Самая дорогая квартира Москвы, бизнес-джеты и другие непрофильные инвестиции госкапиталиста

Самая дорогая из выставленных в открытую продажу квартир в Москве – трехэтажный особняк площадью 3175 кв. м под названием Villa Arbat в Кривоарбатском переулке. Владелец просит за нее 4,19 млрд руб. (около $74 млн), сообщила на прошлой неделе консалтинговая компания Blackwood. Квадратный метр в вилле стоит на 30% дороже, чем средняя элитная недвижимость в столице, уточнялось в сообщении. Здание заметно дороже других выставленных в открытую продажу московских особняков. Доходный дом статского советника Павла Шелапутина – пятиэтажный особняк 1907 г. на Ильинке, занимающий, по данным агентства Savills, второе место по стоимости, выставлен на продажу за $55 млн (см. фото и врез).

«Проект известного французского архитектора Доминика Эртенберже, выполненный в стиле неоклассицизма, Villa Arbat предстает перед нами сдержанным, строгим и одновременно роскошным, элегантным и гармоничным. Архитектурное убранство особняка возвращает нас в эпоху изысканности, спокойствия и великолепия Людовика XVI», – хвалит Blackwood особняк. Фасадная часть здания украшена 14-метровой ротондой с балконом, во дворе-патио устроен красивый фонтан, интерьеры украшены богатой лепниной, позолотой и мрамором. Великолепный особняк, отвечающий всем потребностям респектабельной семьи, заключают авторы объявления.

Самые дорогие особняки Москвы в открытой продаже

Как выяснили «Ведомости», эффектный объект недвижимости через цепочку структур принадлежит компании 49-летнего Михаила Шелкова, совладельца крупнейшего в мире производителя титана «ВСМПО-Ависма» и давнего знакомого гендиректора госкорпорации «Ростех» Сергея Чемезова (данные СПАРК и других реестров – см. врез). Особняк был перестроен совсем недавно. Право собственности на дом было оформлено 6 марта 2017 г., и он почти сразу был выставлен на продажу. Шелков еще и мажоритарный владелец компании Blackwood, занимающейся продажей особняка.

Для Шелкова недвижимость – часть инвестиционного бизнеса, Villa Arbat – девелоперский проект, изначально делавшийся на продажу, говорит представитель Шелкова. «Михаил Евгеньевич реализовал этот инвестконтракт с нуля, придумал идею строительства именно классического особняка и контролировал все этапы реализации от проектирования и разработки архитектурного проекта до строительства и сдачи в эксплуатацию», – добавляет он.

Но металлургией и девелопментом интересы Шелкова не ограничиваются. Он владел долей в крупнейшем фармдистрибуторе «Ирвин-2» и других фармацевтических компаниях, а также в проекте по развитию бизнес-авиации, который Шелков начинал вместе со структурами бенефициаров «Внуково» Виталия Ванцева и Владимира Скотча.

Человек с орбиты «Ростеха»

Шелков родился в 1968 г., окончил Московский физико-технический институт, работал в банках РБРР и Евросиббанк (их уже не существует), а потом перешел в созданную «Рособоронэкспортом» и ВЭБом структуру «Оборонимпэкс». Созданная в 2001 г. организация занималась расчетами в валютах, которыми страны третьего мира расплачивались за поставки российского оружия.

«В структуры «Рособоронэкспорта» я попал благодаря Сергею Викторовичу [Чемезову]. Я работал в банке, и мы с ним как-то однажды обсуждали, как надо структурировать работу с мягкими валютами. Никого, чтобы возглавить это направление, не нашлось, и я стал этим заниматься – как я тогда думал, временно. Потом это «временно» затянулось», – рассказывал Шелков в интервью «Ведомостям» в 2008 г.

