Месть побежденных

Двадцать пятая годовщина событий 1991 г. пришлась на пик советского реванша. Пренебрежительное игнорирование юбилея рождения новой России со стороны действующей власти и нескрываемая реабилитация ею всего отвергнутого четверть века назад уже не удивляет: после всего сказанного и случившегося в последние годы странно было бы обратное.

Все 1990-е годы тогдашний «либеральный» истеблишмент караулил реваншистов на улицах, демонизируя маргиналов с красными флагами и ностальгирующих авторов газеты «Завтра». Кто бы тогда поверил, что истинные реставраторы всего худшего, что было в советской политической и даже экономической системе, придут во власть не снизу, из всевозможных «левых» партий и движений, а из-за кулис самой «демократической» власти? Геннадий Зюганов, гордо несший знамя советского реваншизма в годы почти официального антисоветизма, скорее демонстрировал беспомощность и бесперспективность этого движения, раз за разом проигрывая выборы Ельцину и его преемнику. Поэтому совсем неудивительно, что и сейчас, когда на государственном уровне не просто оплакивается СССР, но прямо прославляется сталинизм, Зюганов и его партия вовсе не запевалы и не главные носители новой идеологии. И коммунисты, и все прочие идеологические реваншисты остались там же, где и были в 1990-е гг., – на обочине публичной политики. В последние несколько лет им приходится буквально из кожи вон лезть, чтоб угнаться за монополизировавшей реваншистские лозунги властью.

Глядя на то, кто и как пришел к верховной власти в России, кто стал ведущей силой советского реванша, нельзя не заметить, что речь идет о весьма узком круге лиц. И это вовсе не бывшие партработники, не советские чиновники, не оставшиеся без работы преподаватели истмата и диамата и вообще не носители марксистско-ленинской или какой-либо иной идеологии, а практики: обслуживающий персонал советской имитационной демократии, знатоки грубой манипуляции, солдаты и офицеры информационной войны, ветераны подавления и принуждения – бывшие сотрудники советской тайной полиции.

Роковое и почти запретное в России слово «люстрация». Его не принято было произносить в 1991 г., да и сейчас оно почему-то вызывает негодование даже в кругах либеральной оппозиции, не говоря о власти. Между тем люстрация вовсе не является синонимом бессудных репрессий и расправ. Люстрация – это всего-то ограничение права занимать определенные политические должности для лиц, непосредственно связанных с преступной деятельностью прошлого режима.

Как мы знаем, никаких ограничений к обслуживающему персоналу советского тоталитаризма применено не было. Оценивая возможные перспективы несостоявшейся в начале 1990-х люстрации, можно смело констатировать: даже если бы она была крайне избирательной и коснулась исключительно и только сотрудников советских карательных органов, история России в XXI в. уже развивалось бы совершенно в другом русле.

Правда такова, что не коммунистическая идеология нанесла удар в спину российской демократии, а советская управленческая практика и конкретно те, кто ею занимался непосредственно и на низовом уровне. Оказалось, что эти люди не хотят и, возможно, просто не умеют действовать иначе, чем привыкли, и при первой возможности делают все для возвращения политической системы в стране в привычное и удобное им состояние.

Трудно понять логику, по которой на руководящие посты в постсоветской России были допущены те, кто всего за несколько лет до крушения СССР занимался борьбой с частной инициативой и методично попирал самые элементарные права человека, работая в советских карательных органах. Тем не менее именно это и произошло: вчерашние стражи советского тоталитаризма получили возможность сделать головокружительную карьеру при новом порядке. Своих могильщиков революция 1991 г. беззаботно пригрела на своих же баррикадах, а гуманизм победителей, не осмелившихся на люстрацию, сделал возможной циничную месть побежденных.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург