Фредерик Рузо: «У нас исторически прочнейшие связи с Россией»

Президент Louis Roederer рассказывает о значении российского рынка, сотрудничестве с Филиппом Старком и шампанском, которое заставляет плакать
Фредерик Рузо, президент Louis Roederer/ Leif Carlsson / Magazine Vigneron Droit international

Мы беседуем с президентом Louis Roederer Фредериком Рузо в исторической штаб-квартире компании в Реймсе, откуда его предки руководили глобальной экспансией шампанского дома, который в конце XIX – начале XX в. стал одним из крупнейших производителей этого вина в мире. Тогда же был построен и особняк на бульваре Люнди – сразу для коммерческих целей, по соседству с семейным домом владельцев и напротив основных производственных помещений.

К началу XX в. крупнейшими рынками для Louis Roederer стали Россия и США. И это чуть не сгубило компанию. После революции 1917 г. в России в подвалах Louis Roederer остались сотни тысяч бутылок, зарезервированных для России. Сухой закон в США с 1922 г. закрыл для французских виноделов и этот рынок. А Великая депрессия, охватившая Европу и США, едва не добила бизнес Louis Roederer. Но Камилла Ольри-Родерер, принявшая руководство семейной компанией после кончины своего мужа Леона, сумела стабилизировать ситуацию.

Ее внук Жан-Клод и правнук Фредерик оказались как минимум не менее талантливыми виноделами и коммерсантами. И сегодня компания Louis Roederer – глобальный холдинг, который владеет виноградниками и выпускает вина помимо Шампани также в Бордо, Провансе, Долине Роны, Порту и Калифорнии. Состояние Фредерика Рузо издание Challenges в 2017 г. оценило в 780 млн евро, поставив его на 3-е место в списке богатейших французских виноделов после Бернара Арно (для которого спиртные напитки лишь 12% его многомиллиардного бизнеса LVMH) и Пьера Кастеля, владельца крупнейшего во Франции производителя марочных вин Castel Freres.

– Сто лет назад Россия была крупнейшим рынком сбыта для Louis Roederer. Насколько российский рынок важен для вас сегодня?

– Российский рынок для нас исключительно важен. Во-первых, потому, что у нас исторически прочнейшие связи с Россией. В середине XIX в. мы продавали треть нашего шампанского в России: 600 000 бутылок из годового производства в 2,5 млн бутылок. Русские тогда не говорили, что они пьют шампанское, они говорили, что пьют «Родерер». Сегодня мы занимаем 10% рынка шампанского в России – эта доля намного больше, чем в других странах. Что для меня свидетельствует о том, что 70 лет коммунистической власти не заставили русских забыть Louis Roederer, не заставили забыть Cristal. У нас прекрасный дистрибутор в России [компания Simple], который отлично делает свою работу.

И Россия – очень важная часть истории нашего дома. Александр II был не просто нашим важным клиентом, он подтолкнул нас к изобретению шампанского будущего – Cristal.

– Это правда, что все бутылки Cristal для Александра II были из хрусталя? Как это было можно обеспечить – хрусталь ведь хрупкий материал? Или давление в бутылках Cristal было меньше, чем в обычном шампанском?

– Думаю, что было меньше. Но наверняка какие-то бутылки взрывались.

Louis Roederer, винодельческий холдинг

Владельцы – семья Рузо.
Показатели за 2017 г. (2016 г.)*:
выручка – 119,5 (117,8) млн евро,
годовое производство – 3,5 млн бутылок,
площадь виноградников – 237 га,
количество сотрудников – 188 чел.
* компании Champagne Louis Roederer S.A. Источник: CIVC

Компания основана в Реймсе в 1776 г., в 1833 г. ее унаследовал Луи Родерер, который дал компании свое имя. Сегодня холдинг Louis Roederer владеет виноградниками и производит вина в Шампани (под марками Louis Roederer и Deutz), Бордо (Pichon Longueville Comtesse de Lalande, Chateau de Pez и Chateau Haut- Beausejour), Провансе (Domaines Ott), Долине Роны (Delas Freres), Порту (Ramos Pinto) и Калифорнии (Roederer Estate и Schaffenberger).

– У вас сохранились эти бутылки, это шампанское?

– Нет. Все оно было открыто давным-давно.

– А ведь это была огромная проблема для вашего дома: после революции 1917 г. вы остались с огромным стоком дорогого шампанского, заказанного, но не оплаченного царской семьей. И продать его кому-либо еще в разоренной войной Европе было невозможно.

