Минпромторг попросит ВС о введении обеспечительных мер при спорах фармкомпаний

Минпромторг готовит обращение в Верховный суд (ВС) о включении в практику действия ограничительных мер (в том числе наложения ареста на заработанные средства) на период патентных споров между фармацевтическими компаниями. Об этом заявила замглавы Минпромторга Екатерина Приезжева на Российском фармацевтическом форуме им. Н. А. Семашко в Санкт-Петербурге (прошел 14–15 мая).

«Пока идут эти судебные тяжбы, компания-нарушитель успевает и заключить контракты, даже поставить продукцию. Мы хотели бы как-то упорядочить деятельность таких компаний. И будем просить ВС включать такие обеспечительные меры, чтобы до решения судебных споров даже при заключенном контракте компания-нарушитель не могла этими денежными средствами воспользоваться», – сказала она.

Обеспечительные меры принимаются судом, если есть основания опасаться, что их отсутствие затруднит или сделает невозможным принятие судебного акта, пояснил «Ведомостям» глава практики фармацевтики и здравоохранения юридической фирмы Seamless Legal Всеволод Тюпа. Это может быть наложение ареста на денежные средства или иное имущество, запрет совершать определенные действия и др., пояснил он.

Как уточнил «Ведомостям» представитель пресс-службы Минпромторга, ведомство готовит проект такого обращения для согласования с Минэкономразвития, Роспатентом и ФАС, после чего оно будет направлено в ВС. Совершенствование судебной практики по спорам, затрагивающим вопросы нарушения интеллектуальных прав на изобретения, относящиеся к лекарствам, в том числе в части возможности применения специальных обеспечительных мер, предусмотрено планом мероприятий по реализации Стратегии развития фармпромышленности РФ до 2030 г.

Директор по корпоративным вопросам в сфере организации здравоохранения и общественного здоровья британо-шведской фармкомпании AstraZeneca Виталий Дембровский в своем выступлении напомнил, что, несмотря на действующий в России патент AstraZeneca на препарат дапаглифлозин для лечения сахарного диабета и сердечно-сосудистых заболеваний (бренд «Форсига»), компания «Акрихин» ввела его в оборот (под брендом «Фордиглиф») и разыграла на аукционах уже не менее 200 000 упаковок. По его словам, сумма ущерба оценивается в 0,5 млрд руб.

Дембровский отметил, что из-за подобных случаев формируется «инвестиционная непривлекательность», «а СПИК (специнвестконтракт) и работа завода в РФ находятся под угрозой». «Добросовестный производитель, локализовавший выпуск данного препарата по полному циклу в Калужской области в рамках первого специнвестконтракта, сталкивается с пиратским поведением, идет рейдерский захват рынка полностью польским производителем с подменой понятий», – заявил он. Дембровский добавил, что AstraZeneca обратилась в Арбитражный суд, Следственный комитет, ФАС, но «система ввиду своей ригидности работает месяцами».

Как сообщал в апреле представитель «Акрихина», компания при начале производства руководствовалась решением президиума Суда по интеллектуальным правам о том, что патент иностранной компании был выдан с нарушениями (цитата по РБК). Патент AstraZeneca на дапаглифлозин в России должен был закончиться в 2023 г., но компания продлила действие защиты до 2028 г. «Ведомости» направили запрос в «Акрихин».

Практика принятия обеспечительных мер в патентных спорах между фармацевтическими компаниями существует и применяется, говорит Тюпа. Обычно они выражаются в запрете ответчику совершать действия по вводу спорного лекарственного препарата в гражданский оборот до завершения рассмотрения дела, продолжил он. Также известны прецеденты, когда компании заявляли о таких обеспечительных мерах, как обязание ответчика приостановить государственную регистрацию препарата, запрет ответчику вводить препарат в оборот посредством его продажи или предложения о продаже, запрет на заключение госконтрактов на поставку препарата и др., перечислил Тюпа.

Принудительное лицензирование

Первым случаем принудительного лицензирования лекарства в России «в интересах национальной безопасности» было разрешение группе «Фармасинтез» Викрама Пунии выпускать препарат ремдесивир под брендом «Ремдеформ» без согласия владельца патента – американской Gilead Sciences в конце декабря 2020 г. Как пояснил управляющий партнер экспертной группы Veta Илья Жарский, во время пандемии к практике принудительного лицензирования вакцин от коронавируса обращался целый ряд стран.

«По нашим расчетам, если бы этот препарат [ремдесивир] государство закупало у правообладателя, то расход денежных средств был бы на 50 млрд руб. больше. Мы поставили этого препарата почти на 8 млрд руб. Вывод здесь один – это полезный механизм для государства и для компаний», – сказал вице-президент по связям с государственными органами «Фармасинтеза» Олег Астафуров. По его словам, сейчас идет подготовка к госзакупкам препаратов для лечения гепатита C. «Здесь тоже могут быть такого рода проекты, возможно, не только у нас», – отметил Астафуров.

Генеральный директор «Герофарма» Петр Родионов считает, что практика использования принудительного лицензирования лекарств в России будет нарастать. «Причем как по каналу правительственной принудительной лицензии, так и по каналу судебных принудительных лицензий, когда четыре года патент не используется в РФ. И это будет касаться не только продукции, которая уходит с рынка, но и той, что не приходит на него», – сказал он. В 2023 г. «Герофарм» с помощью этого механизма получил право продавать в России сахароснижающий семаглутид (под брендом «Семавик»). Оригинальный препарат производит датская фармкомпания Novo Nordisk под брендом «Оземпик».

Приезжева согласилась, что эта мера будет развиваться, но «как точечная и в исключительных случаях». А правила ее применения должны быть понятны и прозрачны для всех – и для российских, и для иностранных фармпроизводителей. С ней соглашается директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ Лариса Попович.

Заместитель руководителя Федеральной антимонопольной службы Тимофей Нижегородцев, в свою очередь, отметил, что использование механизма принудительного лицензирования «никогда не происходит в отношении добросовестно ведущих себя иностранных компаний». По его словам, применение механизма на практике связано с дискриминацией российского рынка и невыдачей добровольных лицензий. В случае с ремдесивиром иностранная компания определила для России в условиях эпидемии коронавируса и огромного спроса на препарат цену, вчетверо превышающую ту, что предоставила «странам, входящим в наш общий рынок», сказал Нижегородцев.