, да. Не планировалось, что их нам передадут. Владельцы концерна были не в состоянии обслуживать кредиты ВЭБа – 82 млрд руб. Дальше ожидался тяжелый сценарий – невыплата зарплат, остановка производства. Понятно, что банк не должен управлять промышленными активами. Поскольку мы тоже были кредиторами, в частности «Курганмашзавода» (производит в том числе боевые машины пехоты. – «Ведомости»), и у нас есть профильные направления, связанные с производством сельхозтехники и вооружений, было решено передать актив нам.

А идея объединения ОАК с «Ростехом» существовала достаточно давно, потому что мы изготавливаем почти 70% комплектующих для авиации. Было бы правильно, чтобы и сборка, и производство комплектующих были сконцентрированы в одном месте.

– Сейчас мы не совсем четко представляем финансовое состояние ОАК. В общих чертах, конечно, знаем, но нужно посмотреть на все скелеты в шкафу. А потом уже будем готовить новую стратегию. На присоединение отведено 18 месяцев. ОАК и «Вертолеты России» будут объединены в один авиационный кластер, в него войдут все предприятия, производящие комплектующие как для самолетов, так и для вертолетов. Но это будет не юридическое объединение, а условное – внутри корпорации. С учетом новых активов доля авиационного кластера в общей выручке корпорации составит примерно 50% – около 1 трлн руб. То есть авиастроительный блок станет самым мощным в корпорации.

– Сказать со стопроцентной гарантией не могу – пока рано. Если посмотреть на мировую практику, это есть везде: у Boeing есть дивизион гражданской авиации и дивизион военной. В Airbus – то же самое. Но давайте подождем.

– Думаю, в ближайшее время не стоит этого ждать.

– Вы думаете, неуправляемой?

– Структура у нас оптимальная. Финансовый результат хороший: прогноз по выручке в этом году – более 1,6 трлн руб., чистую прибыль ожидаем на уровне 127 млрд руб. Через дочерние холдинги мы объединяем более 700 предприятий. При этом мы не стремимся все концентрировать в своих руках. Привлекаем частных инвесторов, отдаем им пакеты акций наших компаний вплоть до контрольных, если это позволяет развивать активы. Почти в половине наших холдингов, в семи из 15, или частный инвестор уже в капитале, или мы в процессе сделки сейчас. Мы заинтересованы не только в дополнительных средствах, но и в приобретении новых компетенций, технологий и рынков. Думаю, такой же позитивный сценарий развития, как был у «Камаза», «АвтоВАЗа», «Калашникова», может быть в будущем и у других наших холдингов.

Откуда берутся партнеры

– Нет, мы просто оперируем категориями не известности, а профессионализма и эффективности. Эти качества для нас важнее. Может, они не были публичными, но своими делами доказали, что в состоянии управлять большими предприятиями.

– Никто никого не фронтирует.

Мы пришли в «Калашников» с тем же Криворучко, когда годовая выручка была около 2,3 млрд руб. и убытки – почти 2 млрд руб. Сейчас годовая выручка группы компаний «Калашников» – более 40 млрд, а чистая прибыль по 2018 г. будет порядка 3 млрд руб. Концерн – это сотни новых продуктов и экспортных контрактов, несмотря ни на какие санкции, потому что продукт лучший. При этом Криворучко показал себя как в корпорации, так и в бизнесе – наверняка вы катаетесь в аэропорт на «Аэроэкспрессе», который он создал и возглавлял много лет. Уже после этого он вернулся в оборонку и решил инвестировать собственные средства с партнерами в «Калашников».

У Андрея Шипелова [контролирующего акционера и гендиректора «РТ-инвеста»] также очень весомый бэкграунд в бизнесе – он начинал с торговли, занимался нефтепродуктами, вывозом и переработкой мусора, венчурными инвестициями и во всех этих сферах достиг серьезных успехов.

И Криворучко, и Шипелов, и Михаил Шелков [совладелец и заместитель председателя совета директоров «ВСМПО-Ависмы] были достаточно состоятельными людьми, когда пришли в «Ростех». С Шелковым я знаком со времен работы в администрации президента, он тогда уже владел банками.

Стратегия «Нацимбио»

– Мы не дилеры, мы производители. Мы создали «Нацимбио», в первую очередь чтобы объединить все активы, которые мы получили в фармацевтике, а также чтобы привлечь частных инвесторов с подобными активами. Главная задача «Нацимбио» – это трансфер технологий, создание в России совместных предприятий, разработка собственных вакцин и препаратов. Чтобы не зависеть от иностранных производителей, которые могут отрезать нас от поставок жизненно важных лекарств, этот риск надо осознавать. Для этого же мы создаем сейчас уникальные протонные центры для борьбы с онкологическими заболеваниями в четырех регионах. Такие клиники есть в США, Китае, Японии, а у нас подобных технологий, можно сказать, нет. Для этого же ведем разработки самого разного медицинского оборудования: УЗИ-сканеров, томографов, оборудования для роддомов. Даже медицинские иглы начинаем делать, потому что в России они не производились.

– Не совсем так. В первую очередь наша задача действительно развивать производство. Логистика, доставка с соблюдением условий холодовой цепи, конечно, важное, но сопутствующее направление развития. «Нацимбио» уже инвестирует в модернизацию логистической системы – обновляем парк грузовых машин, закупаем более продвинутые термоконтейнеры, внедряем систему постоянного мониторинга грузов. Но все же стратегическая цель компании – это вывод на рынок доступной жизненно важной фармпродукции, а не логистика или дистрибуция.

– Здесь иная логика. Слухи о снятии с компании статуса единственного поставщика появились в связи с обсуждением изменений параметров проекта с регулирующими ведомствами. Это повлекло за собой разговоры об изменениях в преференциях со стороны государства. Строительство было начато много лет назад, еще до передачи площадки в «Ростех», и за это время произошло много структурных изменений как внутри холдинга, так и на рынке, изменилась в том числе и экономическая ситуация в стране. Когда изначальные условия меняются, логично, что и сам проект требует соответствующей актуализации. Дополнительно это осложняется тем, что мы очень долго получали этот актив от Росимущества. Решение о передаче нам этого недостроя принято давно, но сам объект мы получили только в сентябре этого года – мы потеряли очень много времени. Сейчас ведем переговоры с профильными министерствами и правительством о возможности внесения изменений в конфигурацию проекта, в том числе схемы его управления, но раскрывать детали пока преждевременно.

«Ростех» в цифровом мире

– Да, мы активны в этих направлениях. И видим большой потенциал в развитии бизнеса через создание технологических альянсов с наиболее развитыми игроками на рынках умной продукции.

Про Mail.ru: «Ростех» приобрел 11% в МФТ, сумма сделки – $49,5 млн. Есть много совместных проектов, которые сейчас обсуждаются в различных областях.

Mail.ru Group активно развивается. Уже после нашего вхождения в капитал МФТ было объявлено о планах создать СП между Mail.ru Group и Alibaba – крупнейшее в области электронной коммерции в РФ.

– Сделка еще не закрыта, но она, безусловно, существенно повышает инвестиционную привлекательность Mail.ru Group.

– По большому счету мы их даже еще не собираем. Наверное, при необходимости их можно аккумулировать и что-то с ними сделать. Это продукт, который может стоить денег. Для производителей важно, как продается их продукция. Мы можем делать им такую аналитику.

– Цифровая метка, которая уже делается на табачных изделиях, на шубах, на обуви, медикаментах, – какой для него интерес в этой информации? Он ни в одном из этих бизнесов не участвует. Но эти данные регулируются. Есть службы, которые следят, чтобы данные не использовались по чьему-то усмотрению, создавая искусственные преимущества. В системе обеспечен высокий уровень защиты информации, используются криптографические технологии. И потом – кто еще готов инвестировать в создание такой системы, можете назвать? Бюджетные средства в проекте не используются, а контроль системы, работы единого оператора остается за государством. При этом цели системы и другие плюсы налицо: это уход контрафакта и фальсификата с прилавков. Конечно, у проекта есть противники, именно они теряют от повышения прозрачности рынка. Технология работает, все лекарства с 2020 г. должны маркироваться, от срока внедрения зависят жизни людей. Это значительное подспорье для легального бизнеса, налоги для государства... А вас вот беспокоит только судьба информации, которая собирается при маркировке. А не беспокоит судьба информации, которая собирается всеми сотовыми операторами? Ничего? Нормально?

