Сергей Собянин: «Главная проблема Москвы – градостроительные ошибки»

Через два месяца исполнится год, как Сергей Собянин руководит Москвой. В историю он уже вошел – как мэр, при котором территория столицы увеличится почти в 2,5 раза. Сам Собянин признает, что эта история – на десятилетия. В интервью «Ведомостям» Сергей Собянин рассказал, что уже удалось сделать в городе и чего ждать москвичам от новой команды мэра.

− Скоро стартуют выборы в Госдуму, вы – в руководстве «Единой России». Как вы сочетаете, с одной стороны, необходимую мэру равноудаленность от всех игроков на выборах, с другой – задачу бороться за победу своей партии?

− У нас неплохие отношения с лидерами всех партий, в течение месяца я встретился и с Владимиром Жириновским, и с Геннадием Зюгановым, и с Михаилом Прохоровым. Принадлежность к разным партиям не мешает вести диалог, обсуждать проблемы города и слышать вопросы, которые ставит не только «Единая Россия», но и другие партии. И никакого давления на остальные партии Москва оказывать, конечно, не будет. Наберут столько голосов, сколько заслужат.

− То есть вы уверены, что в Москве, возглавляемой вами, выборы пройдут честно, без злоупотреблений и подтасовок?

Да, я могу об этом уверенно сказать. Я буду делать все, чтобы именно так оно и было.

− Кто возглавит московский список «Единой России»? Все ожидают, что это будете вы.

− Такого решения пока нет, но вероятность большая. Давайте подождем, когда он будет сформирован. Вы там увидите и мою фамилию, и фамилию Людмилы Швецовой, и лидеров ряда общественных организаций.

− Но все понимают, что в Госдуму работать вы не уйдете.

− Я надеюсь (улыбается). Исходя из того опыта, который у меня есть, парламентская работа – немного не для меня.

− Вы стали губернатором Тюменской области в результате прямых выборов, на должность мэра Москвы вы фактически назначены президентом. Чувствуете ли разницу как руководитель региона – какой «мандат доверия» в итоге весомее, позволяет смелее действовать?

− Это, наверное, зависит не от системы выбора руководителей субъектов Федерации, а от самого человека. Я знал многих своих коллег, которые были избраны населением, причем неоднократно, при этом их реальный рейтинг и доверие со стороны избирателей были мизерными. По большому счету, они мало заботились о населении, но выборы проходили с позитивным результатом для них. Я знаю людей, которые не избирались, пришли по другой процедуре назначения. Тем не менее они стараются работать в первую очередь на жителей субъекта, который они возглавляют. Я отношусь к таким людям. Чисто психологически, конечно, проще, когда ты вступил в должность с мандатом доверия, но это всего лишь сиюминутное ощущение. Дальше начинается обычная работа, и ты должен демонстрировать не лозунги, а реальные результаты и чувствовать реальное отношение к людям. Это как в свадьбе – не финал, а начало трудной жизни. Так и здесь – у тебя есть медовый месяц, когда ты можешь обещать все, что угодно, но потом начинаются будни – и ты должен отвечать на запросы людей. И от отношения людей к тому, что ты делаешь, зависит не только твое самочувствие, но тот факт, занимаешь ты эту должность или нет.

«Речь идет даже не об эстетике»

− Хотя срок короткий – не прошло и года, как вы назначены, – тем не менее вы энергично взялись за дело. Наверное, уже можно подвести какие-то итоги и сообщить о результатах этих бурных перемен в городе?

