Русская норка не сможет заменить датскую

В начале ноября 2020 г. стало известно, что на зверофермах Дании у норок выявлена мутация коронавируса, которая может передаваться человеку. После того как несколько работников хозяйств заразились коронавирусом якобы от зверей, власти Дании приняли решение полностью уничтожить поголовье норок (17 млн), ликвидировав 1100 звероферм по всей стране. По информации Датского управления ветеринарии и продовольствия, на 27 ноября было убито 11 млн животных.

Фактически заводчики стали уничтожать норок за несколько дней до начала официального забоя (примерно с 5 ноября происходит подготовка сырья к продаже) и не дожидаясь принятия парламентом соответствующего закона, который должен был регламентировать забой зверей, временный запрет на разведение норок до конца 2021 г. (об этом правительство Дании договорилось с оппозиционными партиями), а также источники возмещение финансовых потерь фермерам. Сами звероводы надеются на компенсации от Евросоюза. Эксперты мехового рынка сомневаются, что Евросоюз пойдет на это, ведь вслед за датчанами о намерении уничтожить поголовье «заразных» норок объявили заводчики Италии, Испании, Голландии, Швеции, Финляндии и Литвы, которые неожиданно тоже обнаружили вирус у животных.

Поспешность фермеров можно списать на всеобщую панику и страх перед COVID-19. Однако, по мнению опрошенных «Ведомостями» экспертов пушно-мехового рынка, эпидемия стала только поводом для решения проблемы перепроизводства. «За 15 лет мировые цены на продукцию пушно-меховой индустрии упали вдвое, достигнув дна. Норка на аукционах теперь продается по 15–25 евро за шкурку. Ниже опускаться нельзя – затраты на производство не покрываются доходами от реализации», – поясняет Сергей Столбов, председатель Российского пушно-мехового союза (РПМС). По данным аукционного дома Saga Furs, в сезоне 2012–2013 гг. шкурка североамериканской норки стоила $87,3 (66,4 евро), а в 2019–2020 гг. – всего $16,9 (15,1 евро). За тот же период цены на песца и лисицу снизились с $232,5 (176,9 евро) до $64,9 (55,9 евро) за шкурку.

По данным Saga Furs, с 2015 по 2019 г. датчане вынуждены были сократить производство норки с 18 млн до 11,5 млн шкурок. Согласно оценкам Минпромторга РФ, за тот же период экспорт датской норки снизился на 55%. При этом Дания контролировала примерно 40% мирового рынка этого вида мехового сырья. «Ежегодно мировому рынку необходимо 35–40 млн шкурок норки, чтобы обеспечить потребности меховой промышленности и торговли», – считает Столбов. Столько могут переработать меховые фабрики по пошиву шуб, шапок, пальто и производители одежды, использующие мех в качестве отделки. «Спроса на 30 млн шкурок норки – тем более на 40 млн – нет уже очень давно. Не уверен, что есть спрос хотя бы на 15 млн», – не согласен Юрий Бозов, заместитель директора звероводческого хозяйства «Мермерины» (Тверская обл.).

Снижение спроса на меха обусловлено несколькими факторами: изменением климата (зимы стали более теплыми даже в «холодных» странах) и образа жизни горожан, новыми модными тенденциями, появлением технологичных материалов для производства верхней одежды. Существенную роль сыграли и зоозащитники, которые пропагандируют отказ от натурального меха в пользу искусственного. Некоторые производители одежды стали предлагать синтетический мех, который по своему виду практически не отличается от натурального, но стоит дешевле.

В результате к началу 2020 г. на складах скопились большие объемы сырья и готовой одежды. В принципе, волнообразность – нормальное явление в меховой индустрии. За взлетом спроса следует падение, снижение цен и сокращение производства до минимума, потом спрос начинает расти снова и тянет за собой цены. Но случился локдаун: с апреля по август 2020 г. продажи меховых изделий упали почти в 10 раз, а сырье перестали покупать. Акция по уничтожению норок из-за COVID-19 очень удачно решила проблему перепроизводства. Ведь если спрос пойдет вверх, восстановить поголовье можно быстро – в течение 2–3 лет.