– Да. Но его выпили. (Смеется.)

– Новый 2018 год мы в редакции отметили двумя бутылками Cristal – 2007 и 2009 гг., которые нам прислали наши ньюсмейкеры. На одной из них были выгравированы латинские инициалы ее владельца – одного из богатейших людей России. У вас в Реймсе есть такой сервис для самых важных клиентов? Или это российское ноу-хау?

– Нет, такого сервиса у нас нет, первый раз про него слышу.

– Другой знаменитый поклонник вашего шампанского – Квентин Тарантино. Его сцена с бутылкой Cristal в фильме «Четыре комнаты», возможно, самое громкое признание в любви шампанскому в истории мирового кинематографа. Как Cristal стал героем этого фильма – это же не product placement?

– Конечно, нет! Существует множество фильмов, литературных произведений, песен, где фигурирует Cristal. Но сцена в «Четырех комнатах» действительно особенная – она длится четыре минуты. Думаю, причина в том, что Cristal стало легендарным шампанским, признанным «исключительным» винными критиками и сомелье во всем мире. Мы никогда не даем рекламу этого вина – его слава распространяется сарафанным радио. А Тарантино – наш клиент, но у нас в Реймсе пока ни разу не был.

Хороший год

– Урожай 2018 г. выдался в Шампани очень хорошим. Что это значит для производителей шампанского – и Louis Roederer в частности: вы сможете сделать больше бутылок, больше миллезимного шампанского и продадите его дороже, сможете заложить больше перспективного вина на долгую выдержку?

– Пока еще рано говорить, что это будет исключительный миллезим. Хотя виноград действительно вызрел очень хорошо. И мы всегда очень довольны, когда удается собрать хороший урожай. Но это же Шампань (самый северный винодельческий регион во Франции. – «Ведомости»): один год получается очень хороший, другой – не очень, так и живем.

Да, есть шанс, что мы сделаем Cristal 2018 г. Но вы знаете нашу стратегию: мы не стремимся к [резкому] увеличению производства. У нас в собственности 240 га виноградников [в Шампани], с 1/3 из них – самых лучших, самых старых – виноград идет на производство нашего лучшего шампанского Cristal. Все виноградники, дающие сырье для Cristal, обрабатываются по принципам биодинамики. И мы находимся в постоянном поиске решений, которые позволят нам выращивать виноград еще более высокого качества. Наша миссия – попытаться изобрести [новое] шампанское будущего, еще лучше отображающее уникальность Шампани, маленькой территории с неповторимой меловой почвой и неповторимым климатом.

Фредерик Рузо

президент и генеральный директор Louis Roederer
Родился 19 июня 1967 г. в Монпелье. Окончил Университет Париж-До- фин (Paris IX) по специальности «управление»
1991
начал работать в коммерческом отделе компании Auguste Thouard Vignobles
1996
присоединился к семейному бизнесу, занял должность регионального директора Louis Roederer
2000
директор по персоналу
2005
директор по развитию
2006
генеральный директор. С 2015 г. занял также пост президента Louis Roederer

– Годовое производство шампанского Louis Roederer остается стабильным – около 3,5 млн бутылок, тем не менее выручка у вас ежегодно увеличивается: 117,8 млн евро в 2016 г., 119,5 млн евро в 2017 г. Это потому, что вы ежегодно поднимаете цены?

– Мы ежегодно покупаем новые виноградники. Это может быть 1–2 га, но тем не менее. Поэтому и выручка у нас ежегодно растет. Но мы частная компания, которая не котируется на бирже, поэтому краткосрочными цифрами мы не сильно озабочены и у меня нет обязанности ежегодно показывать рост на 10–15%. Мои акционеры просят меня выстраивать стратегию на десятилетия вперед.

– Ваши акционеры – это ваша семья?

– Конечно.

Федерация виноделов

– Консолидированные продажи всей вашей группы вы не публикуете. Последние цифры я нашел за 2013 г.: 257 млн евро, причем 60% выручки обеспечили шампанские дома Louis Roederer и Deutz. Какая выручка сейчас?

– Сейчас консолидированные продажи – больше 300 млн евро.

– Группа Roederer делает вино не только в Шампани, но также в Бордо, Провансе, Долине Роны, Португалии, Калифорнии. Но есть еще несколько знаменитых регионов, где вас до сих пор нет. Ищете там хозяйства?