− Ключевая задача, которую мы ставили перед собой, – развернуть политику города лицом к москвичам, а не к бизнес-группам, которые наживались на городе, получая сверхприбыль. Собственно, вся городская политика в значительной степени строилась в угоду их интересам. На мой взгляд, нам удалось развернуть ситуацию. Все наши действия направлены в первую очередь на решение злободневных проблем москвичей. Это комфортность городской среды, благоустройство, развитие общественного транспорта, медицины, школьного образования, обеспечение мест в детских садах, реконструкция парков и т. д. Например, мы поставили себе задачу отремонтировать все дороги в Москве, даже те, которые никогда на балансе города не стояли. Мы эту задачу уже на 80% реализовали, в ближайшие месяц-два завершим работы. Поставили себе задачу отремонтировать все московские дворы – сделали практически на 90%. Поставили задачу реконструировать и обновить все детские и спортивные площадки в московских дворах, городские парки. В этом году 20 московских парков шаговой доступности будут сделаны «под ключ». Начали серьезную реконструкцию крупных городских парков культуры – парка им. Горького, Сокольников, Измайловского. Поставлена задача модернизировать московское здравоохранение, и не через пять лет, не через 15, а уже в текущем году мы закупаем порядка 12 000 единиц новейшего оборудования – это половина из того фонда, который необходимо обновить (вторую половину мы обновим в следующем году). Мы ремонтируем и реконструируем сотни объектов здравоохранения. По детским дошкольным учреждениям в прошлом году осенью имели очередь в 25 000 человек, сегодня чуть более 1000. К сожалению, не успеваем за приростом количества детей, поэтому осенью получим снова очереди. Но уже сейчас мы делаем больший задел, чтобы у нас инфраструктура была готова к приему новых детишек. Есть о чем рассказать, есть реальные результаты работы, которые можно показать населению. Люди, мне кажется, это видят.

− Люди в первую очередь увидели развороченные тротуары в центре, которые спешно мостили плиткой. Не заметить это было невозможно. Тротуарная плитка – на обывательском уровне – это то, чем запомнится москвичам первый год вашего руководства городом. Что же это было?

− Мы заасфальтировали все дороги, отремонтировали сотни поликлиник и больниц, благоустраиваем дворы, «разворошили» все образовательные учреждения, а тут сняли несколько сотен метров асфальта, и это все заметили (смеется). Мы не сделали и половину того плана, что был. И не потому, что плитка заканчивается, а потому, что с сентября Москва заполнится машинами – нельзя усугублять транспортную ситуацию. Мы еще не приступили к работам, как все взорвались – вот, жена, коррупция. Моя жена воспитателем в детском саду работает и никогда ни к какому бизнесу отношения не имела. А тут истерика на пустом месте.

− Таковы, видимо, ожидания людей – что во всем есть коррупция.

− Вы сами подумайте: стоимость работ по плитке, которые мы в этом году реализуем, – 2 млрд руб. Это из 600 млрд руб. инвестиционной программы города! Чем больше разворачивалась дискуссия, тем больше я убеждался в своей правоте. Речь идет даже не об эстетике. Почему все города это уже сделали? Объем асфальта на тротуарах – это 18 млн кв. м, которые летом нагреваются до 70 градусов, при укладке асфальта идет выброс вредных веществ и т. д. Объем этих выбросов больше, чем у всех московских заводов, в 20 раз, и это половина выбросов, которые дают автомобили. Это все равно что вы постоянно на кухне разогреваете сковородку с машинным маслом. Где наши экологи? Ладно на окраине, но ведь в центре у нас почти нет зелени. Казалось бы, совершенно очевидно, что эту дрянь нужно убрать. Никому в мире не придет в голову заливать тротуары асфальтом. Даже российские города – Тамбов, Липецк – даже они давно уже сделали. Упрекают, что слишком большие темпы. Да, такими темпами, как сейчас, мы 36 лет будем переукладывать асфальт. Конечно, некомфортно, но это ведь временно, и через две недели после окончания работ об этом никто и не вспомнит.

«Москва обречена на высокие цены»

− У вас много разных задач. Вы могли бы выделить наиболее острые проблемы города?

− Пожалуй, главная проблема, которую трудно вообще разрешить, это градостроительные ошибки, допущенные при развитии Москвы. Москва в несколько раз более плотно застроенный город, чем другие города мира. При этом количество дорог, их площадь в несколько раз меньше, чем в других городах. Плюс сами дороги радиального направления, это означает, что большая часть из них не загружена, а часть – перегружена. Плюс все рабочие места и торговые центры сосредоточены в центре Москвы. Эти вещи исправить практически невозможно. Их нельзя усугублять, и необходимо принимать градостроительные, управленческие, организационные решения, чтобы хотя бы снизить остроту проблемы. Это, пожалуй, самая главная и самая болезненная вещь, которая есть в Москве.