Кто займет место Дании

Рынок уже отреагировал на сокращение датского поголовья, утверждает Столбов. По его словам, цены на норку в Китае выросли на 30%, что «может привести к повышению цены на аукционах 2021 г., а затем и на готовые изделия, ведь на долю сырья приходится 60–70% себестоимости изделия». О своем намерении занять освободившуюся нишу заявили фермеры Швеции, Польши и Украины, последняя планирует увеличить производство на 10%. Но больше всего перспектив у Китая, который теперь стал крупнейшим производителем норки.

Развивать звероводство Китай начал в 1990-х, когда с рынка ушел СССР. По данным «Союзпушнины», если в 1991 г. Китай производил всего 700 000 шкурок, то в 2015-м – 60 млн. Впрочем, реальные объемы производства китайской норки неизвестны – страна не предоставляет точную статистику. Saga Furs приводит такие данные: в сезоне 2012–2013 гг. в мире было произведено 89 млн шкурок норки, из них на Китай пришлось 42 млн. При этом китайские заводчики часто продают шкурки напрямую производителям, минуя аукционы. Крупными потребителями сырья являются также местные фабрики, которые отшивают шубы и реализуют их в разных странах. По мнению экспертов, именно агрессивное и непредсказуемое поведение Китая стало одной из причин кризиса в отрасли.

«Китай проводит гибкую политику. При хорошем рынке производит 20 млн шкурок, а если видит, что невыгодно, – сокращает до 5–10 млн, – рассказывает Павел Голота, заместитель гендиректора аукциона «Союзпушнина». – Пять лет назад китайцы производили почти 40% общего мирового объема норки». По его оценкам, в сезоне 2019–2020 гг. Китай произведет 5 млн шкурок норки.

Сокращение мирового производства действительно могло бы оздоровить рынок – но не таким путем. «Обычно оздоравливают, выбивая наиболее слабых, а тут забили лучший генофонд. Такого количества качественных шкурок поставить на рынок не смогут ни Белоруссия, ни Украина. В Польше и других странах идут дебаты о запрещении звероводства. А у китайцев нет соответствующей культуры производства», – комментирует Бозов. Именно Дания могла гарантировать одновременно и качество, и количество меха самых разных расцветок. Китайцы способны обеспечить объемы, но не могут гарантировать ровное качество, объясняет он.

Русского меха не видно

Российские фермеры следуют рыночным тенденциям, например заменяют длинношерстную норку, которую разводили в СССР, на короткошерстную датскую, поскольку именно такой мех пользуется спросом. «Впервые начали закупать племенную импортную норку в начале 2000-х. В 2018–2019 гг. завезли 6000 голов племенной датской норки», – рассказывает Бозов. По качеству меха российская норка конкурентоспособна на международном рынке и не уступает датской. Однако отечественные звероводы не могут обеспечить потребности даже местных фабрик и ателье. По оценкам РПМС, отечественной промышленности необходимо 5–6 млн шкурок норки, а в стране в 2019 г. произвели только 1,5 млн шкурок (в 2014 г. было 2 млн). Позиции мирового лидера рынка пушно-мехового сырья Россия утратила после распада СССР. Советские зверосовхозы с объемом производства 15 млн шкурок в год занимали 30% мирового рынка, сейчас Россия занимает примерно 3%. Из 300 звероводческих хозяйств, работавших на территории РСФСР, осталось 28.

Русский мех едва заметен на мировом рынке. «Только на торгах Kopenhagen Fur выставляется 5 млн шкур, наши привозят туда 5000, – рассказывает Голота. – Российские звероводы не стремятся организовывать цивилизованный рынок продаж. В основном реализуют свою продукцию напрямую российским потребителям». Заводчики считают аукционные продажи последних лет невыгодными из-за превышения предложения над спросом, а также аукционной комиссии, расходов на транспортную логистику и таможенные платежи – эти издержки добавляют к цене шкурки до 35%.

