Как коронавирус повлиял на сырьевой импорт Китая

В конце февраля спотовые котировки Urals с поставкой в Северо-Западной Европе впервые с июля 2017 г. опустились ниже $50 за баррель. Причиной, как и в случае с ценой марки Brent, также достигшей почти трехлетнего минимума, стали опасения вокруг эпидемии коронавируса. Она может привести к снижению импорта со стороны Китая – второго по величине потребителя нефти, чья доля в мировом спросе составила в 2018 г., по данным BP, 13,5% (более поздних оценок нет).

Картина спада

С формальной точки зрения эти страхи пока не оправдались: в феврале Китай нарастил морской импорт нефти в годовом выражении на 5,8% до 35,8 млн т (здесь и далее – статистика танкерных перевозок Refinitiv без учета данных за 29 февраля, исключенных для большей сопоставимости). Это даже больше, чем в январе (прирост на 3,3%), и почти так же, как в декабре (на 5,9%). Однако нужно учитывать, что, к примеру, в январе более 80% отгрузок нефти (33,8 млн из 41,8 млн т) приходилось на танкеры, которые были отправлены к берегам Китая еще до наступления 2020 г. В феврале доля таких поставок составила значимые 20% (7,3 млн из 35,8 млн т).

Поэтому для более точной оценки влияния коронавируса лучше учитывать не фактический импорт нефти, а объем ее перевалки на танкеры, которые в том или ином месяце были отправлены к китайским портам. Так, в декабре в Китай морским транспортом было отправлено 39 млн т нефти, из которых лишь 7 млн т были доставлены в том же месяце, а остальные 32 млн т – в январе, феврале и марте.

При использовании этого показателя открывается реальный масштаб падения нефтяных поставок.

Увеличившись в 2019 г. на 7,4%, а в январе – на 17,3% в годовом выражении (до 446,1 млн и 38,5 млн т соответственно), в феврале они снизились сразу на 12,6% до 31 млн т. То же самое характерно и для поставок сжиженного природного газа (СПГ), которые после роста на 12% в 2019 г. (до 59,9 млн т) и на 0,4% в январе (до 5,43 млн т) снизились в феврале на 18,3% до 3,62 млн т. Спад не обошел стороной и уголь, поставки которого в феврале упали на 7,4% до 16,8 млн т, при том что в январе выросли на 15,2% до 22,2 млн т, а по итогам прошлого года – на 15,7% до 284,2 млн т.

Первые последствия для России

Учитывая, что в 2018 г., по данным BP, в глобальном импорте угля и СПГ на Китай приходилось по 17%, а нефти – 15,5%, это несет риски для крупнейших сырьевых экспортеров, в том числе для России. Ее доля в китайском нефтяном и угольном импорте тогда же достигла 15,4% и 11,7% соответственно.

Отгрузки из российских портов повторяют общую динамику: это характерно и для поставок нефти, снизившихся в феврале на 13,4% до 1,94 млн т после прироста в январе на 37,2% до 3,1 млн т и на 14,6% по итогам 2019 г. (до 29,8 млн т), и для поставок угля, которые в феврале просели сразу на 24,8% до 1,39 млн т, хотя еще в январе увеличились на 42,2% до 1,77 млн т, а за прошлый год – на 37,4% до 27,2 млн т.

С СПГ аналогичное проседание вряд ли случится, учитывая наращивание российских экспортных мощностей, произошедшее с вводом в строй трех очередей «Ямал СПГ», благодаря которому поставки в Китай в 2019 г. увеличились вдвое (с 1,39 млн до 2,75 млн т). В первые два месяца 2020 г. отгрузки в китайском направлении с «Ямал СПГ» не осуществлялись, при том что поставки с другого российского проекта, «Сахалин-2», выросли вдвое (с 0,06 млн до 0,13 млн т). Поэтому пока можно говорить лишь о воздействии коронавируса на спотовые цены СПГ, которые с конца прошлого года упали в Китае более чем вдвое – с $5,8 до $2,7 за 1 млн британских тепловых единиц (BTU), так же как в Индии (с $5,7 до $2,6) и Японии (с $5,8 до $2,7).

Рынок без премии

Падение котировок, с одной стороны, нивелирует премию к европейским ценам, которые, как видно на примере британского хаба NBP, в конце февраля были лишь ненамного ниже азиатских ($2,5 за 1 млн BTU). А с другой – увеличивает разницу со стоимостью долгосрочных контрактов с привязкой к нефтяному индексу JCC (Japanese Crude Cocktail), который в феврале превосходил спотовые цены почти в 4 раза ($10,4 за 1 млн BTU). Это, в свою очередь, сделает еще более привлекательными спотовые и краткосрочные контракты (длительностью не более 90 дней и 4 лет соответственно), доля которых в глобальной торговле СПГ за 2013–2018 гг. выросла с 27 до 32%, согласно данным Международной ассоциации импортеров СПГ (GIIGNL).

Нивелирование премии наверняка затронет и угольные котировки. Правда, здесь речь пока пойдет о ее сокращении в сравнении с двумя крупнейшими угольными хабами Азии – австралийским Ньюкаслом и российским портом «Восточный» (Приморский край), где в начале марта цены были почти на 30% ниже, чем в китайском порту Циньхуандао ($67 и $66 против $91 за тонну). Цены в Китае даже в случае падения будут все равно выше, чем в Европе, где прошлогодний 70%-ный прирост импорта СПГ (c 52,9 млн до 89,7 млн т) и 24%-ное сокращение угольной генерации (с 619 до 469 ТВт ч, согласно данным Sandbag) привели к почти двукратному снижению котировок угля на Балтике (c $79/т в начале января 2019 г. до $43 в начале марта 2020 г.).

Наконец, и это уже очевидно, давление будут испытывать цены на нефть. Вопрос лишь в том, сумеет ли ОПЕК поддержать их за счет возможного сокращения квот на добычу или коронавирус станет черным лебедем не только для Китая, но и для картеля.

Мнения экспертов банков, финансовых и инвестиционных компаний, представленные в этой рубрике, могут не совпадать с мнением редакции и не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов.