Бури, Трамп, бури!

Возвращение в президентское кресло Дональда Трампа – хорошая возможность проверить теорию о «роли личности» на нефтяном рынке. Не подлежит сомнению, что котировки черного золота – явление не только экономическое и политическое, но и психологическое. Они достаточно чутко реагируют на любые громкие события, и уж тем более на такое, как смена лидера в крупнейшей нефтедобывающей стране. Но одно дело – желание спекулянтов отыграть важный информационный повод, а другое – реальные пределы влияния фигуры президента США на рынок. Тут возможны варианты.

После победы Трампа на выборах популярной в СМИ и блогосфере стала идея о том, что теперь цены на нефть неизбежно пойдут вниз. Логика предельно простая и прямая. Новый старый президент никогда не скрывал, что является сторонником активного развития сланцевой добычи, и после возвращения в Овальный кабинет он обещал не только отменить все ограничения на данный бизнес, вводившиеся демократами, но и создать дополнительные стимулы для отрасли. Недаром одним из неофициальных лозунгов его предвыборной кампании стала фраза «Бури, детка, бури!» (Drill, baby, drill!). Если руководствоваться этой логикой, добыча сланцевой нефти резко возрастет, что приведет к падению мировых цен и, вероятно, к развалу альянса ОПЕК+, для которого дальнейшая конкуренция с американскими сланцами станет бессмысленной.

Но ожидать такого развития событий означало бы считать Трампа совсем уж за деревенского простачка. Его задача как лоббиста нефтегазового комплекса США – увеличение прибылей отрасли, а не заваливание мира дешевым американским сырьем. А прибыли эти возможны только за счет стабильно высоких цен на нефть и СПГ. И чтобы их обеспечивать, надо не разваливать, а укреплять ОПЕК+. Вспомним, кто практически спас альянс в 2020 г., когда Эр-Рияд вдруг решил немного поиграть в «ценовые войны» и откровенно давил на других участников сделки. Именно Трамп звонил саудовским принцам с настоятельными рекомендациями вернуться за стол переговоров. Американский президент даже не скрывал своего участия в возрождении соглашения (названного экспертами ОПЕК+ 2.0) и несколько цинично поблагодарил его участников за то, что они «сохранили тысячи рабочих мест» в нефтяной индустрии США.

С той поры много воды утекло. И влияние ОПЕК+ на мировой рынок заметно ослабло, в том числе и за счет роста сланцевой добычи. Парадоксально, но при «старике Байдене», несмотря на громкую экологическую и антинефтяную риторику, добыча сланцевых углеводородов успешно росла. Иными словами, отрасль наращивала прибыли в большей степени за счет количества (объемов производства), чем качества (высоких цен).

Перед Трампом же стоит более трудная задача – сохранить динамику увеличения добычи («Бури, детка, бури!») при одновременном поддержании стабильного уровня котировок. Как с ней справиться? Конкурентная борьба с ОПЕК+ за рынки сбыта означала бы достижение первой цели, но провал второй. Поэтому, думается, Трамп вернется к своей прежней дипломатии по отношению к альянсу. То есть будет и в своих искрометных выступлениях, и в закулисных переговорах с саудовским истеблишментом настаивать на сохранении сделки. Ведь другого такого эффективного инструмента сдерживания предложения нефтяного сырья за пределами США просто не существует.

Но как же тогда расчистить дополнительные рыночные ниши для американских сланцевиков? Здесь рецепт тоже давно известен – санкции. Именно санкционные барьеры стали одним из слагаемых успеха сланцевой революции. Выбив с рынка двух крупных экспортеров черного золота – Иран и Венесуэлу, они позволили поддерживать необходимый для сланца уровень мировых цен.

Да, при Байдене санкции сохранялись. Но мы видели и попытки заигрывания с той же Венесуэлой – в виде выдачи временных разрешений на работу в стране американских компаний. Эксперты объясняли это желанием американской администрации частично заместить на мировом рынке венесуэльской нефтью российскую. Мол, опасаясь дефицита сырья и взрывного роста цен вследствие прерывания российских поставок, Белый дом подыскивает «запасные варианты». Но, как видим, оба эти плана потерпели фиаско – обвалить российский экспорт не удалось, а диалог с Каракасом так и не задался, и санкционный маховик вернулся на круги своя.

У Трампа логика принципиально иная. Ему не надо никого «наказывать», для него нет «плохих» и «хороших», санкции – это чисто экономический инструмент, который должен действовать так, как выгодно Америке. Поэтому, если потребуется расчистить поле для американского сланца, это оружие вновь будет пущено в дело. Но есть ли дополнительный потенциал у этих санкционных ограничений? «Враги Америки» и так обложены ограничительными барьерами, что еще запрещать? Тут речь может идти, скорее, о более жестком контроле за действиями уже введенных запретительных мер.

Вспомним, каким образом обходятся санкции против тех же Тегерана и Каракаса. Нефть при помощи серого танкерного флота поставляется в Китай, где официально учитывается как поставки из других, не подверженных санкциям стран, например из Малайзии. В Вашингтоне об этом не знают? Прекрасно знают. Но сделать ничего не могут. Попытки ужесточить контроль за соблюдением санкций неизбежно бы привели к конфликту с Пекином. Но, кажется, Трампу именно этого и надо.

Мало кто сомневается в том, что лейтмотивом второго президентства Трампа станет очередная торговая война с Китаем. Окончательно решить, кто на этой планете главный, – идея фикс американского лидера. Тут в ход пойдут все возможные методы, и ужесточение контроля за поставками в Поднебесную углеводородов из подсанкционных стран – не последний из них. Безусловно, торговые войны требуют жертв. Частичный подрыв экономики КНР привел бы в том числе к падению глобального спроса на энергоресурсы, снижению их котировок и, значит, сокращению прибылей сланцевых компаний. Но вспомним одно из ключевых условий перемирия между США и Китаем после предыдущего раунда торговой войны – поставки в Поднебесную американского СПГ. Таким образом, цель борьбы с главным «азиатским драконом» – не разрушение его экономики, а создание в его лице новых ниш для американского бизнеса, включая нефтегазовый.

Политика завинчивания санкционных гаек может коснуться и России. Сегодня популярна наивная вера в то, что «Трамп придет – санкции уберет». А зачем? Американскому лидеру глубоко все равно, чем кончится российско-украинский конфликт, для него важнее ослабление России как конкурента на рынках сырья и недопущение его альянсов с другими конкурентами США – Китаем и Европой. Российские нефть и газ долгое время служили основой динамичного развития европейской экономики, а введенные эмбарго на поставки черного золота и закрытие газопроводных маршрутов привели к началу процесса деиндустриализации Европы. В интересах администрации Трампа – не сворачивать с этого курса. Тем более что растущие объемы американских нефти и газа надо где-то пристраивать.

Более того, президент-республиканец может проявить больше «озабоченности» по поводу крепнущего энергетического партнерства Москвы и Пекина. И разрыв такого взаимодействия может стать одной из его целей. Недаром в западных СМИ уже появились вбросы о том, что Трамп сделает своему российскому коллеге Владимиру Путину «заманчивое предложение» – восстановление отношений с Западом в обмен на отказ от сотрудничества с КНР. Выглядит нереалистично и топорно даже для Трампа, однако вполне можно ожидать проведения политики именно в таком ключе, пусть и не столь явно.

Таким образом, следует ожидать не отмены санкций, а изменения их мотивации. В случае заморозки конфликта на Украине найдутся другие поводы. Ибо американским сланцевикам надо бурить, а все остальное – вторично.