Такой подход не разделяют покупатели сырья – меховые фабрики и ателье. «Аукцион – один из инструментов независимого контроля качества сырья. Мы используем аукционный мех как раз для обеспечения стабильности стандартов качества, – говорит Сергей Дорожкин, директор «Дома меховой моды Татьяны Дорожкиной». – Аукционы стремятся обеспечить покупателям наибольшие удобства: это агрегация большого количества шкурок от разных производителей, сортировка по размерам, цветам, оттенкам и категориям. Покупатели с самыми разными потребностями и бюджетами могут просто и быстро приобрести необходимое количество с требуемыми характеристиками по объективной рыночной цене».

«Мы сами сортируем норку, как на аукционе, – не соглашается Бозов. – А продавать на внутреннем рынке стараемся, чтобы иметь больше денег». Почти 90% произведенной в «Мермеринах» продукции реализуют на внутреннем рынке, напрямую покупателям. Остатки отправляют на аукцион.

Россия будет сокращать производство

Чтобы обеспечить сырьем только своих производителей, России в ближайшие годы надо увеличить производство в 2–3 раза, говорит Столбов. Одним из главных препятствий этому являются изменения в налогообложении отрасли, считает он.

До 2018 г. звероводство как отрасль сельского хозяйства было освобождено от НДС и облагалось только единым сельскохозяйственным налогом (ЕСХН). Стандартная ставка ЕСХН – 6%, но регионы сами могут варьировать ее от 0 до 6%. Например, до конца 2021 г. в Подмосковье действует нулевая ставка ЕСХН, в Кемеровской и Свердловской областях – соответственно по 3 и 5%. Изменения в Налоговый кодекс (НК), вступившие в силу в 2019 г., обязали сельхозпроизводителей уплачивать, помимо ЕСХН, еще и НДС, если их выручка превышает установленные законом пороговые значения. Так, если доход зверофермы в 2018 г. превысил 100 млн руб., вся проданная ею продукция облагается НДС в 20%. В НК предусмотрено снижение порогового значения выручки, не облагаемой НДС, со 100 млн руб. в 2019 г. до 60 млн руб. в 2022 г.

Новые правила поделили звероводческие хозяйства на два типа: крупные производители платят ЕСХН и НДС, мелкие – только ЕСХН. «Мы производим 250 000 шкурок норки в год. Оборот компании – почти 500 млн руб., и мы платим НДС. А рядом ферма с объемом 30 000 шкурок норки и годовым оборотом до 60 млн. Приходит покупатель. Средняя рыночная цена шкурки – 2000 руб. Но мы должны будем заплатить с нее 20% НДС, а значит, вынуждены продавать по 2400 руб. за шкурку. Покупателю выгоднее купить у соседа за 2000 руб.», – рассказывает Бозов. «Наш объем – более 100 000 шкурок в год. С НДС предприятие стало планово-убыточным», – соглашается Валентина Сивкова, директор зверохозяйства «Вятка» в Кировской области.

Среди всех участников мехового рынка звероводы оказались в самой сложной ситуации. Производители шуб могут просто остановить производство, а товар отправить на хранение в холодильники. Фермеры должны продолжать нести издержки на корма и уход за животными, оплачивать отопление и электричество. При этом звероводство не вошло в перечень пострадавших от пандемии отраслей с предоставлением соответствующих преференций, отмечает Столбов. Спрос на сырье из-за локдауна сократился. «Воспользоваться уходом с рынка Дании мы не сможем. Вместо увеличения поголовья будем его сокращать. Придется из крупного предприятия сделать мелкое, иначе не выжить», – констатирует Сивкова. По оценкам РПМС, к концу 2020 г. производство норки в России снизится на 20% до 1,2–1,3 млн шкурок.