В чьих руках окажется Sotheby’s

Два крупнейших аукциона мира будут принадлежать французам. Патрик Драи покупает Sotheby’s за $3,7 млрд и снова делает его непубличной компанией (Sotheby’s торговался на Нью-Йоркской фондовой бирже последний 31 год). Отныне злейший конкурент Драи – миллиардер Франсуа Пино, который 20 лет назад выложил $1,2 млрд за Christie’s. У обоих аукционных домов примерно одинаковые продажи: $6,4 млрд у Sotheby’s против $7 млрд у Christie’s. Но владельцы их – совершенно в разных весовых категориях. Капитал Драи Forbes в последнем рейтинге оценивал в $7,7 млрд, а Пино – в $29,7 млрд.

Владелец газет и пианино

Руперта Мердока знает весь мир. А вот владелец телевидения, газет, мобильных операторов и интернет-провайдеров Драи мало кому известен. Французы могли слышать о нем как о хозяине газет Liberation, журнала L’Express и телеканала BFM. А еще как человека, которого вечно ругают французские политики и чиновники. Марин Ле Пен на предвыборных дебатах с Эмманюэлем Макроном обвиняла его, что он марионетка Драи. А министры негодуют, что миллиардер не платит налоги во Франции.

Еще Драи знают в Израиле, где услугами его компаний, по оценке газеты Le Point, пользуются двое из каждых трех жителей, а он сам несколько раз встречался с Шимоном Пересом. Возможно, что-то слышали о нем в США, где несколько лет назад он выложил $9 млрд за кабельную сеть Suddenlink и $17,7 млрд – за Cablevision.

Драи всю жизнь cтарался, чтобы на него не обращали внимания, а еще лучше – забыли. «Я не прячусь, я просто скромен. Я не из тех, кто проводит пресс-конференции каждые пять минут. Я предпочитаю действовать и расти в тени», – говорил он Le Point еще пять лет назад. Однажды юристы Драи смогли заставить французский журнал Challenges исключить своего клиента из ежегодного рейтинга самых богатых людей Франции (позже оказалось, что обманным путем). Драи потом поделился секретом успеха с журналом L’Obs: «Много работайте, получайте от этого удовольствие и главное – слушайте, а сами особо не болтайте».

Но теперь источник FT уверяет, что Драи передумал и хочет сделать себе имя за пределами телекоммуникационной отрасли. Хотя, может быть, все объясняется страстью к искусству. С детства Драи обожал музыку, играет на пианино, обладает энциклопедическими познаниями в классической музыке и способен распознать мелодию с трех нот. Когда он стал побогаче, увлекся живописью. «Я давний клиент и фанат Sotheby’s», – заявил он интернет-изданию The Times of Israel.

Он 252-й крупный коллекционер в мире, уверяет основатель французской базы данных по арт-рынку ArtPrice Тьерри Эрман: «Он очень скрытный, элитарный коллекционер произведений искусства <...> особенно любит современное искусство». У него неплохая коллекция Марка Шагала. Источник AFP в окружении Драи говорил, что он ходячий справочник по живописи и помнит, когда какие картины были написаны и в каком музее находятся.

Как Драи замерз

Клан Драи принадлежит к еврейской общине Касабланки. «Я родился 20 августа 1963 г., за день до рождения короля Марокко Мохаммеда VI. Мой первый сон был нарушен праздничными гуляньями на улицах Касабланки. Мама, конечно, думала, что они в мою честь», – шутил он в разговоре с Le Point. Почти вся родня, кроме деда-портного, зарабатывала преподаванием математики. Отец и мать, школьные учителя, с 12 лет поручали ему проверять вместо них домашние задания.

В 1978 г., когда Драи было 15 лет, семья перебралась во Францию, в Монпелье. Это был шок: «Я все время мерз». Кроме того, с еврейским мальчиком из Африки, быстро ставшим лучшим учеником в классе, никто не хотел дружить. Зато по результатам экзаменов перед Драи оказались открыты двери всех вузов. Он выбрал Политехническую школу в Париже, затем Высшую школу телекоммуникаций. Темой его диплома была передача информации по оптическому волокну. Когда Драи отверг научную карьеру ради работы в отделе маркетинга Philips, другие студенты смотрели на него как на инопланетянина.

