Это не искусство, и это не смешно

Как воспринимать советскую историю – не самый насущный вопрос. Есть много вещей поважнее. Но, столкнувшись с «пиар-кампанией» Рамзана Кадырова (так это назвал Михаил Федотов, председатель Совета по правам человека), я опять думаю, что это важно. Примерно о том же я думал, когда новый детский магазин на месте «Детского мира» рекламировали лозунгом «Любишь ребенка? Отведи на Лубянку». Или когда телеведущий Владимир Соловьев выступал на публике в сталинском френче.

В той рекламе был игрушечный допрос. Соловьев снимался в игрушечном френче. В видео Кадырова был игрушечный расстрел, а в подписанной им статье была игрушечная принудительная психиатрия. Ответственные люди объяснили, что это были метафоры, предложили аудитории не воспринимать выступления Кадырова буквально и переключиться из режима восприятия реальных угроз в режим восприятия современного искусства. Инстаграм Кадырова – это работа современных художников, а оптический прицел – это комический остраняющий прием.

И вообще, почему нельзя шутить на тему сталинской истории? Конечно, можно. Вот все и шутят. Наверное, таких, как я, которым не смешно, очень мало. В советской истории я вижу очень много того, что нужно хорошо знать, преодолеть и от чего уйти на максимально возможную дистанцию. Это история-кладбище – там нужно вести себя тихо и думать о предках, среди которых и жертвы, и палачи. Вся советская история пронизана духом морального уничтожения – унижением людей через пытки, принудительное лечение, принудительный труд, жизнь в скотских условиях, проработки на предприятиях и другие психологические мучения и манипуляции, высокомерие начальства, крик, грязь, ненависть. Это все живет где-то глубоко внутри у всех в России – если не у самого молодого поколения, то у всех предыдущих.

Если есть в советской истории возвышающая сила, то она в преодолении ее кошмаров и, возможно, в том, чтобы относиться друг к другу с бо́льшим состраданием, чем в обществах, которые не уничтожали друг друга – физически и морально – в таких количествах.

Можно, конечно, воспринимать историю и как костюмированный бал, и тогда сталинский френч и игрушечный допрос вещи нормальные. Никому этого не запретишь. Танцевать и смеяться можно даже на кладбище. Можно рядиться в форму палачей и считать, что это путь к осознанию величия нации. Только это все не театр: в России вполне по-настоящему был убит Борис Немцов, художник Петр Павленский находится на «экспертизе» в настоящем Центре им. Сербского. Психологические манипуляции, особенно в медийном исполнении, – вообще ежедневная реальность.

Убийства не стали игрушечными, и режим, который назывался советским, переехал из эпохи модернизма в постмодернизм, не изменившись по сути и достигнув новых высот цинизма и безверия. Советская история не закончилась. В ней, конечно, меньше крови, но не меньше бесчеловечности. Копирайтеры, работающие на АП, не могут тешить себя тем, что являются в некотором роде художниками. Они участвуют в настоящих убийствах и унижениях. Это не искусство, и это не смешно.