– Да, мы хотели бы быть в Бургундии, в Бароло, в Брунелло-ди-Монтальчино. Наша стратегия – создать вокруг Louis Roederer федерацию винодельческих хозяйств с лучших терруаров. С небольшим производством, но высшего качества. А великих терруаров немного.

– С того момента как вы в 1996 г. приобрели шампанский дом Deutz, его годовые продажи выросли в 4 раза до 2 млн бутылок, при этом качество вина даже выросло. В чем секрет успеха?

– В долгосрочном видении. И в страсти к качеству. Если вы хотите сделать великое вино, вам нужно время.

– Какая существует синергия между марками, входящими в вашу группу?

– В том, что касается производства, каждый дом сохраняет свою идентичность. И культурную независимость – это очень важно. Но синергия присутствует – в финансах, информационных технологиях. Команда каждого дома имеет одинаковые ценности и, я бы сказал, одинаковое понимание красоты. И того, что такое хорошо. Что помогает в поисках того, как сделать еще лучше. Так же как артист старается каждый год улучшать свою технику, сделать свои работы еще и еще лучше.

– А собрания главных виноделов или маркетологов всех домов вы устраиваете?

– Конечно! Чтобы делиться опытом, обмениваться мнениями. Здесь синергия тоже есть.

Вино от Старка

– Долгое время последней новинкой Louis Roederer было шампанское Cristal rose, которое ваш дом представил еще в 1974 г. А в этом десятилетии, уже при вашем руководстве, Louis Roederer разродился сразу двумя новыми шампанскими: Cristal Vinotheque урожая 1995 г. и Louis Roederer Brut Nature – без добавления дозажного ликера. Почему вы так ускорились?

– На самом деле новинка одна. Cristal Vinotheque – это тот же Cristal, но 20-летней выдержки. Мы его сделали для тех наших клиентов и коллекционеров, которые предпочитают выдержанное шампанское. А также для того, чтобы показать, что шампанское имеет отличный потенциал для выдержки и стареет лучше всех других белых вин – многие люди этого не знают. Особенно Cristal, которое и сделано для долгой выдержки, но часто потребляется молодым.

А Brut Nature – это действительно новинка. Я большой поклонник шампанского без дозажа, [потому что отсутствие сахара] позволяет раскрыть всю чистоту вина. Мы делаем его только в лучшие годы – сейчас [в продажу поступил] урожай 2009 г. – и совместно с Филиппом Старком, потому что он пьет только шампанские без дозажа. Когда я с ним познакомился и узнал об этом, то предложил ему сделать такое шампанское совместно.

– То есть это была ваша идея?

– Да. Я сказал Филиппу, что мне очень нравится его архитектура и дизайн. А он сказал мне, что обожает шампанское и выпивает в день по магнуму – но только шампанские без дозажа. Тогда я предложил Филиппу сделать такое шампанское вместе. И он согласился. Но сказал, что хочет действительно принимать участие в создании самого вина, а не только этикетки. Сейчас я рассказываю это очень коротко, но это был 10-летний проект сотрудничества между Филиппом – блестящим человеком, очень креативным – и нашим главным энологом Жан-Батистом Лекайоном и его командой.

– Старк принимал участие только в создании первого миллезима Brut Nature 2006 г. или миллезима 2009 г. тоже?

– И 2009 г. тоже. Участвовал как неофит – рассказал о своих идеях, о своем идеальном шампанском. Вино, конечно, делал не он. Это был очень хороший опыт, и мы будем его продолжать: следующим станет миллезим 2012 г. Так же как будем продолжать выпуск новых миллезимов Cristal Vinotheque: следующим станет 1996 г.

– Старк сделал также дизайн этикетки шампанского Brut Nature и дизайн капсюля – металлической крышечки, удерживающей пробку в бутылке шампанского. Начиная с миллезима 2009 г. вы еще поменяли дизайн капсюля в Cristal, убрав с него российского двуглавого орла. Почему? Чтобы порадовать коллекционеров капсюлей новым дизайном? Претензий из России не поступало?

– На самой бутылке Cristal изображение [двуглавого орла] всегда присутствует. Но мы решили унифицировать дизайн капсюлей наших разных шампанских, изобразив на них логотип Louis Roederer.

Спрос и предложение

– С 2017 г. вы производите виноград для Cristal по принципам биодинамики. Зачем? Если заботясь о природе, так 90% потребителей Cristal вряд ли озабочены вопросами сохранности окружающей среды.