В 2007 г. «Рособоронэкспорт» превратился в госкорпорацию «Ростехнологии» (сейчас – «Ростех»). А в 2008 г. «Оборонимпэкс» был переименован в «Проминвест». Он считался инвестиционным подразделением госкорпорации. Именно Шелков, возглавлявший эту структуру, и другой топ-менеджер структур госкорпорации, ныне гендиректор «ВСМПО-Ависмы» Михаил Воеводин, в 2006–2009 гг. выкупали для «Ростеха» 66% акций производителя титана у Вячеслава Брешта, Владислава Тетюхина и Виктора Вексельберга. Сделки осуществлялись на кредиты ВТБ ($294 млн) и Сбербанка ($495 млн).

Но «Ростех» не стал долго держать у себя акции производителя титана. В 2012 г. было объявлено о продаже доли госкорпорации пулу менеджеров во главе с Шелковым и Воеводиным. К 2014 г. сделка была полностью закрыта. Топ-менеджеры сначала выкупили долю «Ростеха» в партнерстве с Газпромбанком за $970 млн (это с учетом старых долгов), а потом выкупили и 15,27% у Газпромбанка. У «Ростеха» менеджеры выкупали акции по цене на 20% выше рыночной, говорит представитель Шелкова, это была премия за контроль. Премию к рыночной цене получил при выходе и Газпромбанк. Структуры Шелкова стали крупнейшими совладельцами производителя титана, говорит его представитель, не называя точной доли.

«Ростех» оставил за своими структурами блокпакет в компании. Чемезов – бессменный председатель совета директоров «ВСМПО-Ависмы», а Шелков – его заместитель.

Теперь совладельцам «ВСМПО-Ависмы» надо гасить долги, образовавшиеся в результате сделок. На это идет основная часть дивидендов предприятия. В 2012–2015 гг. менеджмент мог получить около 15,22 млрд руб. дивидендов. В конце прошлой недели совет директоров «ВСМПО-Ависмы» рекомендовал выплатить почти 15 млрд руб. дивидендов за 2016 г. – в 2,8 раза больше, чем в предыдущем году. Из этой суммы менеджмент может рассчитывать на 9,9 млрд руб.

Все кредиты перекредитованы в Сбербанке, обслуживаются и погашаются в соответствии с графиком, говорит представитель Шелкова. Представитель Сбербанка от комментариев отказался, представитель Газпромбанка не ответил на запрос «Ведомостей».

Дом с историей

Девелопментом Шелков занимался еще в структурах «Ростеха». В 2008 г. под его руководством «Оборонимпэкс» купил 6% акций крупного инфраструктурного подрядчика «Мосинжстрой». Это, как тогда говорил Шелков, должно было положить начало формированию крупной девелоперской компании в структуре госкорпорации. Сам Шелков собирался вместе с «СМП банком» Аркадия Ротенберга и УК «Развитие» заняться продажей долгов девелоперов, но дело не пошло. «Ростех» идею создания девелоперской компании из-за кризиса отложил. Но Шелков, покинувший в 2010 г. пост гендиректора «Проминвеста», от девелопмента не отказался. Вскоре он и стал владельцем проекта по строительству виллы.

Здание, ставшее сейчас Villa Arbat, несколько раз меняло назначение. С начала 1990-х гг. в нем находилось одно из помещений института искусств Российского международного центра творческой реабилитации инвалидов (РМЦТРИ). К 850-летию Москвы московские власти решили старые строения отреставрировать, возвести на месте пристройки театрально-концертный комплекс и передать в аренду для творческой реабилитации инвалидов. Через четыре года оказалось, что реабилитацией можно заниматься и подальше от Арбата: московское правительство разрешило ЗАО «Корпоративное развитие нетрадиционных технологий в регионах» построить на месте здания в Кривоарбатском переулке многоквартирный жилой дом, а театральный центр и общежитие для студентов-инвалидов – на другом участке РМЦТРИ, рядом с Киевским вокзалом. Инвестор с задачей не справился. В 2004 г. его место заняла компания «Интеко» Елены Батуриной, жены тогдашнего мэра Москвы Юрия Лужкова. Но стройка затянулась: «Интеко» к 2010 г. построила только общежитие и театральный центр. В августе того же года Дмитрий Медведев, занимавший тогда пост президента, отправил Лужкова в отставку, а Батурина начала распродавать активы. В числе прочих был продан и «Доминус», владевший правами на инвестпроект. Купила его структура Шелкова – Blackwood International.