– Уже лет 15 прошло с тех пор, как «Ростех» и USM совместно участвовали в конкурсе на лицензию. Кстати, заплатили очень дорого (по словам Алишера Усманова – $500 млн. – «Ведомости»). Но финансово «Ростех» не участвовал в сделке. У нас была договоренность, что корпорация имеет право выкупить у USM 25% по цене, равной прямым затратам USM. Понятно, что сегодня этот пакет стоит намного дороже, потому что там проведена большая работа: проектирование уже завершилось, определены запасы, дороги подведены. То есть месторождение готово к работе. Поскольку Алишер Бурханович решил дальше самостоятельно развивать проект и предложил нам хорошую цену, мы отказались от опциона.

– Мы на данном этапе отказались от финансового участия в проекте, но по-прежнему рассчитываем поучаствовать в нем технологически через наши профильные проектные организации. Условия заключения опциона мы не раскрываем.

– Сейчас мэрия Москвы будет объявлять конкурс, желающих участвовать в нем много. Мы уже проявили себя с неплохой стороны – наша программа была использована в камерах, которые стояли на стадионах чемпионата мира по футболу. Тогда было задержано 180 правонарушителей, в том числе находившихся в розыске. Совсем недавно алгоритм NtechLab выиграл в конкурсе Национального института стандартов и технологий США. До этого была победа в двух других американских конкурсах – они показали самый высокий уровень по распознаванию эмоций и по распознаванию силуэтов.

– Это одно из наших ключевых стратегических партнерств. Мы объединяем активы в области микроэлектронной компонентной базы, чтобы усилить развитие этого направления в России. Ключевые параметры сделки согласованы. Всего в сделку войдет 21 предприятие: «Ростех» передаст девять активов, АФК – 12. Контроль в СП получит АФК «Система», у нас – 49%. Других инвесторов привлекать пока не планируется, не вижу необходимости.

– Прежде всего нет цели полностью заменить импорт. Но если мы говорим о суверенной цифровой экономике, то, конечно же, нужны собственные электронные компоненты, оборудование, цифровые системы. Это гарантия безопасности.

Именно поэтому мы ведем собственные работы в этой сфере и активно идем со своими разработками в проекты цифровизации. Например, создаем цифровую инфраструктуру, которая управляет городскими объектами, дорожным движением, системами безопасности. Внедряем цифровые технологии в здравоохранении, системах торгов, закупок и т. д. Конечно, такие системы должны быть надежно защищены от вмешательства со стороны других государств. То же самое касается энергетики, промышленности, здравоохранения, госуправления. Я уже не говорю об оборонке и армии, где мы являемся одним из ключевых поставщиков цифровых решений.

В части ЭКБ, о которой вы спрашиваете, у нас есть хорошие результаты: мы делаем современные чипы, на их основе – вычислительную технику, средства для передачи, обработки, хранения данных. Производим средства мониторинга и робототехнику, например беспилотники. Создаем программное обеспечение – от собственных операционных систем до бизнес-приложений и больших системных решений типа «Безопасного города». При этом акцент сейчас смещается на большие сервисные контракты полного цикла. Никому не нужен набор отдельных устройств. Заказчик хочет получить с продуктом весь пакет услуг под ключ: с поддержкой и сервисом – вплоть до его утилизации, когда подойдет срок. Это направление мы сейчас развиваем.

