Жан-Паскаль Трикуар: «Мы связываем жителей с городом через смартфоны»

Schneider Electric, начинавшая в середине XIX в. с производства оружия, теперь одна из крупнейших в мире компаний по производству энергооборудования. На компанию работает более 170 000 человек более чем в 100 странах мира. Schneider Electric работает даже в Антарктиде. Как говорит гендиректор Schneider Electric Жан-Паскаль Трикуар, главная цель компании – обеспечивать людям доступ к энергии, что является неотъемлемым правом каждого человека.

– Стратегия нашего развития в России всегда была комбинацией обоих вариантов. Мы приобрели в Самаре очень большой индустриальный комплекс (компания консолидировала производителя электротехнического оборудования «Электрощит» в 2013 г. – «Ведомости»). Это самая большая производственная площадка Schneider Electric в мире. Мы также приобрели предприятие в Екатеринбурге («Шнейдер электрик Урал», производитель оборудования среднего напряжения, был куплен в 2014 г. у Alstom. – «Ведомости»). Уже построили несколько заводов с нуля, недавно начали строить завод по производству трансформаторов в Самаре. Стратегия компании – производить в России все оборудование, которое здесь продается. Конечно, сейчас что-то импортируется, но большую часть мы делаем здесь. Наш следующий шаг в России – расширить предложения по автоматизации, программному обеспечению, особенно для нефтегазовой отрасли, горнодобывающей промышленности, для новых городов, чтобы делать их умными. Мы развиваем наши возможности в России вместе с партнерами. Мы также рассчитываем, что сможем сотрудничать с ними на их зарубежных проектах, в странах присутствия Schneider Electric. Мы хотим сделать для российских партнеров глобализацию проще. Такое соглашение – о развитии международных проектов – мы подписали с «Росатомом».

Schneider Electric производит не только оборудование – трансформаторы, источники бесперебойного питания, выключатели и др., – но и разрабатывает программы, которые позволяют экономить на потреблении ресурсов. В прошлом году около 28% выручки Schneider Electric пришлось на Европу, столько же – на страны Азии и Океании, 25% – на Северную Америку.

Россия для Schneider Electric – четвертый по значимости рынок, говорится в отчете компании за 2014 г. Здесь расположена самая большая производственная площадка из тех, что есть у Schneider Electric в мире. Компания и дальше намерена развивать бизнес в России: расширять сотрудничество с нефтегазовыми, электросетевыми компаниями, разрабатывать концепции умных городов для российских регионов. Трикуар часто приезжает в Россию, был он и на Петербургском международном экономическом форуме – и в этом году, и в прошлом, когда санкции только ввели и руководители G7 настоятельно не рекомендовали главам крупных корпораций приезжать в Санкт-Петербург. По его словам, никаких проблем из-за посещения форума у него с правительством Франции не было: «Никаких контактов по этому поводу не было. Никакого давления». Пока политики разбираются, крупный бизнес продолжает взаимовыгодное для компаний и стран сотрудничество. «Я приезжаю сюда, потому что у Schneider Electric в России 12 000 сотрудников, шесть заводов, огромное количество партнеров и постоянных клиентов. Поэтому я приезжаю [в Россию] каждый год на протяжении долгого времени, не только в последние два года», – говорит Трикуар.

– По вашему мнению, сейчас бизнес может выступить своего рода мостиком между конфликтующими политиками России и других стран? Помнится, на Петербургском форуме, выступая на сессии, посвященной диалогу между ЕС и ЕАЭС, вы высказывались как дипломат, пытаясь найти точки соприкосновения между сторонами, призывали к компромиссу.

– Я не действовал как дипломат, я действовал как бизнесмен. Модератор спросил, какие последствия украинский кризис имеет для ЕС и ЕАЭС, и я ответил, что думаю как бизнесмен. Я не занимаюсь политикой. Я уважаю законы и деловые обычаи каждой страны, где мы работаем.

Глобальная цель нашей компании – открывать доступ к энергии для всех, снижать выбросы углекислого газа на планете, стараться смягчить климатические изменения, обеспечивать безопасность в нефтегазовом секторе, энергетике, промышленности. Наша задача – обеспечить каждого жителя планеты доступом к энергии. И это большая задача – до сих пор 1,3 млрд человек не имеют доступа к электричеству и только 2 млрд человек имеют постоянный, бесперебойный доступ. Сегодня каждый ищет способ сокращения вредных выбросов и снижения издержек. И мы предоставляем технологии, позволяющие людям делать свою работу более безопасной, более экологичной, более надежной и лучшей для общества.

– Но смотрите: например, чтобы на декабрьской климатической конференции в Париже все страны договорились об оптимальном снижении выбросов углекислого газа, определили новый механизм взимания платы за выбросы, необходимо взаимопонимание в первую очередь между политиками. Ведь вот в этом случае бизнес может подтолкнуть политиков к решению более важных проблем, чем сиюминутные разногласия?