Совладельцем Blackwood Шелков стал двумя годами ранее. Он выкупил две трети компании у ее совладельцев – Михаила и Николая Беляковых. Оставшаяся треть была у гендиректора Blackwood Константина Ковалева. Компания в кризис оказалась без средств для развития, тогда как ей нужно было завершить свой единственный девелоперский проект – деловой квартал Neopolis в Румянцеве. У Шелкова были свободные средства, и компания надеялась с его помощью выйти на новые рынки, активно заняться девелопментом, вспоминает один из знакомых бизнесмена. По его словам, хотя Neopolis был достроен, площади в нем продавались и сдавались медленно, кризис только усугублялся, у партнеров разошлись взгляды на развитие консалтинговой компании, Ковалев отошел от управления. «Шелков хотел купить консалтинговую компанию «на дне», была надежда, что рынок недвижимости быстро восстановится, но становилось только хуже, так что наполеоновские планы в области девелопмента реализовать не удалось, объясняет другой знакомый акционера «ВСМПО-Ависмы». «Сколько сейчас особняков на Рублевке, которые до кризиса стоили $100 млн, а теперь их не могут продать за $10 млн! Так что в этой области можно инвестировать очень осторожно, в уникальные проекты», – считает собеседник «Ведомостей».

Фармацевт и авиатор

Blackwood International, бенефициаром которой является Шелков, сейчас принадлежат оптовые фармацевтические компании «Фармополис» и «Фарминтеллект». Хотя название первой из них и совпадает с названием фармацевтического холдинга, который «Ростех» собирался делать в то время в Волоколамском районе Подмосковья, никакого отношения к госкорпорации она не имеет, подчеркивает представитель Шелкова. «Фармополис» в 2010 г. стал владельцем 63% фармкомпании «Бион», занимавшейся производством субстанций для лекарств из отечественного сырья. Сейчас это лидер рынка в своей области с долей 25%. У ближайшего конкурента – белгородского «Полисинтеза» – 18%. Правда, большая часть субстанций производится в России из импортного сырья.

В 2010 г. структура Шелкова приобрела 24% в холдинге «Фармэко», в который входил один из крупнейших фармдистрибуторов «Ирвин-2». Другими крупными акционерами был ростеховский «Проминвест» и основатель компании Владимир Бабий. Одновременно с Шелковым такую же долю в «Фармэко» получила Майя Болотова, дочка давнего знакомого Чемезова – президента «Транснефти» Николая Токарева. Однако буквально через год все доли в холдинге собрал некий кипрский офшор.

Шелкова связывал с Токаревым еще один проект. Его Blackwood в 2012 г. опосредованно принадлежали 16% акций «Пурпетрубопроводстроя» (ПТПС, одна из крупнейших строительных компаний в Ямало-Ненецком автономном округе). Другим совладельцем ПТПС был ростеховский «Проминвест». ПТПС в то время участвовала в строительстве самой северной российской нефтяной магистрали Заполярье – Пурпе – Самотлор по заказу «Транснефти». В 2012 г. компания начала работы на участке Заполярье – Пурпе, а также приступила к работам по реконструкции магистрального нефтепровода Холмогоры – Западный Сургут. Через несколько лет структуры Шелкова из ПТПС вышли.

«В сфере инвестиций покупка с последующей продажей актива – стандартная форма ведения бизнеса. Пакет «Фармэко», как и пакет «Пурпетрубопроводстроя», был продан исходя из экономической целесообразности», – говорит представитель Шелкова.