Гражданское значение

– Да, такая цель есть. Сейчас доля гражданской продукции в выручке «Ростеха» составляет порядка 28%. При этом за последние четыре года продажи гражданки выросли более чем в 1,5 раза. Сейчас у нас разработана глобальная программа по диверсификации, совместно с ВЭБом создан проектный офис по диверсификации НПО «Конверсия». Он помогает компаниям ОПК выводить продукт на рынок, находит ниши, способствует развитию маркетинговых компетенций и получению льготного финансирования по программам ВЭБа и ФРП. При этом требования к производимой гражданской продукции очень серьезные, не сковородки и лопаты, как было в 1990-е.

Эффективнее всего предприятия радиоэлектронного кластера: выручка у них выросла на 74% (выручка РЭК 2017 г. – 38 млрд руб., прогноз на 2018 г. – 66 млрд руб.). По нашим расчетам, суммарно за следующие три года продажи продукции гражданского назначения по «Ростеху» превысят 2,5 трлн руб.

– Участвовать в этом проекте нам предложил губернатор. «Ростех» единолично не планирует входить, мы рассматриваем участие совместно со структурами «Новапорта»: у нас – 25%, 75% – у компании «Системы управления». Любому человеку небезразлично, как живет его родина, конечно. Но Иркутская область – это еще и крупный промышленный регион, где проживает около 2,5 млн человек. На Байкал ежегодно приезжает до 1,5 млн туристов. К 2020 г. пассажиропоток через Иркутск достигнет 3 млн человек в год. Аэропорт станет одним из крупнейших авиационных хабов в стране. Предварительно объем инвестиций в проект оценивается на уровне 100 млрд руб. Сейчас там разгорается скандал: почему проект отдали этой компании, а не той; и Олег Дерипаска якобы хотел там поучаствовать. Если объявят конкурс, пожалуйста! Мы готовы принять в нем участие.

– Пока мы пользуемся старыми сертификатами, которые выдал МАК, – на ту технику, которая ранее была создана и которая уже поставляется. А вот с новой техникой, если Росавиация не сможет договориться о процедурах взаимного признания, подписать регламенты с международными органами сертификации, действительно могут быть проблемы. Это касается, например, экспорта самолетов, того же МС-21, на который мы делаем большую ставку. Отсутствие решения, в частности, ограничивает возможности ведения активных переговоров с потенциальными покупателями за рубежом. Я говорил на эту тему с министром транспорта Евгением Дитрихом, он пообещал, что до конца I квартала следующего года вопрос решится.

Санкции

– Знаете, нас это не очень пугает: мы сделали все, чтобы минимизировать ущерб от санкций. Мы научились работать в этих условиях, а более жесткие санкции уже сложно придумать. Например, мы практически не заказываем за рубежом комплектующие изделия. От закупок в США ушли. Поэтому новые санкции вряд ли смогут нас подкосить.

– Конечно, санкции создают сложности для нас и наших партнеров, которые сталкиваются с серьезным давлением. Но непреодолимых препятствий нет. Мы же подписали крупнейший контракт за всю историю военно-технического сотрудничества России (со времен СССР) и Индии – на поставку зенитных систем С-400.

Проблемы с платежами действительно периодически возникают. Мы приняли решение перейти на расчеты в национальных валютах: с нами могут рассчитываться как в рублях, так и в других конвертируемых валютах. Рассматриваем и другие формы платежей.

– Пока никто не отказывался. Тут надо внимательно следить не за газетами, а за тем, что говорят официальные лица. Министр обороны Индонезии недавно подтвердил, что его страна крайне заинтересована в Су-35 и что Индонезия не откажется от выполнения контракта с Россией под влиянием возможных санкций США. Санкции выгодны только американским компаниям, которые конкурируют с нами на рынках вооружений. У многих мировых производителей и государств такой подход вызывает лишь возмущение.

– У нас на сегодняшний день рекордный портфель заказов – более $50 млрд. Такого никогда не было – это показатель того, что никто не отказывается; наши партнеры не боятся и заключают контракты.

– Если исполнять, как предусмотрено в контрактах, можем достичь и больших результатов, но многое зависит от распределения поставок, от сроков финансирования.

