Ближайшие перспективы науки

Глобальные монополии и прекращение (с исчезновением советской цивилизации) конкуренции между государствами уничтожили массовую науку как процесс поиска истины.

Конечно, глобальная конкуренция продолжается. Внешне она превратилась в конкуренцию между цивилизацией и дикостью, по сути же это теперь борьба между разными группами капиталов.

Задача финансовых спекулянтов, выбрасываемых из истории исчерпанием потенциала рыночных отношений, – дестабилизация противников, а главная цель – отбрасывание человечества в Темные века, когда финансовые спекуляции еще были «светлым будущим», а не варварским атавизмом.

Но массовая наука для этой борьбы (в отличие от борьбы с СССР) уже не нужна. Ее бросили на растерзание бюрократии, принесли в жертву потребности в дебилизации масс для упрощения управления ими.

Тем не менее наука как процесс познания истины и связанный с нею технологический прогресс продолжаются, хотя и далеко не в масштабах третьей четверти ХХ в.

Причины – не только любознательность человека, но и потребности различных групп капитала как в противоборстве, так и в самосохранении...

Соцсети были созданы инвестициями финансовых спекулянтов, пытавшихся в начале нулевых отсрочить срыв человечества в Глобальную депрессию стимулированием всех возможных видов активности и развития технологий. Из соцсетей вырос цифровой капитал – могильщик финансовых спекулянтов, но депрессию удалось отсрочить.

И соцсети стали третьей (после природы и техносферы) средой обитания человечества – и наука нужна, чтобы развивать и исследовать эти среды.

Поэтому, несмотря на сужение и вырождение научной деятельности, познание мира не только продолжается, но и переросло в его создание в виде созидания новой, цифровой среды. Это революционное изменение глубоко преобразует (и мы видим это на себе, не говоря о детях) и самого человека. Это не механистичные до франкенштейновщины изменения, которыми грезят трансгуманисты: преобразования намного глубже. Поскольку они затрагивают само наше сознание, мы можем понимать их лишь с запозданием.

Но тем масштабнее и сложнее задачи подлинной науки – той, что заключается в познании истины, а не в бюрократических процедурах. Существенно, что, меняя себя, человек вынужден заново познавать себя и свое окружение – как природное, так и социальное. Поэтому один из критериев отличия великого политика от просто успешного – понимание значения технологий для общества и борьбы за власть, – становится все более значимым.

Сейчас очевидны три основных этапа технологического развития человечества.

Первый – информационная революция, увенчавшаяся созданием соцсетей как «третьей природы» и социальных платформ (цифровых экосистем) как инструмента управления массами, «цифровые следы» которых служат сырьем для обучения искусственного интеллекта – ключевого фактора конкурентоспособности. Ключевая часть этого этапа завершена: человек в основном построил себе «информационный дом» и занят его обживанием. Где-то на чердаках таятся неведомые нам сокровища, в подвалах жаждут разорвать нас столь же неведомые чудища, дом предстоит оснастить громоотводом (а то и крышей), но в целом он есть. Информационный мир построен, хотя мы еще можем погибнуть под его руинами.

Следующий, второй, этап развития технологий – Великая физиологическая революция, связанная с разработкой и применением к человеку новой физики. Мы прекрасно умеем воздействовать материалом на материал, но имеем лишь слабое представление о воздействии на материалы различных электромагнитных полей. Так или иначе, исследуя электричество с 1600 г. и используя его с 1812 г. (когда с его помощью Павел Шиллинг впервые взрывал подводные мины на Неве), мы до сих пор не знаем, почему возникает электрический ток, и выдумываем для объяснения детям «электродвижущую силу» – типичный «бог из машины»!

Мы сознаем – на примере хотя бы графита, графена и алмаза – значение различий структуры одного и того же химического элемента, но лишь робко приближаемся к изучению влияния этих различий на живые организмы. Более того, то, что одно и то же вещество разной структуры по-разному влияет на живые объекты, отрицается даже теми, у кого перехватывает дыхание при виде бриллиантов, а не графита.

Научное изучение этих вопросов откроет человечеству колоссальные перспективы. Даже осмысление наукой примитивных методов мобилизации жизненных сил организма (вроде средневековых орденских практик ритуального публичного унижения и погружения в состояние беспомощности) и вычленение их функционального содержания позволят человеку эксплуатировать свой организм на десятилетия дольше, чем сейчас.

А ведь понятно, что массовое увеличение длительности полноценной жизни человека кардинально преобразует все общество. Третья технологическая волна, которую нам предстоит пережить и оседлать, – это кардинальное удешевление энергии. Многочисленные разработки в какой-то момент неизбежно вырвутся в массовое применение. Вероятно, этому поможет новая физика, исследующая в первую очередь электромагнитные поля, а не привычные материалы. Понятно, что радикальное удешевление энергии – своего рода «энергетический социализм» – драматически изменит не только все виды человеческой деятельности (разрушив и отменив некоторые из них), но и сам образ нашей жизни как таковой.

Разумеется, социальная архаизация может в любой момент оборвать развитие производительных сил, сбросив ошметки человечества в новые Темные века, однако, если нам удастся избежать этого, преобразование нас и нашей жизни будет не только всеобъемлющим и стремительным, но и непредставимо глубоким.