Кризис помешал еще одному проекту Шелкова – в бизнес-авиации. В 2007 г. компания ПТФ «Балтик», конечным бенефициаром которой был Шелков, приобрела 35% в ООО «Бизнес-джет-инвест». Другим крупным совладельцем компании был Торговый дом АНК, связанный с бенефициарами аэропорта «Внуково» и терминала деловой авиации «Внуково-3» Ванцевым и Скочем. ПТФ «Балтик» ликвидирована, Шелков в «Бизнес-джет-инвесте» больше не участвует, говорит его представитель.

«Бизнес-джет-инвест» создавался как компания бизнес-авиации, которых в России, наверное, больше двух десятков, но запустить проект помешал кризис», – говорит знакомый Шелкова.

Однако пара самолетов у структур Шелкова осталась. Во «Внуково-3» базируется небольшая авиакомпания Orion-X, авиапарк которой состоит из трех лизинговых бизнес-джетов: Boeing 737-700 (2008 года выпуска) и двух Embraer ERJ-135BJ Legacy 600 (2008 и 2010 годов выпуска). Компания, на которую в 2013 г. были записаны эти самолеты, – зарегистрированная на карибском острове Аруба Orex Aviation – принадлежала структуре Шелкова. Сейчас у компании только два Embraer, говорит представитель Шелкова. Как компания рассталась с Boeing, он не комментирует.

Аруба – удобное место для регистрации самолетов: с одной стороны, там низкие налоги и высокие стандарты авиационной безопасности, с другой – гарантии конфиденциальности для владельцев компаний, также важно, что соглашение между Россией и Арубой позволяет таким самолетам летать у нас в стране, объясняет руководитель агентства BizavNews Дмитрий Петроченко. Для бизнес-авиации, где число взлетов и посадок существенно меньше, чем в линейной авиации, у Orex очень свежие самолеты, отмечает он.

Подержанные Legacy 600 могут стоить примерно по $11–13 млн и при желании их легко реализовать за 6–8 недель – такие самолеты пользуются хорошим спросом, оценивает Петроченко. С Boeing, по его словам, ситуация другая: это полностью кастомизированный самолет, его могут себе позволить крупные корпорации, главы государств или самые состоятельные люди. Судя по всему, у Orex был бизнес-джет минимальной вместимости – до 19 человек. Цена такого самолета помимо технического состояния очень сильно зависит от начинки салона, но в среднем составляет около $30 млн, говорит Петроченко.

Во что инвестирует крупнейший совладелец ВСМПО «Ависма» Михаил Шелков

Осталась ли связь с «Ростехом»?

Шелков и сейчас может действовать в интересах «Ростеха» в других проектах, предполагает один из собеседников «Ведомостей». «Слухи разные ходят, но лично я никаких подтверждений им не видел», – возражает человек, работавший с Шелковым.

За все время Шелков осуществил только одну сделку с «Ростехом» – выкупил долю в «ВСМПО-Ависме», говорит его представитель. «Михаил – глубоко порядочный человек, талантливый, – рассказывает один из партнеров Шелкова, – в бизнесе осторожный и вдумчивый, хотя любит рискнуть». Например, Шелков играет на бирже, но это скорее для души, продолжает собеседник «Ведомостей». «Все бизнесмены от кого-то зависят – от партнеров, властей, но Михаил распоряжается своим капиталом на свой страх и риск, в этом отношении он независим, – продолжает один из партнеров Шелкова. – Хотя с Чемезовым, он, безусловно, в дружеских отношениях».

Слухи о связи с «Ростехом» не имеют отношения к реальности, утверждает представитель Шелкова. Шелков – давний партнер госкорпорации по развитию «ВСМПО-Ависмы», но в личных проектах в интересах «Ростеха» или его топ-менеджеров не действует, соглашается представитель «Ростеха». Самолетами бизнесмена госкорпорация и ее структуры не пользуются, добавил он.

В подготовке статьи участвовал Иван Васильев