ЕСПЧ признал, что система СОРМ не соответствует Европейской конвенции
Российское законодательство неспособно защитить граждан от несанкционированной «прослушки», решил суд
Российское законодательство неспособно защитить граждан от несанкционированной «прослушки» и ограничить применение негласных методов наблюдения только теми случаями, когда это “необходимо в демократическом обществе”, решил Европейский суд по правам человека, который опубликовал в пятницу решение по делу «Захаров против России».
Дело касалось системы прослушивания мобильных телефонов в России. Заявитель - руководитель регионального центра Фонда защиты гласности в Санкт-Петербурге - жаловался на то, что российское законодательство обязывает мобильных операторов устанавливать техническое оборудование для обеспечения функций оперативно-розыскных мероприятий на сетях электросвязи (так называемый СОРМ-2). Жертвой СОРМ может стать практически любой человек, утверждал истец. Иск был подан еще в 2006 г., а в сентябре 2014 г. Большая палата ЕСПЧ провела публичные слушания по делу. В суде уполномоченный российского правительства Георгий Матюшкин доказывал, что действующая система легитимна.
Особое мнение
С особым мнением выступил судья от России Дмитрий Дедов, который подверг критике попытку суда дать абстрактную оценку законодательства, регулирующего порядок «прослушки». Он напоминает, что ЕСПЧ дважды (в решениях 1978 и 2010 гг) подтвердил эффективность аналогичных систем, действующих в Германии и Великобритании. Они, впрочем, не предотвратили незаконного перехвата национальной секретной службой телефонных разговоров с канцлером ФРГ и не помешали британским властям предоставить американским спецслужбам доступ к информациии о соединениях в национальной системе связи. Возможно, более эффективной была бы борьба с конкретными нарушениями, что позволило бы суду более точно определить «прорехи» в национальном законодательстве, рассуждает Дедов. «Это этически неприемлемо для судей - без знания фактов предположить, что каждый гражданин в конкретной стране может быть под негласным надзором», добавляет он. Дедов отмечает, что голосовал за признание судом нарушения ст. 8 Конвенции — прежде всего потому, что вопросы защиты тайны переписки от произвольного наблюдения оказались вне судебного контроля — национальные суды отказались рассматривать жалобы заявителя, ссылаясь на «технический» характер обжалованных нормативных актов. «Как национальный судья, я не могу игнорировать тот факт, что в российском обществе существует широко распространенное подозрение: негласное наблюдение постоянно ведется за политическими и экономическими деятелями, правозащитниками, оппозиционными активистами , журналистами, государственными должностными лицами - всеми теми, кто вовлечен в общественно-политическую жизнь». Такое подозрение основано на прошлом опыте тоталитарного режима в советское время, отмечает Дедов и выражает надежду на то, что решение ЕСПЧ послужит основой для совершенствования законодательства в сфере оперативно-розыскной деятельности, а также для создания эффективной системы общественного контроля за наблюдением.
ЕСПЧ признал, что российское законодательство содержит гарантии против злоупотреблений, однако эти гарантии недостаточны. Хотя злоупотребления возможны при любой системе организации негласных наблюдений, их вероятность особенно высока в такой системе, как в России, где правоохранительные органы имеют с помощью технических средств прямой доступ ко всем мобильным телефонным переговорам.
Суд пришел к выводу, что российское законодательство недостаточно четко определяет ситуации, в которых правоохранительные органы имеют право использовать негласные оперативно-розыскные мероприятия (например, прослушивание телефонных переговоров), и ситуации, в которых данные мероприятия должны быть прекращены, а собранные данные уничтожены. Процедура выдачи разрешений на прослушивание не гарантирует, что прослушивание проводится только в тех случаях, когда это оправданно и необходимо. Надзор за законностью проведения негласных оперативно-розыскных мероприятий неэффективен; отсутствуют эффективные средства обжалования.
Суд отметил, что эффективность имеющихся средств обжалования подрывается тем, что они доступны только тем людям, которые могут представить доказательства прослушивания их телефонных переговоров. В отсутствие системы уведомления о прослушивании телефонных переговоров или возможности запросить информацию о прослушивании получить такие доказательства практически невозможно. Поэтому Захаров имеет право обратиться в суд с жалобой, хотя и не может доказать, что его телефонные переговоры действительно прослушивались.
Компенсации Захаров не получит — как отмечается в решении суда, признание правоты заявителя уже само по себе должно являться наградой. Против такого решения голосовала судья от Латвии Инета Зимеле, по мнению которой факт существования негласного надзора достоин материальной компенсации. Но России придется компенсировать 40 000 евро, потраченные заявителем на услуги юриста. Дело вели Европейский центр защиты прав человека и правозащитный центр «Мемориал».
На самом деле правовые последствия гораздо важнее компенсации, говорит юрист "Мемориала" Кирилл Коротеев: из решения ЕСПЧ прямо вытекает необходимость реформы законодательства о «прослушке», оно должно быть полностью пересмотрено. Однако он не уверен, что с учетом общего тренда на отказ от исполнения решений ЕСПЧ это произойдет - по крайней мере, в ближайшее время.