– Да, конечно. Нам нужна экономика, основанная на устойчивом развитии. Экономическое развитие, которое не будет устойчивым, не подходит для современного бизнеса. Работа Schneider Electric – это, во-первых, сделать так, чтобы экономика росла, во-вторых, обеспечить ее устойчивое развитие в процессе роста. Мы хотим сделать города более пригодными для жизни, более безопасными, менее загрязненными. Это то, над чем мы работаем. Роль бизнеса в XXI в. – не делать работу политиков. На них лежит большая ответственность, но мы можем помочь политикам понять, какие технологии доступны, мы можем помочь правительствам сформировать частно-государственные партнерства, чтобы создать низкоуглеродную инфраструктуру. Компании работают лучше, когда правительству хорошо, и правительства работают лучше, когда экономика в порядке. Поэтому мы нужны друг другу, мы должны работать вместе. Например, компании, в том числе Schneider Electric, около двух месяцев назад организовали форум в Париже, чтобы подготовить бизнес к конференции по климату ООН (COP-21), которая пройдет в декабре (см. врез). Мы не стараемся делать работу политиков, мы предлагаем решения: что мы можем сделать, что мы можем профинансировать. Если заглянуть в будущее, вы поймете, что это важно. В следующие 40 лет в мире будет построено столько городов, сколько было возведено с начала истории человечества. У нас есть два пути: копировать существующие города с их проблемами (грязным воздухом и трудностями для жизни) или же мы можем создавать новые города и новую инфраструктуру, низкоуглеродную инфраструктуру. Переплата за эту инфраструктуру – 4%, срок окупаемости – 2–3 года. Если вы инвестируете в то, чтобы города были более экологичными, лучшими, это окупится достаточно быстро за счет экономии на энергии, на оплате выбросов CO2. Мы живем в интересное время, когда новые технологии позволяют делать привычные вещи совершенно по-другому. Это касается урбанизации, индустриализации, развития цифровых технологий, и наша роль как компании – обновлять и предлагать решения, в том числе на уровне целых стран. Создание низкоуглеродной инфраструктуры дороже обычной всего на 4%. На самом деле это недорого, и это лучшая инвестиция, которую можно сделать.

– Означает ли это, что ваши технологии будут становиться дешевле, чтобы развивающиеся страны, которые значительно отстают от Европейского союза по уровню контроля над выбросами углекислого газа, имели к ним больший доступ?

– Технологии уже значительно дешевле, чем прежде. Сегодня в основе энергоэффективной системы интернет и программное обеспечение. Такая система, как правило, окупается меньше чем за три года. 10 лет назад это занимало 10–15 лет. Затраты на проекты солнечной энергетики во многих частях мира сократились в 100 раз в течение 10 лет. Издержки действительно быстро уменьшаются. Возьмем для примера страны, где нет электрических сетей в привычном понимании: Индонезию, Филиппины с тысячей островов. Здесь есть автономные микросети, которые не требуют больших инвестиций, но дают такой же результат – они строятся по принципу интеллектуальных сетей и децентрализованной генерации. И это возможно благодаря новым технологиям.

– В разгар каждого кризиса каждая компания начинает задумываться об экономии ресурсов. Если сравнивать нынешний кризис с кризисом 2008–2009 гг., можете ли вы выделить отрасли, которые всерьез занялись экономией только сейчас?

– Понимание необходимости экономии ресурсов набирает обороты. Компании задумываются об энергоэффективности, чтобы сэкономить. Когда баррель нефти дешевеет со $110 до $60 за короткий срок, все должны быть более эффективными. Каждый доллар, который расходует компания, должен работать. Компании стараются повысить энергоэффективность, чтобы снизить свое воздействие не окружающую среду. Все это очень хорошо работает вместе. Но у нас еще очень много работы повсюду, не только в России.

– Сколько энергии технологии Schneider Electric помогли сэкономить в России за те годы, что компания здесь работает?

– Я не знаю. (Улыбается.) Очень много. Речь ведь идет не только об экономии энергии, но и о безопасности. Мы с нашими российскими партнерами много делаем, чтобы сделать их работу более безопасной. Наши клиенты работают в очень сложных отраслях. Нефтегазовые компании работают в экстремальных климатических условиях, электрические сети охватывают огромные территории, многие из которых за полярным кругом, горнодобывающие компании работают с опасными производствами. Поэтому наша работа – не только сэкономить энергию, но и обеспечить ее бесперебойную подачу.

– Schneider Electric планомерно расширяет деятельность в России, было сделано несколько покупок. В этом году компания начала строительство завода по производству трансформаторов в Самаре. В каком направлении дальше будет развиваться компания, планируется ли строительство новых заводов и приобретение новых активов?

– Повышение уровня локализации соответствует цели российского правительства заместить импорт. Скажите, ваши российские заводы могут претендовать на какую-либо поддержку по программам, связанным с импортозамещением? Вам участие в таких программах интересно?

– Локализация производства и развитие российского производственного потенциала – основа нашей стратегии в стране уже более 10 лет. Мы начали эту работу раньше большинства международных конкурентов и сегодня уже обладаем весьма высокой степенью локализации, значительным количеством профессионально подготовленного производственного и инженерного персонала, российским НИОКР, несколькими инженерными центрами, собственным проектным институтом и одним из крупнейших на рынке сервисных центров. Курс на замещение импорта продукцией местного производства – возможность стимулировать экономику страны посредством создания рабочих мест и привлечения инвестиций. По этому же пути уже достаточно давно идут Китай и Индия – страны, в которых Schneider Electric развивается так же успешно, как и в России. Мы готовы обсуждать вопросы господдержки наших заводов, но это не самое главное. Крупным международным инвесторам, таким как Schneider Electric, важно, чтобы государство и крупные российские компании воспринимали международных производителей с сильной локализацией как местных игроков, признавали продукцию их местных заводов российской и обеспечивали ей равноправный доступ на рынок.

– С кем из российских нефтегазовых компаний Schneider Electric намерена сотрудничать и не опасаетесь ли вы санкций?

– Мы работаем со всеми крупнейшими российскими нефтегазовыми компаниями и будем продолжать развивать сотрудничество. Санкции не мешают нам взаимодействовать с нефтегазовой промышленностью.

– Есть ли экспорт продукции Schneider Electric, произведенной в России, в другие страны и увеличивается ли он благодаря ослаблению рубля в конце прошлого года?

– Да, мы экспортируем продукцию, произведенную на заводе в Самаре, в Казахстан, Узбекистан, Белоруссию и др. Конечно, мы получаем небольшую выгоду, работая в границах ЕАЭС (при продаже из одной страны в другую товары не облагаются пошлинами. – «Ведомости»). Но экспорт нашей российской продукции растет не из-за ослабления курса, а благодаря тому, что продукция, которую мы производим в России, очень конкурентоспособная и высококачественная.

– В прошлом году компания начала сотрудничество с российской компанией «Авелар» в области производства оборудования для солнечных станций. Как вы оцениваете перспективы возобновляемой энергетики в России?

– Мы очень много сотрудничаем с компаниями, занимающимися проектами солнечной энергетики по всему миру, и этот сегмент бизнеса у нас растет очень быстро. В Казахстане мы только что закончили проект на 50 МВт, сейчас мы работаем над строительством одной из крупнейших солнечных станций на юге Франции на 300 МВт. В России вместе с «Авеларом» мы уже реализовали два проекта на 5 МВт и в работе сейчас еще ряд новых российских солнечных электростанций. При этом инверторы и электрооборудование для них мы собираем в России. Я искренне верю в солнечную энергетику: издержки сокращаются очень быстро, и это дает возможность диверсифицировать источники энергии. И это востребовано. Строящиеся сейчас солнечные электростанции должны прослужить еще 30 лет, поэтому они в первую очередь должны быть очень надежными. Вокруг солнечной энергетики было много шумихи в последние годы – все хотели инвестировать в каждого нового производителя панелей. Я считаю, что индустрии нужен очень надежный поставщик с большим портфолио проектов, чтобы обеспечить долгосрочную эффективность солнечной энергетики.

В России много возможностей для развития солнечной энергетики благодаря большим расстояниям и разбросанности населения. Если не говорить о таких городах, как Москва и Санкт-Петербург, а взять, например, Алтай, Дальний Восток, Сибирь, Северный Кавказ, то здесь есть все возможности для того, чтобы производить энергию для людей, отрезанных от централизованной энергосистемы. Не имеет смысла строить линии электропередачи, чтобы принести дорогостоящую энергию на отдаленные территории. Достаточно производить 5 МВт на месте с помощью солнечной или ветряной энергии и – что очень важно – заменить дизельные генераторы, высокозатратные и производящие много выбросов. Поэтому комбинация источников может стать решением для жителей отдаленных регионов. Хотя, конечно, это не означает полного отказа от традиционных источников энергии. Нам все еще нужны газ и нефть.

– Schneider Electric вела переговоры с холдингом «Россетти» и компанией ФСК о внедрении технологии умных сетей (см. врез). Сейчас эти госхолдинги сокращают инвестиции во все, что можно. Не застопорились ли ваши переговоры из-за этого?

– Мы делаем несколько пилотных проектов Автоматизированной системы технологического управления (АСТУ) электрическими сетями с «Россетями» и продолжим эту работу. Она пока в большей степени экспериментальная, но приносит кое-какие интересные результаты. С помощью умных сетей можно скомбинировать традиционные источники энергии и возобновляемые, повысить эффективность передачи электроэнергии, снизить время устранения аварий, сократить издержки.

– Как отразился украинский кризис на работе Schneider Electric в России?

– Мы предпочитаем конфликтам открытый и стабильный путь к миру. Конечно, кризис создал некоторые трудности, но мы адаптировались к ним и с уверенностью смотрим на развитие компании в России. Я имею в виду экономическую адаптацию в первую очередь. Когда экономика развивается не так хорошо, как прежде, вам нужно приспосабливаться.