Борьба без победителей
В торговой войне участвуют две стороны и ее исход далеко не так предсказуем, как кажется
Новый президент США без стеснений многократно заявлял о том, что начнет новую тарифную войну, как с Китаем, так и с Европой. Однако стоит помнить, что в торговой войне участвуют две стороны и ее исход далеко не так предсказуем, как это кажется.
Предыдущий период Дональда Трампа на посту президента США показал крайне низкую эффективность тарифных барьеров. К сожалению, статистика за 2020 г. испорчена пандемией коронавируса, но данные за 2017–2019 гг. дают вполне четкую картину. Торговый дефицит США и Китая в 2017 г. составлял $375,6 млрд. Затем в 2018 г., когда торговая война разгорелась в полную силу, торговый дефицит вырос до $419,2 млрд. Более того, экспорт США в Китай упал на 7,4% до $120,3 млрд, а вот китайские поставки увеличились на 6,7% до $539,5 млрд. В 2019 г. дефицит торговли упал до $345,6 млрд, но объемы пострадали с обеих сторон: американские поставки упали на 11,3% до $106,6 млрд, а китайские – на 16,2% до $452,2 млрд.
По сути, торговая война США и Китая не прекращалась при администрации президента Джозефа Байдена, но уже носила более выраженный геополитический характер. Введенные ограничения на поставки чипов из США, а также запреты на определенную продукцию из Китая сократили в 2023 г. торговый дефицит до $279,4 млрд. Экспорт США упал за год на $6,2 млрд до $147,8 млрд, а китайские поставки сократились за год на $109,1 млрд до $427,2 млрд.
В какой-то мере можно говорить об эффективности тарифных войн, но одновременно с этим США начинают терять рынки. Особенно ярко это видно на примере КНР, в отношении которой Дональд Трамп намерен проводить наиболее жесткую политику. В частности, компания Apple почти постоянно теряет долю рынка, уступая таким местным компаниям, как Huawei, Honor и Xiaomi. К примеру, в III квартале 2024 г. доля умных телефонов Apple в КНР упала на 0,3% относительно предыдущего квартала и на 0,5% в годовом выражении до 15,6%, а вот конкурент Huawei вышел на твердое 3-е место с 15,3%-ной долей рынка. Лидером стал производитель бюджетных телефонов Vivo с долей 18,6%. Значительную роль в данном сегменте рынка сыграл фактор запрета китайскими властями на использование техники Apple государственными служащими, что стало прямым следствием торговой войны.
Технологичная продукция далеко не единственная сфера торговых противоречий. В списке главных поставщиков пшеницы в Китай произошли перемены: Россия вышла на 3-е место с поставками на $17,9 млрд к концу августа, потеснив Казахстан и Австралию. Канада и США остаются на 1-м и 2-м местах, но их доля в дальнейшем может сократиться. К слову, увеличение закупок американского зерна было одним из условий достижения торгового перемирия между США и КНР в предыдущий срок Трампа в Белом доме. Однако мировой рынок зерна является свободным, и покупать себе в убыток мало кто желает.
Одной из сфер будущего приложения сил нового президента США может стать автомобильная отрасль, но, похоже, повторится ситуация с японским экспортом транспортных средств в США в период 1970-х и 1980-х гг. Протекционизм привел к тому, что сами американские граждане начали оценивать американскую продукцию на уровне «мусора». Современные цифры также говорят не в пользу протекционизма, а в пользу расширения рынков сбыта. Общие продажи автомобилей в США в сентябре текущего года упали на 12% до 1,2 млн шт.
При этом в Китае продажи лишь электромобилей и гибридов достигли 1,12 млн шт., или 53%-ной доли всего рынка. Годовой прирост составил 50,9%. В лидерах продаж местные марки, такие как Neo и даже Xiaomi. Возведение тарифных барьеров на поставки в США приведет не только к снижению экспорта из Китая, но и к ответным мерам Пекина, которые, по сути, заблокируют американские поставки, а могут и осложнить жизнь Tesla, у которой есть большая фабрика в Шанхае.
По сути, новые тарифные войны Трампа с КНР и одновременно с Европой могут привести США от текущей политики friendshoring к состоянию selfshoring, когда прежде дружественные рынки станут менее доступны для американской продукции. В этих условиях встанет вопрос уже не о сроках преодоления торгового дефицита, а о возможностях самих США экспортировать сколь-либо значимые объемы технологичной и прочей продукции на глобальные рынки.
Процесс этот был запущен при прежнем сроке Трампа и продолжался при уходящем президенте Байдене. Американские компании начали возвращать производства на отечественную почву, но одновременно стали терять свои продажи на развивающихся рынках. При этом продукция американского происхождения становится более дорогой из-за роста затрат на рабочую силу и других издержек, включая инвестиции на перемещение производств с одновременным усложнением логистики и юридического обслуживания. Для технологичных компаний появились процедуры, которые необходимо соблюсти для получения разрешений на экспорт в определенные страны.
В перспективе экономические сражения могут развязаться в авиационной отрасли, где США придется конкурировать с Airbus, а также с китайскими и, возможно, российскими производителями. Поэтому вопрос о периоде замещения импорта перед США не стоит, а проблема потери рынков сбыта может оказаться гораздо серьезней, чем преимущества от заградительных пошлин.