– А я думаю, что они пришли к Cristal в поиске чистого и исключительного шампанского. И биодинамика может в известной мере помочь в укреплении структуры Cristal. Которое всегда претендовало на то, чтобы в наилучшей степени отражать исключительность терруара Шампани.

Биодинамика – это не больше и не меньше чем возвращение к тем техникам [виноградарства], которые практиковали наши предки. У них не было всех этих химических продуктов, которые появились в 60–80 гг. прошлого века. Биодинамику мы используем только на виноградниках grand cru, дающих сырье для Cristal.

– Но ведь биодинамика предполагает и отказ от использования сульфитов в вине. Разве можно создать вино с большим потенциалом выдержки, не используя консерванты – сульфиты?

– Биодинамику мы используем только на виноградниках, не в производстве вина. В винах мы используем сульфиты – иначе получится уксус.

– Какая доля в производстве Louis Roederer приходится на базовый брют, на миллезимные шампанские и на Cristal?

– Две трети – на Brut Premier и одна треть – на миллезимные шампанские. Из которых 60% приходится на Cristal. Виноград для Cristal мы выращиваем на 80 га.

– Но спрос на Cristal все равно выше предложения. Как вы его балансируете, чтобы не обидеть клиентов?

– Это исторически так сложилось. И это касается не только Cristal, но и Brut Premier. Глобальный спрос растет, а мы в производстве ограничены. Тоже его увеличиваем, но не такими темпами [как растет спрос].

– Для меня шампанское (и портвейн) – лучшее в мире вино по соотношению цена/качество. Но спрос на него растет, растут и цены. А производство ограничено. Существует ли, на ваш взгляд, риск, что шампанское повторит судьбу бургундского, цены на которое стали совершенно неадекватными, так как спрос намного превышает предложение. Romanee-Conti, например, веками было самым дорогим вином в мире, но еще 40 лет назад представитель среднего класса мог позволить себе бутылку такого вина. Теперь уже нет, потому что цены на него выросли на порядки. А цены на приличное бургундское начинаются от 50 евро.

– Я не думаю, что в случае шампанского существует такой риск. Потому что 2/3 или даже 3/4 рынка – это не миллезимные брюты, а это вина ценовой категории 30–40 евро. Понятно, что миллезимные шампанские и престижные кюве дороже, но баланс есть. Да, 40 евро – это тоже не дешево, но я не вижу риска, что цены могут взлететь гораздо выше.

– В интервью французским СМИ вы неоднократно говорили, что видите рост интереса коллекционеров к шампанским Dom Perignon и Cristal в возрасте 15 и даже 20 лет. То есть вы будете предлагать к продаже больше выдержанных вин?

– Да. Мы заложили на выдержку не так много бутылок урожая 1995 и 1996 гг., но теперь закладываем больше, так как видим реальный спрос на более зрелое шампанское и полагаем, что это только начало.

Шампанское для императора

Александр II был страстным поклонником шампанского Louis Roederer, поставки которого в Россию начались еще в первой половине XIX в. И на знаменитом ужине трех императоров, состоявшемся 7 июня 1867 г. во время Универсальной выставки в Париже, единственным шампанским было Louis Roederer. Тот ужин в парижском Cafe Anglais, на котором присутствовали Александр II, его сын, будущий император Александр III, кайзер Германии Вильгельм I и канцлер Отто фон Бисмарк, продолжался восемь часов, гостям было подано 16 перемен, которые сопровождали семь вин (не считая шампанского).

По легенде, каждый год из России в Реймс приезжал винодел российского двора, который принимал участие в создании купажа шампанского Louis Roederer для императора. А в 1876 г. Louis Roederer получил заказ на изготовление уникального сорта для Александра II. Так появился Cristal – первое в мире шампанское в прозрачной бутылке и с плоским донышком. Многие историки виноделия сходятся в том, что это было также первое шампанское категории cuvee de prestige – лучшего и самого дорогого шампанского определенного дома, для которого производитель использует вина из лучшего винограда.