− Вы начали свою работу с борьбы с пробками. По вашим ощущениям, когда ситуация может сдвинуться с мертвой точки?

− Как раз пробки являются следствием градостроительной политики. Транспортный коллапс очевиден любому, кто выехал на улицы Москвы, и по тяжести этой проблемы Москва несопоставима ни с одним городом мира. Поэтому необходимо заниматься ею скрупулезно, каждый день и всю оставшуюся историю Москвы. От того механизма, который мы избрали для этого проекта, результаты станут заметны в течение двух-трех лет. Речь идет о приоритете общественного транспорта – это и наземный транспорт, это и метро, трамваи, такси. Нужно кардинально улучшить его работу, сделать более комфортным и более скоростным. Уже в этом году мы на треть меняем парк автобусов, закупая до 2000 первоклассных машин. Определяем выделенные полосы для транспорта. В этом году их станет более 100 км, в течение трех лет доведем их протяженность до 300 км. Нужно навести порядок с парковками в центре Москвы. Ни в одном городе мира не позволяют бросать машину «где хочу»: поперек тротуара, дороги, в таком хаосе никакой проблемы не решить. В этом году мы сделаем 500 000 машино-мест, при том что за всю историю Москвы создан 1 млн машино-мест. Мы прикладываем колоссальные усилия для того, чтобы начать массовое строительство метрополитена. Метрополитен испытывает такую нагрузку, которой нет нигде: по количеству пассажиров Москва занимает первое место в мире, а по протяженности линий отстает от развитых городов в разы. Поэтому развитие городского транспорта и строительство метрополитена являются приоритетными. При тех темпах, которые мы набрали и по подготовке к проектированию, и началу строительства, мы программу интенсивного строительства метро выполним. Получив приоритет, общественный транспорт будет двигаться по графику, и люди будут знать, сколько времени им точно требуется для того, чтобы доехать до работы и обратно. И машин на дорогах станет меньше. Эти направления дадут результат, я в этом уверен.

− Строители неофициально всегда говорили, что доля коррупционной составляющей в стоимости жилья – около 30%. Изменится стоимость, если меры, которые вы принимаете, заработают?

− Цифры назывались разные, но сегодня уже ни один строитель вам такого не скажет. А цену определяет не себестоимость, а спрос. Москва – перезастроенный город, здесь невозможно вводить десятки миллионов квадратных метров. Сравните столицы – тот же Берлин, где и строительства-то нового особо нет. Потому что никому в голову не придет ехать из Мюнхена, чтобы вложиться в берлинскую недвижимость. А в Москве сосредоточены инвестиции со всей страны, все хотят приобрести здесь недвижимость и создают колоссальный инвестиционный потенциал. Поэтому, к сожалению, Москва обречена на высокие цены, как в Лондоне, Париже. Другой вопрос – мы должны строить социальное жилье, должны сносить ветхое. И в этом случае город должен вводить 2–3 млн кв. м жилья, не только бюджетного – с учетом инвесторов.

− Насколько будет уплотняться город при реновации ветхого жилья?

− Мы не должны переуплотнять город. С учетом разумной маржи инвестора, с учетом того, что малогабаритного жилья уже нет, – с коэффициентом 1,5–2. Иначе Москва будет еще более перезастроенным городом. Но есть инвестконтракты, которые уже реализуются, их мы не в состоянии остановить. Сейчас идет такая невидимая каждодневная борьба, ведь речь идет о прибылях в миллиарды долларов.

− Рассказывают, что вы чуть ли не лично торгуетесь с инвесторами за каждый этаж, чтобы здания не были такими огромными.

− Так и есть. Это серьезные инвесторы, у них контракты, разрешения, и от них не отмахнешься как от мух.

− Как на ситуацию должно повлиять решение о расширении границ Москвы?