– Пока нет. Вы знаете, что на «ВСМПО-Ависме» я председатель совета директоров, у них создано СП с Boeing. И меня никто не просил, чтобы я ушел. Хотя я попал под санкции одним из первых. По другим предприятиям – «Камаз», «АвтоВАЗ» – тоже никаких вопросов нет.

Автомобильные проекты

– Думаю, в этом году должны получить порядка 5–6 млрд руб. Это первая за 10 лет прибыль. С учетом того что у «АвтоВАЗа» обширная инвестпрограмма, логично было бы направить средства на ее финансирование. Но решение о выплате дивидендов будут принимать акционеры.

– Мы ставили условие перед нашими французскими партнерами – в обязательном порядке перевести СП в российскую юрисдикцию. На этих условиях мы принимаем участие в докапитализации «АвтоВАЗа» более чем на 100 млрд руб., которая завершается в этом году. Я надеюсь, что в первом полугодии следующего года предприятие переедет.

– Пока нет. Совсем недавно у них спрашивал.

– Действительно, у «Камаза» большая инвестпрограмма стоимостью более 100 млрд руб. Цель – создание новых производств и обновление модельного ряда. Например, в рекордно короткие сроки, за полтора года, был построен новый завод по производству каркасов кабин. Сейчас закупается и устанавливается оборудование. Поэтому объем дивидендов мы сократили до минимума, чтобы завершить инвестиционную программу, не привлекая кредиты. Потому что кредит – это всегда дополнительная нагрузка.

– Давайте дождемся финансовых результатов работы компании.

– Нет. «Камаз» – хорошая прибыльная компания, выплачивает дивиденды. И это стратегический актив. А 25% в «АвтоВАЗе» нужно оставить, потому что это большой социальный актив.

– Даже больше. Но не сразу и не просто так. Трудоустраивали людей, давали возможность получить новую профессию. Это был вопрос выживаемости завода. А любой частный инвестор мог бы прийти и сказать: ворота открыты, выходи. Зато сегодня за «АвтоВАЗ» не стыдно: завод ожил, создает новый модельный ряд, наращивает продажи и прибыль.

– Такая идея была на начальном этапе, но мы от нее отказались. Сборка будет на «Соллерсе». На «АвтоВАЗе» совершенно другая технология сборки – рассчитана все-таки на более низкий ценовой сегмент. А Aurus – дорогая машина, по сути, мелкосерийной сборки. Автомобилей будет производиться не так много, около 5000 в год. Хотя желающих купить достаточно.

– Да, я встал в очередь. В Минпромторге у Мантурова идет запись. (Смеется.)

– Что касается электромобилей, «АвтоВАЗ» давно уже занимается ими, так как Renault – одна из передовых компаний, которая работает в этом направлении. У них очень неплохие электромобили. На базе «Калины» и Vesta были сделаны такие легковые автомобили, я один даже купил себе.

– Да, в выходные. Машина вполне хорошая получилась. А «Камаз» за последние годы значительно продвинулся в области производства пассажирского транспорта на электротяге. Что касается беспилотников, то на «Камазе» мы уже создали один. Испытания провели, он ездит со скоростью до 60 км/ч. Проблема в другом – нигде в мире не существует законодательного регулирования беспилотников. Если беспилотник сбил пассажира – отвечать за это кто будет? Пилота-то нет! Скорее всего, беспилотники пока можно использовать в аэропортах, в цехах крупных предприятий.

Личные доходы

– У меня лично ничего нет. Супруга занимается бизнесом много лет. В 2016 г. она получила крупную сумму от инвестиционных вложений, и, кажется, тогда мы продали дом. Год спустя уже таких доходов не было. Я возглавляю госкорпорацию и не имею права владеть какими-то активами. Поэтому у меня только зарплата и вознаграждения за участие в советах директоров. Например, я вхожу в совет директоров «Аэрофлота». Кстати, мы в прошлом году приняли решение, что сотрудники «Ростеха» не получают вознаграждений за работу в советах директоров предприятий, входящих в состав нашей госкорпорации.