Существует несколько версий, почему бутылка Cristal для Александра II была сделана из прозрачного хрусталя: по одной версии – для безопасности (в углубление в донышке непрозрачной бутылки можно было бы спрятать бомбу), по другой – чтобы впечатлить гостей императора. «Я думаю, что истина посередине, – говорит Фредерик Рузо. – Конечно, была задача произвести впечатление. Поскольку в то время все шампанское выпускалось в бутылках из зеленого стекла, а Cristal стало первым в прозрачной бутылке. И первым с плоским донышком бутылки. Конечно, это производило впечатление на приглашенных. Но очевидно, что были и требования по безопасности: на Александра II было совершено не одно покушение и прозрачная бутылка свидетельствовала, что вино не отравлено – яд изменил бы цвет вина».

На фотографии: Бюст Александра II в здании Louis Roederer в Реймсе

– А шампанское без дозажа – это просто мода или серьезная рыночная тенденция?

– Это небольшая ниша. Так же как есть любители выдержанного шампанского, есть и любители шампанского без добавления ликера. И есть люди, которые его не любят, в том числе и среди моих друзей, которые пробуют Brut Nature и говорят: «Нет, я предпочитаю ваш Brut Premier». Но, выпуская Brut Nature, мы таким образом хотим показать, что шампанское – это очень разнообразное вино: есть розовое, есть «блан де блан» [из 100% шардоне], есть «блан де нуар» [из 100% пино нуар], есть Cristal.

– У вашей компании существует благотворительный фонд, поддерживающий современное искусство, – Fondation Louis Roederer. Как он появился?

– Наша семья всегда занималась благотворительностью и меценатством. Но в какой-то момент мы осознали, что эту деятельность надо структурировать, чтобы сделать ее более системной и иметь возможность планировать на большую перспективу. И [в 2012 г.] мы создали Fondation Louis Roederer. Фонд занимается поддержкой современного искусства, и в частности фотографии, кинофестивалей в Каннах и Довиле, а также учреждений культуры – Национальной библиотеки Франции, музея Palais de Tokyo. У фонда очень интересные проекты. Мы не претендуем на то, чтобы называться художниками, – мы ремесленники, которые делают вино. Но мы также ощущаем свою связь с искусством, с красотой – с красотой природы в первую очередь.

– Что вы думаете о перспективах туризма и энотуризма в Шампани?

– То, что Шампань вошла в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, – это очень хорошо. Это еще один шанс показать уникальность и многообразие нашего региона.

Но мы [в Louis Roederer и Deutz] не открыты для широкой публики, поскольку наши помещения не оборудованы для приема большого количества туристов. Теоретически все это можно было бы организовать, но мы сознательно сделали выбор в пользу наших первичных клиентов – дистрибуторов вина, винных критиков и журналистов. Их мы принимаем и рассказываем о том, как делаем наше вино.

Вино, которое доводит до слез

– Ваше первое воспоминание о вине?

– Первое воспоминание – это аромат вина во время дегустаций, которые проводил отец. Наш дом по соседству с производством, так что его всегда наполняли клиенты, друзья, которые дегустировали вина, шутили, смеялись. Таковы мои детские воспоминания. В 12 лет я впервые участвовал в сборе урожая – это тоже очень яркое воспоминание.

– Помните, сколько килограммов собрали?

– (Смеется.) Нет. Помню, что в тот год во время сбора урожая шли дожди и это было физически очень тяжело. С тех пор я каждый год участвовал в сборе урожая – на протяжении 10 или даже 15 лет – на виноградниках, на приемке винограда, в давильнях.

– У вас есть диплом управленца, но нет диплома энолога.

– Нет. О чем я теперь жалею. Мне очень интересно виноделие, и, хотя у меня нет формального образования, мне очень нравится исследовательский процесс, и теперь я уже понимаю, что нужно делать, чтобы улучшить результат. Биодинамика – это один из способов, но есть и другие. Я не участвую в каждой дегустации в Louis Roederer, но в дегустации финальных ассамбляжей – обязательно.

– Какое у вас вино на каждый день? Cristal?

– Нет, Brut Premier. И когда мы сервируем обеды для гостей здесь, то на аперитив подаем Brut Premier. К рыбе – Cristal. Подаем розовое шампанское. В винах у нас, как вы понимаете, недостатка нет. (Смеется.)

– А ваше самое яркое воспоминание о вине?

– Думаю, что это Cristal 1988 г. К нам иногда приезжают клиенты, которые никогда до этого не пробовали Cristal. И когда они его пробуют, то испытывают сильнейшие эмоции, вплоть до слез. Так вот Cristal 1988 г. – точно то вино, которое может вызвать слезы восторга.

Реймс