Но у Драи были четкие планы на жизнь. Будучи студентом, он поклялся до 30 лет купить себе BMW, до 40 лет – зарабатывать по 50 000 франков в месяц, до 50 – иметь достаточно денег, чтобы проценты от них были, как зарплата у гендиректора Peugeot Citroen Жака Кальве. В нынешних деньгах это примерно 335 000 евро. Всего этого он достиг.

Осознал себя предпринимателем

Устроившись в Philips, Драи перебрался в голландский город Эйндховен и начал продвигать среди покупателей спутниковые тарелки. Попутно он с интересом наблюдал, как в США и Европе все популярнее становится кабельное телевидение. Исключением была только Франция. Еще в 1982 г. правительство приняло программу по подключению к кабельным сетям крупных городов и потратило на это миллиарды франков. Но даже в начале 1990-х редкий француз пользовался кабельным ТВ.

Чтобы поближе познакомиться с отраслью, в 1991 г. Драи перешел на работу в группу Kinnevik-Millisat, где занимался развитием кабельного телевидения в Испании и Франции. Но затем решил, что справится с этой задачей и в одиночку. «Я сидел на зарплате полтора года за всю жизнь. Я не признаю иерархии – я предприниматель», – говорил он Le Point. В 1993 г. он основал компанию CMA, которая задумывалась как консалтинговая фирма по телекоммуникациям, но вскоре стала продавать кабельные программы BCTV.

Казалось, жизнь налаживается. Драи женился на православной студентке-медичке родом из Сирии. Родился первенец, и пара купила небольшую квартирку в коммуне Тие в окрестностях Парижа. У него был BMW и свой бизнес. Но все это было не то – он не был себе хозяином. Пора было создавать компанию, которая не была бы привязана к одному оператору, а сама выбирала, чьи программы транслировать.

В 1994 г. Драи решил, что проще начать с покорения Прованса, и основал там компанию Sud Câble Services. ТВ-инфраструктура находилась в руках государства, поэтому он путешествовал из города в город, убеждая мэров, что их жителям необходимо кабельное телевидение. А вслед за этим агитировал горожан приобретать подписку: «Порой я распинался всего перед тремя мамашами». Осечка произошла только в Оранже. «Что за фамилия такая – Драи?» – риторически спросил местный мэр, член партии «Национальный фронт», и повернулся спиной.

Скучная   Швейцария

Sud Câble Services быстро стала прибыльной. Ее основной пакет Драи продавал за 79 франков, входил в него более-менее стандартный по сравнению с конкурентами набор из 40 телеканалов. Но был у него козырь в рукаве. Во Франции многочисленная арабская диаспора, и Драи стал предлагать телеканалы на арабском языке. Прежде никто до этого не додумался, удивлялся он в ряде интервью. Не то что не додумался – просто это было не совсем законно, поправлял журнал L’Obs. «Но тем не менее я это делал, – парировал Драи. – В рекламе, естественно, не трубил об этом. Но сарафанное радио работало отменно».

Вторая его компания, Média­réseaux, появилась в 1995 г. и выиграла тендер на вещание еще в трех регионах Франции. Все это на заемные средства. «В конце каждого месяца он исчезал, а банкиры преследовали его. Он придумал кучу хитростей, чтобы его не застукали по телефону. Как-то он уронил ключи от квартиры в канализационную решетку, лишь бы не открывать дверь приставам», – рассказывал его друг журналу Le Point.

В 1999 г. у него наконец-то появилась финансовая стабильность. Его Médiaréseaux поглотил нидерландский кабельный гигант UPC – Драи получил 5% акций и стал директором по развитию в Европе. Вместе с семьей он перебрался жить в Швейцарию. Через несколько месяцев он продал пакет в UPC самой UPC, решив, что вряд ли тот сильно подорожает в будущем. У него на руках оказалось минимум 40 млн евро. Драи наслаждался общением с семьей в доме с видом на Женевское озеро, осваивал горные лыжи, пытался вкладываться в недвижимость. Это оказалось скучно. К концу шестого месяца он был сыт по горло. И тут лопнул пузырь доткомов. Драи понял, что это его шанс.
Он начал одну за другой покупать подешевевшие компании, которые занимаются кабельным телевидением, широкополосным интернетом и мобильной связью. В 2001 г. эти активы объединяются в холдинг Altice. «Я помню, как все эти операторы кабельного телевидения – France Telecom, CGE, EDF, Canal+, Suez, Caisse des Dépôts – смотрели на меня сверху вниз, как ставили мне палки в колеса... Я у всех них скупил активы!» – злорадствовал он на страницах Le Point. Впрочем, они были рады. Как пишут практически все СМИ, долгое время Драи единственный верил в кабель, беря на себя гигантские финансовые риски.

Как нажиться на абоненте и НДС

Более 20 сделок M&A провел Драи, собирая медиаимперию Altice. Он владеет активами и в развитых странах – например, крупнейшим французским кабельным оператором Numericable и израильским телекомоператором Hot, – и в развивающихся: скупил бизнес Orange в Доминиканской Республике, развивает телекомсервис Zuku в Кении. Все это с большой долей заемных средств.

Драи живет в кредит с момента своих первых шагов в кабельном телевидении в 28 лет, иронизирует журнал L’Obs. «Банкиры знают меня с 1995 г., каждый раз я занимал у них деньги, я возвращал долг, сам рос и давал зарабатывать всем, кто в меня инвестировал», – говорил этому изданию сам Драи. В итоге к началу прошлого года у Altice накопился долг в 50 млрд евро. FT беспокоится за кредиторов, учитывая, что в Европе дела у Драи идут не ахти на фоне жесточайшей конкуренции на крупнейшем для него европейском рынке – Франции. А вот американский бизнес, выделенный в отдельную компанию Altice USA, его радует.

Драи весьма скромен в личной жизни. У него нет ни личного самолета, ни яхты, ни даже шофера. В Тель-Авиве часто видят, как он едет на работу на велосипеде и перекусывает кебабом из уличной забегаловки. Он лишил роскоши и подчиненных, как минимум в офисе Altice в Женеве, разведал журналист FT. Работают там без секретарш, а максимум заботы о сотрудниках – кофемашина и настольный футбол, в который ни у кого нет времени играть. Когда самого босса спрашивают, как выглядит его рабочий кабинет, тот достает из кармана iPhone и тыкает в него.

Он входит в число руководителей, которых окрестили «убийцами издержек». Когда Altice купила в 2012 г. португальскую телекоммуникационную компанию Cabovisão, из 800 сотрудников было уволено 200. Драи любит повторять, что отдает все силы, чтобы сделать услуги подешевле для клиентов. Но журнал L’Obs отмечает целый арсенал уловок. Например, его французская телекоммуникационная компания SFR по умолчанию подписывала клиентов за 5 евро на киносервис Altice Studio. Отписаться проблем не составляло, но, по подсчетам L’Obs, на невнимательных и забывчивых клиентах компания с бюджетом в 160 млн евро заработала минимум несколько сотен миллионов евро. Чиновники опомнились только через полтора года и оштрафовали компанию на 146 млн евро. Впрочем, отмечает издание, эти деньги не вернулись клиентам, а пошли в доход государства.

Другой пример – в 2016 г. Драи решил сделать во Франции нечто вроде газетного киоска в смартфоне и стал продавать онлайн статьи из 80 изданий. Все пакеты, куда входила эта услуга (например, доступ в интернет + телеканалы + статьи ведущих СМИ), он отражал в бухгалтерской отчетности как продажу печатных изданий. В итоге платил НДС 2,1% вместо 10% на телевидение или 20% на услуги связи. Это было крайне выгодно с бухгалтерской точки зрения: тарифы для клиентов не выросли, а EBITDA увеличилась, рейтинговые агентства учли это в своих оценках, обслуживать долги стало дешевле. В прошлом году налоговики возмутились происходящим, а в этом насчитали 31 млн евро штрафа, который Драи сейчас оспаривает.