− Это одно из необходимых решений для развития столицы, оно потенциально дает возможность уменьшить плотность офисов, рабочих мест в центре города, снизить транспортную нагрузку, изменив моноцентрическую систему, когда все стремятся в центр. Также оно снимет ту колоссальную инвестиционную напряженность, которая есть. Ведь объем инвестиций огромный, а размещать его некуда. Хорошо, сегодня мы встали стеной, но невозможно сдерживать это давление постоянно – все равно оно проникает через все щели. Лучше дать выход на новые территории, создать новые современные проекты застройки мирового уровня. Нужно дать возможность переехать федеральным органам власти, создать образовательные центры. Поэтому нужны новые территории для развития – это история не на год, не на два, а на десятилетия. Москва на 100 000 га строилась в течение 800 лет. Новая территория в полтора раза больше. Поэтому не надо создавать вокруг этого никакого ажиотажа, надо дать возможность спокойно развиваться. Эта территория, конечно, была бы и без нас застроена. Но как? Просто понастроили бы панельных домов – и все! И все бы опять поехали искать работу в Москву. А Москва потеряла бы последнюю историческую возможность.

− Когда юридически будут оформлены границы?

− Говорить, что решение об изменении границ принято, некорректно. Было совместное предложение глав двух субъектов, теперь решение за представителями органов власти, органов местного самоуправления, мы должны объяснить эти перемены местному населению. Мы в начале пути – и никто не собирается форсировать процесс. Но и затягивать тоже нельзя, иначе территория будет застраиваться вдоль и поперек. Пока приняли пакет законов, которые подготавливают эту ситуацию – гарантируем сохранение статусов органов местного самоуправления, налоговую базу, которая есть. Гарантируем оказать содействие в развитии территорий, которые прилегают к присоединяемым. Никто никого не собирается ломать, наоборот, это будет сделано спокойно и комфортно для всех. Я уверен, что это получится.

− Понадобится ли проводить референдум?

− По существующему законодательству – нет. У нас есть практика, наработанная Советом Федерации, по изменению границ субъектов Федерации. Мы только что эту процедуру прошли, ведь Москва с областью вообще не имели границ.

− Чья была идея расширения Москвы? Когда президент объявил об этом, по реакции и вашей, и многих чиновников можно было сделать вывод, что это стало неожиданностью. С другой стороны, говорят, что это давно разработанный план.

− Могу рассказать. Для меня было очевидно, что Москва в действующих границах задыхается, это остановка в развитии, мы можем только консервировать ситуацию. Поэтому мы с президентом обсуждали этот вопрос. Идея с переносом федеральных структур в большей степени его идея, и она придала особую яркость этому проекту. От обсуждения до реализации идеи прошел большой путь. Мы продолжили переговоры с Московской областью – перебрали все возможные варианты и вышли, мне кажется, на оптимальный. Это малозастроенная территория, где проживает немногим более 200 000 человек. В Москве на меньшей территории живет 12 млн человек. Плюс неплохие коммуникации, наличие правительственного аэропорта, перспективы строительства МКАД и реконструкции кольцевой железной дороги, идет реконструкция вылетных магистралей.

«У нас серьезно не хватает торговой недвижимости»

− Сейчас ВШЭ и АНХ разрабатывают стратегию развития Москвы. Как вы считаете, в каком направлении должен развиваться город?

− Они очевидны: финансовое, туристическое, деловое. Но самое главное – Москва должна быть обустроена таким образом, чтобы было комфортно и жителям, и бизнесу, и гостям. А какое направление выберет бизнес – нанотехнологии, инновации – вторичный вопрос. Это дело самого бизнеса, а не власти. Конечно, город должен содействовать развитию определенных направлений. Я бы назвал два: Москва как центр здравоохранения и инновационный город. Москва обладает колоссальным потенциалом, здесь федеральные клиники, если мы реализуем программу модернизации здравоохранения, привлечем частных инвесторов, то Москва может стать центром здравоохранения международного уровня. Что касается инноваций, в столице проживает 30% научных работников страны, расположены сотни НИИ и компаний инновационного характера. Но этот потенциал сегодня не виден, недооценен. Задача города, как мне кажется, оказать содействие молодым ученым, найти партнеров, создать хорошую информационную среду, координировать на этой площадке госкорпорации, Минобразования, наши подразделения, оказывать содействие венчурному капиталу, бизнес-ангелам.

