Мельницы правосудия и целесообразности

Тихая, прерывная и несогласованная работа «мельниц правосудия» разных стран воспринимается в России как целенаправленная враждебная деятельность. Профессор Марк Галеотти в статье «Границы права» («Ведомости» от 10.05.2016) указывает на этот парадокс. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин видит в международном правоприменении «инструменты войны».

Между тем именно Россия и российские граждане являются одними из самых активных участников международной правовой жизни. Российские бизнесмены, и минимально, и максимально связанные с государством, пользуются правом иностранных государств как инструментом ведения бизнеса. Это обстоятельство не раз отмечал и российский президент, заявляя, что нет никакой проблемы в том, что его друзья работают за границей (звучало по поводу Тимченко, Ротенбергов, Ролдугина), если не нарушают российских законов. Действительно, в самом факте использования зарубежной юрисдикции нет и не должно быть никакой проблемы.

Большинство российских компаний используют юридические лица, зарегистрированные за рубежом. Используют, потому что правовые режимы других стран дают то, чего не дает российский режим, – разного рода гарантии, например неприкосновенность прав собственности, тайну вклада, тайну бенефициара (эти последние услуги находятся под прицелом международных организаций, но до сих пор работают) и, конечно, стабильность правил игры в целом.

Российский правовой режим, если его можно так назвать, существует в постоянной оглядке на западные режимы. Российское общество не смогло или не захотело вынудить российских правителей дать им перечисленные гарантии. Одна из причин, возможно, в том, что у самой активной (и обеспеченной) части общества всегда была возможность отдать свои права на аутсорсинг или просто уехать туда, где права есть. Или просто инвестировать средства там, где они защищены, что совершенно естественно и не только не является преступлением, а, учитывая домашние обстоятельства, является единственным разумным поведением. Так ведут себя и честные, и нечестные (отличить одних от других будет труднейшей задачей постпутинской России).

При этом сама возможность управления законодательством и его применением создает для властей стимул к сохранению этого удобного для них режима. На этой управляемости и на бесправии здесь, в России, можно заработать, а сохранить заработанное можно за рубежом. Эта управляемость позволяет Кремлю контролировать «элиты», и ее выгодоприобретателями являются все представители российского правящего класса. Им нравится, когда заграничные законы обеспечивают их права, но не нравится, когда международное право оборачивается против них. По-человечески понятно.

Эту проблему – одновременно и с разных сторон – пытаются решить и Кремль, и западные страны. Кремль пытается деофшоризовать «элиту» посулами и запугиванием. Помимо чисто политических целей тут есть и экономические – беднеющему Кремлю все нужнее вытрясти из обеспеченных граждан их деньги. На Западе идут расследования, принимаются меры по повышению прозрачности (только что появились сообщения о готовящемся реестре бенефициарных собственников в Британии). Это, пожалуй, два главных процесса в развивающихся отношениях между Россией и миром.