Гендиректор «Северсталь менеджмента»: «Плана отступления у нас точно нет»

В январе 2018 г. власти США включили основного владельца «Северстали» Алексея Мордашова в так называемый кремлевский доклад, который содержит список лиц, приближенных к президенту Владимиру Путину и в отношении которых в будущем могут быть введены санкции. Политические риски, впрочем, не мешают жизни компании. В ноябре она представила инвесторам новую амбициозную стратегию на 5 лет. За это время «Северсталь» планирует удвоить инвестпрограмму до $1,4 млрд без снижения дивидендов и больших заимствований. В интервью «Ведомостям» гендиректор «Северсталь менеджмента» (управляющая компания «Северстали») Александр Шевелев рассказал, как компания планирует этого добиться, почему диджитализация неизбежна и что изменилось в производстве за 20 лет, когда он пришел на «Северсталь» обычным рабочим.

– Планы амбициозные, но не абстрактные – все они подкреплены конкретными действиями, проектами и инициативами. Мы для себя установили четыре стратегических приоритета.

Первый – формирование превосходного клиентского опыта. Мы хотим не просто продавать продукцию или сервисы, а обеспечить уникальные решения, основанные на глубоком понимании потребностей наших клиентов. Второй – лидерство по издержкам, существенный, не менее 10%, отрыв от наших конкурентов по себестоимости производства стали. Третье стратегическое направление – реализация новых возможностей. Под этим мы понимаем новые бизнес-модели и технологические новинки, которые есть на рынке. Четвертый приоритет – дальнейшее совершенствование нашей корпоративной культуры.

Культура «Северстали» дополнена усилением трех компонентов. Скорость: мы должны стать быстрее конкурентов, быстрее, чем все остальные, решать поставленные задачи. Партнерство: для достижения наших целей не достаточно только наших собственных компетенций, мы хотим иметь развитую экосистему партнерств. И вдохновение: высокий уровень вовлеченности наших сотрудников.

– Существенный вклад в себестоимость вносит первый передел: 50% себестоимости зависит от эффективности предприятия в сырье. Мы реализуем крупные инвестиционные проекты, направленные именно на этот этап производства. Строительство и реконструкция коксовой батареи обеспечат нам меньший расход кокса, улучшив его качество. Строительство новой доменной печи даст более высокое качество чугуна и, соответственно, более высокие экономические характеристики. Важно отметить, что все эти проекты экономически эффективные: показатель внутренней доходности составит не менее 20%.

Кроме того, мы организовали центры технического развития – дискуссионные площадки для экспертов разного уровня. Они собираются и обсуждают тренды, новые идеи, обмениваются данными, полученными в том числе и из проектов Severstal Ventures, с помощью которой мы имеем доступ к огромному числу проектов с интересными технологическими и цифровыми решениями.

– В венчурные фонды и стартапы. Сегодня мы проинвестировали уже по несколько миллионов долларов в два фонда – Pangea Ventures и Chrysalix Robo Valley. Эти фонды имеют возможность видеть и изучать на ранних стадиях различные технологии и бизнес-модели. Эти инвестиции позволят нам увидеть и изучить технологии, которые нас интересуют. Прежде всего нам интересны технологии в сфере умных материалов, энергетики; аддитивные технологии, автоматизация, цифровизация.

Если мы видим интересный стартап, то можем заходить в него через Severstal Ventures напрямую, получать долю и использовать под свои задачи. Пока мы планируем инвестировать $20–25 млн в год.

– Сто процентов – все что-то делают! Мы просто многое делаем быстрее. Если посмотреть на трек-рекорд компании «Северсталь», можно с уверенностью сказать, что многие вещи мы внедряем первыми. Потом это успешно копируют наши конкуренты.

– Все уже давно смотрят на рынок нержавеющего проката – в России нет эффективных мощностей по его производству. Но соотношение потребления нержавеющей стали и инвестиций, необходимых для реализации проекта по ее производству, пока не оптимально. Тем не менее мы анализируем это направление. Оно может быть перспективным.

Пока пытаемся обеспечить клиентов необходимым количеством этого продукта, без собственного производства. Недавно поставили более 1000 т нержавеющего проката для строительства атомной станции. Купили слябы у другого производителя и прокатали их уже на наших мощностях. Мы единственные, кто смог обеспечить необходимый набор технических характеристик к нержавеющему листу для этого проекта. То есть обеспечить нержавеющим прокатом потребителя при необходимости мы уже можем. Но пока без полного металлургического цикла.

– Ну, плана отступления, как вы это назвали, у нас точно нет. За нами наши предприятия, наши сотрудники, наши регионы присутствия. Им не интересно, кто и в какой список попал, им важно, чтобы мы обеспечивали стабильность.

– У нас нет никакого плана b. На мой взгляд, оснований для включения в санкционные списки компании и основного акционера Алексея Мордашова нет. Мы ведем правильный и прозрачный бизнес. Кроме того, Мордашов является авторитетным бизнес-лидером мирового уровня, вносит существенный вклад в решение вопросов, связанных с глобальными проблемами.

С другой стороны, «Северсталь» не поставляет продукцию в США. Компания уже имеет существенную долю контрактов в национальных валютах – это связано скорее не с санкциями, а с удобством для клиентов. Большая часть наших экспортных контрактов – в евро. А ключевым рынком для «Северстали» является все-таки российский – и здесь мы фокусируемся на нашей внутренней эффективности.

– Мы знаем много примеров среди конкурентов, которые стремились стать домашним производителем. Они не получили дополнительных конкурентных преимуществ. У нас нет ближайших планов по приобретению европейских активов, как нет и жесткой позиции их не приобретать. Мы смотрим разные варианты. Может, когда-нибудь придем к покупке одного из них, но не в ближайшее время.

– Давайте не будем забегать вперед. Мы с компанией ГАЗ работаем уже давно. К тому же «Северсталь» не единственный поставщик компании. Мы рассматриваем различные варианты комплексного решения задачи. Наши контракты с ГАЗом заканчиваются как раз в декабре. Тогда наши юристы и будут решать, как можно минимизировать риски для всех контрагентов.

Насколько мы знаем, компания сейчас рассматривает различные варианты комплексного решения проблемы, снижения рисков для себя и всех своих партнеров. Наш контракт с ГАЗом заканчивается как раз в декабре, тогда же будем вести переговоры об условиях сотрудничества на следующий год, вместе с юристами оценивать риски.

– Это один из наших основных потребителей в автомобильном сегменте. Ежегодно мы поставляем порядка 130 000 т листа группе ГАЗ, это значительная доля наших продаж в автопром.

– Строительная отрасль является одним из крупнейших потребителей стальной продукции. К сожалению, сегодня мы видим сокращение потребления стали в строительстве. Но потенциал в отрасли зашит существенный. Если заявленная правительством инфраструктурная программа будет реализована, она станет мощным драйвером роста для потребления стали. Хороший спрос видим в автомобилестроении. Хотя это эффект низкой базы: производители отыгрывают снижение предыдущих периодов. Есть спрос и в сегменте труб большого диаметра, и в машиностроении.

Если говорить в целом о России, то, по нашим оценкам, в этом году потребление стали в стране сохранится на уровне 2017 г. В начале года мы были настроены более оптимистично: считали, что рост потребления составит 1,5%. World Steel Association до сих пор прогнозирует рост потребления стали в России на 1,4%. Но по итогам девяти месяцев мы уже видим, что такого роста не произойдет.

– Да. Тут мы как раз согласны с World Steel Association, которая ожидает, что в России потребление стали будет расти на 1,4% в 2019 г. Это соответствует общемировому тренду. Китай, видимо, в следующем году не будет демонстрировать ни роста, ни снижения по спросу и собственному производству. Но конъюнктура рынка сегодня такова, что загадывать очень сложно, ситуация может измениться очень быстро.

– Китай не только пугает, но и делает. Экологическая политика правительства подразумевает закрытие неэффективных мощностей. И рост цен на сталь в 2017–2018 гг. был обусловлен во многом действиями Китая.

Кроме того, действия Китая стимулируют спрос на высококачественное сырье. Ведь чтобы быть более экологичными, китайским производителям требуется покупать более качественное сырье с более высоким содержанием железа, и это подстегивает развитие рынка окатышей. Это плюс для нас как производителей.

Что касается планов Evraz… Да, сейчас рынок перенасыщен. И когда компания анонсирует такие масштабные планы, это не может не вызывать тревогу. Возникает дополнительный риск нестабильности, роста давления на рынок, снижения цен. Мы наблюдали похожую ситуацию в других продуктовых линейках, и это приводило к снижению цен, повышению волатильности. Поэтому, безусловно, планы Evraz – это фактор негативный для рынка. Но между анонсом проекта и его запуском много времени. Условия могут поменяться и планы Evraz вслед за ними.

– Если коротко, то существенное. Для реализации стратегии мы для себя выделили определенный набор наиболее важных трансформационных инициатив. Всего их четыре. Одна из них – цифровая трансформация. Она происходит не потому, что это модно, а потому, что необходимо.

У нас уже работает несколько десятков проектов, есть более десяти успешных моделей, которые предсказывают поведение оборудования благодаря обработке больших данных и машинному обучению. Эксперты McKinsey говорят, что потенциал цифровизации в нашей отрасли оценивается в $115 млрд. Динамика роста рынка и роста возможностей цифровых технологий в металлургии впечатляет.

У нас есть центр компетенции, есть CDO (Chief Data Officer), целое подразделение, которое занимается анализом данных, и в этом году мы приняли решение об увеличении штата этого подразделения в два раза, чтобы иметь возможность масштабировать диджитал-проекты, которые мы ведем.

Сейчас мы направляем примерно 7% от общих капитальных затрат в диджитал-проекты. Мы инвестируем в предиктивные ремонты и предиктивное управление качеством. Помимо этого вкладываемся в IT-инфраструктуру, строительство data lake, инвестируем в системы накопления и обработки информации. Мы должны быть готовы и способны реализовывать большее количество цифровых проектов.

– Все инновационные проекты, особенно в цифровой сфере, являются рисковыми. Вообще все инвестпроекты – это риск. С другой стороны, пока риски себя оправдывают, потому что мы инвестируем только туда, где можем его минимизировать. «Северсталь» идет по пути создания прототипов и таким образом хеджирует риски. Мы не вливаем сразу большие деньги. Сначала пробуем, убеждаемся в пользе технологии, получаем конкретный эффект. И только после этого принимаем решение о внедрении на производстве.

– В этом году мы много работаем с качеством. Мы выстроили целую систему с помощью технологии больших данных: изменили алгоритмы принятия решения в процессе производства стали. Например, количество ферросплавов, которое задается, просчитывает алгоритм-машина. И это позволяет выбрать необходимое количество ферросплава. В процессе учитывается целый набор: температура, условия и режим плавки и многое другое, – но теперь он автоматизирован.

Чтобы получить продукт заданного качества, мы анализируем, какие требования должны обязательно быть соблюдены, чтобы продукт оказался на стадии высокого передела в необходимом качестве. Анализируем все показатели промежуточных продуктов – химический состав, температуру, время. И так на всех ранних операциях. Если не все необходимые требования на ранних переделах были соблюдены, то, с большой вероятностью, мы получим продукт некачественный. Анализ данных в этом случае позволяет своевременно принять какое-то решение – например, остановить производство продукта или перенаправить его для использования в менее ответственном сегменте уже на раннем этапе производства. Мы быстрее принимаем решения, имеем возможность внести корректировки, если надо. В итоге повышается эффективность обслуживания клиентов.

В этом году мы инвестировали в эти направления 3,4 млрд руб. Сюда также входят инвестиции в создание IT-инфраструктуры, естественно.

– У нас в разработке сейчас более 20 проектов. К примеру, мы внедряем обучение с помощью средств виртуальной реальности. На Череповецкой площадке мы планируем запустить систему, позволяющую подручным сталеваров, которые только начинают работать, сначала проходить обучение в режиме виртуальной реальности, привыкнуть к среде на объекте. Человек сидит в очках, воспроизводится рабочая обстановка: приглушенный свет, брызги расплавленного металла, расплавленные электроды и т. д. Мы уже получили обратную связь от опытных рабочих – нам удалось воспроизвести практически реальную ситуацию и ускорить адаптацию к ней новых сотрудников. В будущем хотим начать моделирование разных аварийных и стрессовых ситуаций, чтобы сотрудники могли быстро ориентироваться.

Важное направление для компании – безопасность. На шахтах мы решаем вопросы предотвращения различного рода нестандартных ситуаций с использованием больших данных. Например, на шахтах «Воркутаугля», которые сами по себе являются опасными производственными объектами из-за горно-геологических условий добычи, мы развернули многофункциональную систему безопасности труда, основанную на цифровых процессах. Мы развернули внутри шахты сеть – по аналогии с WiFi, видим сегодня каждого шахтера, где он находится, имеем возможность получать данные о концентрации метана, углекислого газа. Эти данные собираются, анализируются, помогают принимать решения. Следующим шагом будет разворачивание системы технического обслуживания оборудования для предотвращения нестандартных ситуаций.

– Реагируют хорошо. Наши рабочие пользуются же в быту всеми гаджетами – почти у каждого есть смартфон, выход в интернет, приложения. Тот, кто использует эти возможности в жизни, готов и хотел бы использовать их и на рабочем месте.

Да, этому не учат ни в колледжах, ни в техникумах. Мы сами на рабочих местах проводим программу подготовки. И да, мы считаем, что система образования должна адаптироваться быстрее, внедрять способы управления информацией и работы с ней, использовать технические устройства. Думаю, имеет смысл включать больше практики в процесс обучения. Именно поэтому мы предоставляем сотрудникам возможность пройти обучение с нуля: с наставничеством, с системой адаптации. И я вижу, что восприятие новых IT-средств и технологий на предприятии проходит на ура.

– Работа изменилась серьезно. Изменились процессы, оборудование, технологии. Изменилось отношение к безопасности труда и технические средства и алгоритмы ее обеспечивающие. Информатизация, компьютеризация, где-то роботизация – упрощают процесс. У сотрудников много возможностей подавать идеи: работа в рамках бизнес-системы, доски решения проблем, фабрики идей. Мы регулярно проводим опросы: «Какие этапы работы недостаточно безопасны?» Ответы в обязательном порядке анализируются, принимается решение о дальнейших действиях. С этой точки зрения ситуация серьезно изменилась с тех пор, как я был рабочим.

Мне было бы интересно самому пойти поработать – с новым уровнем сложности, агрегатами, оборудованием. У меня иногда возникает вопрос: а смог бы я сегодня быть эффективным на рабочей точке? И не всегда ответ мне очевиден. Требования к пониманию простым рабочим технологий сегодня очень высоки. С другой стороны, я с гордостью могу сказать, что большая часть наших сотрудников этим требованиям в полной мере соответствует.