− Во многих столицах есть четко выраженные торговый район, административный, деловой, культурный. И они почти не накладываются друг на друга, люди рассредоточены. А у нас получается, что все расположено в пределах Садового кольца. Будет ли город подталкивать рассредоточение, пользуясь расширением Москвы?

− Безусловно, финансовый район у нас будет формироваться на одной территории, научно-образовательный – на другой, административно-деловой – на третьей. Невозможно их все затолкать на один пятачок – если мы не хотим очередного коллапса.

− В Давосе на деловом завтраке с инвесторами вы сказали, что крупным инвесторам готовы дать свой телефон, чтобы оперативно реагировать на их проблемы. Кому-то дали свой телефон?

− Кому-то уже и дал. Но уже сегодня все крупные инвесторы могут позвонить в приемную, всегда назначу время приема. Более того, если необходимо, соберу и заинтересованные службы, которые помогут разобраться с проблемой. И это не в будущем, это уже происходит в еженедельном режиме.

− Можно сказать, что вы создаете в Москве режим административного благоприятствования инвестициям?

− Безусловно, потому что без этого говорить о нормальном развитии города не приходится. Хотя мы не создаем каких-то гигантских проектов в области жилищного строительства и т. д. Тем не менее Москве очень много требуется инвестиций – в транспортное строительство, инфраструктурное, инженерное, торговлю. Объем инвестиций, который нужен Москве, не уменьшился, а поменял свою структуру и направление.

«Несоответствие зарплат – главная проблема»

− Существенный фактор для инвестиционного климата – образ действия наших правоохранительных и контролирующих органов. Скажите, как вы, будучи мэром Москвы, оцениваете результаты аттестации работников правоохранительных органов? Насколько изменится их работа?

− Во-первых, разовые мероприятия по аттестации ничего не дадут, глобальная аттестация должна проводиться постоянно, с какой-то периодичностью. Во-вторых, должна быть достойная заработная плата. Тогда наличие материальных стимулов и контроля объективно изменит ситуацию в правоохранительных органах, сделав их работу более эффективной. Главным показателем должна стать не «галочная» система, а отношение жителей, бизнеса – насколько они доверяют полиции, считают ее эффективной, а не рейдерской, как сейчас иногда бывает.

− Но какова ваша оценка? Многие вещи из того, что вы говорите, – порядок на дорогах, парковки, мигранты – невозможно исправить без правильной работы правоохранительных органов.

− Я доволен сотрудничеством с ними. Руководство городской полиции абсолютно правильно понимает задачи, которые стоят перед городом. Пришло новое руководство в прокуратуру, довольно энергично взялось за работу. В целом система движется в правильном направлении.

− В Москве по процедуре городского заказа ежегодно распределялись гигантские суммы. Как изменились эти процедуры и есть ли прямой измеряемый эффект от этих изменений – например, показатели экономии на закупках или удешевления подрядов?

− Я был бы большим оптимистом, если бы сказал, что у нас нет проблем в этой области. Даже система электронных торгов, на которых распределяются практически все государственные заказы, тоже несовершенна. Много жульничества: есть сговор подрядчиков, появляются рейдеры, которые заходят, чтобы обрушить цены. Понятно, что нет идеальных законов, поэтому нужно постоянное давление на эту систему, и мы ее настраиваем, в том числе с помощью коллег из ФСБ, полиции, ФАС – раз в квартал проводим совещания. Сейчас я ввел процедуру, когда по крупным контрактам будет особый контроль: все тендеры свыше 1 млрд руб. будут рассматриваться мной предварительно с участием Москонтроля, департамента экономического развития и т. д. Мне кажется, кардинально ситуацию мы изменили. За последние месяцы на торгах мы сэкономили порядка 28 млрд руб., думаю, до конца года эта цифра возрастет до 50–60 млрд руб. Пример – то же медицинское оборудование. Если бы взяли за стартовую фактически сложившиеся в Москве цены закупки предыдущих лет, то цена за томограф была бы 100–120 млн руб. Если бы мы взяли предельные цены, в соответствии с программой модернизации – 60 млн руб. Мы взяли цену в 45 млн руб., в результате аукциона опустили до 30 млн руб. Вопрос – от чего считать? Если от того, что было раньше, то цены снизились в четыре раза. В строительстве цены снижаются в среднем на 10%. При строительстве метро устанавливаем цену на 15% меньше рекомендованных Минрегионом.

− Вы упомянули Москонтроль, есть также Контрольно-счетная палата Москвы (КСП), которая вроде все знала о нарушениях, но ничего сделать не могла. Насколько эти структуры эффективны, есть ли от них польза?

− В КСП работают профессионалы, они занимали принципиальную позицию и при прежнем руководстве. По их материалам мы уже возбудили несколько уголовных дел, где было явное воровство. Сейчас они помогают нам разобраться с инвестиционными схемами, связанными со строительством очистных сооружений, мусоросжигающих заводов, где бюджет пострадал очень серьезно. Что касается Москонтроля, мы его сосредоточили на контроле за тендерами.

− Когда люди распределяют гигантские суммы, то всегда есть большое искушение. Имеется ли план по профилактике и предотвращению чиновничьей коррупции?

− Несоответствие зарплат – самая главная проблема. Управляя активами, которые даже нашим крупным компаниям не снились, чиновники за свою работу получают такую же зарплату, но не в долларах, а в рублях. Конечно, это большое искушение, но я своих коллег настраиваю, что это честная работа и их собственная капитализация серьезно вырастет. Речь идет и о предоставлении декларации, зачистке согласовательных процедур, проведении честных торгов. Но больше всего влияет принципиальная позиция моя и первых руководителей.

− Состав московского правительства заметно обновился, на руководящие должности пришло много молодых людей «со стороны». Где и как вы подбираете свою команду, чьи рекомендации играют роль, как можно попасть на работу в правительство Москвы?

− Заместителей и руководителей ключевых департаментов назначаю и подбираю я сам. Ничьи рекомендации не являются для меня исчерпывающими, я либо должен почувствовать человека, либо знать, как он себя зарекомендовал. Подавляющее большинство людей, которые пришли в правительство Москвы, я знал сам лично. Это не означает, что мы очень плотно работали, я просто видел, что они из себя представляют, на что они способны. Есть жизненный опыт, чтобы оценить человека.

− По работе в администрации президента и аппарате правительства?

− Согласитесь, это не маленький опыт и не маленький круг людей. И там и там я занимался кадровой политикой и, как мне кажется, неплохо знаю кадровый потенциал, который есть в Москве. В целом я считаю, что правительство Москвы укомплектовано сильными кадрами. Что касается руководителей департаментов, их заместителей, как правило, отдаю на откуп своим заместителям или руководителям департаментов. И их представления подписываю почти автоматически, они должны сами отвечать, а не прикрываться мною. Так как у нас огромный коллектив – речь идет о 15 000 госслужащих Москвы, – необходимо создать систему выявления перспективных людей, которых надо готовить и продвигать по службе. Со стороны приводить людей очень сложно. Сейчас мы вводим систему психологического тестирования, социальных опросов, чтобы выявлять наиболее

перспективных и вести их дальше. Этим занимается руководитель аппарата мэра.

«Сам придумываешь, сам реализуешь, сам отвечаешь»

− Среди ваших заместителей есть люди из бизнеса. Как вам удалось их заманить на госслужбу, ведь они несоизмеримо больше зарабатывали на предыдущих своих местах? Чем влечет политическая, государственная работа бизнесменов?

− Наверное, у этих людей есть потенциал для более серьезной государственной работы, которая предполагает и другой масштаб, и универсальность, и самостоятельность в принятии решений. Бизнес, если даже он большой, локален. Если человек неуспешен в бизнесе, ему и на госслужбе делать нечего. На госслужбе работают люди амбициозные, ставящие себе серьезные задачи, иначе нет смысла.

− Для этих людей работа на госслужбе – самореализация. А для вас?

− А для меня привычный хомут (смеется). Я другой работы не представляю, галстук надел – и 30 с лишним лет. У меня такое ощущение, что другого я и делать не умею.

− Когда обсуждались кандидаты в мэры, многие считали, что Собянин не пойдет, так как для него это понижение. Вы сразу согласились?