Люди с трудным характером

В прошлом году стоимость предметов искусства, проданных на торгах в Sotheby’s, выросла на 16% до $6,4 млрд. А вот чистая прибыль снизилась на 8,6% до $109 млн. Падают и акции дома – в прошлом году на 40%. Одна из причин – скандал с российским миллиардером Дмитрием Рыболовлевым. Он считает, что арт-дилер Ив Бувье мошенничал, завышая цену картин, а проводили их оценку эксперты Sotheby’s.

Тем не менее Драи выложит за акции Sotheby’s на 61% больше их биржевой стоимости. В совете директоров Sotheby’s сидят инвесторы-активисты вроде Дэна Лоэба из Third Point. Они умеют портить кровь, в чем руководство Sotheby’s имело возможность убедиться. В 2013 г. они в пух и прах раскритиковали начальство аукциона за то, что те «вкушали деликатесы и пили марочные вина, что обходилось акционерам в сотни тысяч долларов», и через два года выгнали-таки Уильяма Рупрехта, 14 лет возглавлявшего Sotheby’s.

Но и Драи не подарок. Он может быть крайне неприятным в общении. Например, как-то он заинтересовался французским кабельным оператором Noos. Его знакомый свел Драи с тогдашним гендиректором, чтобы побольше узнать о компании. В итоге Драи час объяснял тому, почему тот никуда не годный управленец и какие ошибки делает в развитии бизнеса. История кончилась тем, что Драи купил Noos. В другой раз журналист принадлежащего ему издания попытался его о чем-то спросить и услышал: «В моем холдинге задаю вопросы я, а не те, кто у меня на зарплате». У него множество врагов, отмечает Le Point. Но одновременно множество полезных связей. «Когда ты появился ниоткуда, приходится прыгать выше головы. Я стучался во все двери, я знаю всех банкиров, но при этом не хожу в клубы, в салоны и на светские вечеринки», – говорил Драи.

Умеет он и противостоять давлению. Его холдинг Altice зарегистрирован в Люксембурге по налоговым соображениям. Акции торгуются на Амстердамской фондовой бирже. Altice Драи контролирует через компанию с о. Гернси в проливе Ла-Манш. Он менее известный, чем находящийся неподалеку о. Джерси, но такой же налоговый рай.

Такая географическая чехарда вызвала возмущение французских чиновников. Министр экономики Арно Монтебур в 2014 г. заявил, что Драи «должен выказать налоговый патриотизм» и «репатриировать свои активы в Париж, во Францию». Поводом стало то, что Драи собрался поглотить второго по размеру мобильного оператора Франции SFR, а чиновники хотели, чтобы его купила французская Bouygues.

Драи удивился – мол, с чего это ему быть патриотом именно Франции, а не других стран? Он заявил Les Echos: «Я живу в Швейцарии с 1999 г. То есть треть жизни <...> Я работал в UPC. Начальник попросил меня открыть европейское представительство в Женеве. Тут я и остался с женой и четырьмя детьми». А Figaro он добавил, что его семья живет там, где это диктуется необходимостью.

Заодно он перечислил журналистам французские компании, которые разместились не во Франции, а на той же Амстердамской бирже, что и он: Airbus, Air France, STMicro, Gemalto, Unibail...

Наконец, он показал рейтинг французских богачей журнала Challenges, где его имени... не было. Дело в том, что адвокаты Драи связались за год до этого с журналом и посоветовали не упоминать его. Причина – он гражданин Израиля, который находится в процессе аннуляции французского подданства. Позднее выяснилось, что на самом деле от родины Драи не отрекался, просто получил еще парочку гражданств. Сейчас у него паспорта Франции, Израиля и Португалии, а резидентом он числится в Швейцарии. Что до компании SFR, с которой началась вся заварушка, Драи ее все-таки купил, невзирая на всех этих брюзжащих Арно Монтебуров.