− Никогда у меня не было чиновничьих амбиций. Я всегда стремился к интересной работе и занимался ею как делом жизни. Работа в аппарате и правительстве – это одни из самых ключевых и ответственных должностей в госслужбе, при этом самые незаметные. Это работа, которую я знаю, к которой я привык. Но работать даже большим подчиненным – это нужен все равно характер своеобразный. А на нынешней работе ты сам придумываешь, сам реализуешь, сам отвечаешь. Психологически больше по нутру эта работа.

− Считается, что Москва – один из самых дорогих для жизни городов мира. Одной из причин называют низкую конкуренцию, в частности в торговле. Что делается для ее повышения?

− Что касается торговой недвижимости, то ее серьезно не хватает – если сравнивать с другими городами, то у нас минимум в два раза меньше торговой недвижимости на душу населения. При этом 50% оборота всей торговли сконцентрировано в Центральном округе. Внутри округов тоже есть серьезный дисбаланс, когда торговые центры – возле МКАД, а внутри микрорайонов торговли почти нет. В Москве не хватает всех форматов – и маленьких, и средних, и больших. Как ни странно, несмотря на то что торговля – одна из самых динамично развивающихся отраслей, ее развитие крайне недостаточно, поэтому и аренда дорогая, и конкуренция низкая. Сейчас разрабатываем с бизнес-сообществом программу развития торговли – торговых сетей, магазинов шаговой доступности. Параллельно наводим порядок и на рынках, и на объектах мелкорозничной торговли, которая приобрела не очень хорошие оттенки – много криминала, отсутствие уплаты налогов, крышевание.

− Департамент потребрынка разрабатывает концепцию развития розничной торговли в столице, которая подразумевает запрет на строительство крупных торговых центров.

− Вы, видимо, видели один из вариантов, который готовился при участии ОПОРы. Там получился некий перекос в сторону небольших форматов, собственно, поэтому я проинициировал совещание с приглашением представителей всех форматов торговли – не только мелкорозничной, но и крупных сетевых игроков. Магазины шаговой доступности необходимы, но развивать нужно все форматы.

− В фильме «Служебный роман» есть такие слова о столице: «Здесь слишком много жителей, слишком много машин и слишком много приезжих». Что вы собираетесь делать с жителями и машинами – более-менее понятно. А что делать с приезжими? Какая у вас в этом направлении политика?

− Одно из таких серьезных направлений – это легализация трудовой миграции. У нас сама по себе миграция легализована – при пересечении границы они регистрируются, но только в качестве туристов. В результате что происходит? Они работают нелегально. Это означает, что им платят наличными, это серые схемы самого бизнеса, люди не платят налогов, не отчисляют социальные платежи. Они являются серьезной проблемой для нашего здравоохранения, потому что по медицинской страховке деньги не поступают, а мы лечим их бесплатно. Это около полутора миллионов пациентов в год. Кроме того, мы получаем неконкурентный рынок рабочей силы, потому что люди, которые живут в таких нищенских условиях, конечно, выгодней для работодателя, чем те, у которых есть трудовые права. В результате москвичи становятся по отношению к ним неконкурентными. Вывести их из тени, заставить их платить налоги, поставить в одинаковые условия разные группы рабочей силы – это задача номер один, которая должна реализоваться. Это такая тяжелая задача – она связана с работой и налоговой, и полиции, и миграционной службы.

− У вас есть план, как их легализовать?

− Это должна делать не мэрия. Но я сказал руководителю миграционной службы, что если он не даст к концу года конкретных результатов, то поставлю перед руководством вопрос о его увольнении.

− Есть ли у вас увлечения, кроме работы?

− Нет (смеется). Стараюсь читать – в основном про историю города, раньше любил исторические детективы. В свое время системным образом перечитал всю классическую литературу. Любимым писателем был Эрнест Хемингуэй – «Прощай, оружие». А первая книга, которую я прочитал, – «Три мушкетера», и за ней – «Буратино». Если есть возможность, выезжаю за город, езжу на охоту.

− Какие любимые места в Москве?

− Люблю реки. В последнее время больше стали нравиться Лужники, парк Горького и московские дворы (смеется).