Дилемма гаишника

История с сотрудником ГИБДД, который предпочел пропустить кортеж одного из первых лиц государства и не пропустить «скорую помощь», не только иллюстрирует устройство этого государства в разрезе, но и способна внести свой вклад в теорию игр.

В классической «дилемме заключенного» подозреваемый в совершении преступления дает показания на своего напарника, полагая, что тот тоже, скорее всего, даст на него показания. Результат может оказаться оптимальным только в том случае, если напарник будет молчать как рыба. В этом случае подозреваемый выйдет на свободу, а его подельник получит большой срок. Если оба напарника альтруистически молчат, и тот и другой получают срок, но вскоре выходят на свободу. Это равновесие неоптимально, зато морально мотивировано и, в принципе, выгодно обоим участникам, а не одному. Но человеку свойственно быть эгоистом, поэтому оба персонажа выбирают опцию «настучать на подельника». В результате этого равновесия прочно сидят в тюрьме оба.

«Дилемма гаишника» куда более сложная. Потому что при видимой простоте ситуации здесь слишком много привходящих обстоятельств, с которыми никакая теория игр не справится.

Допустим, вы – сотрудник ГИБДД. По трассе движется кортеж, предположим, второго лица в государстве. Гаишник не обязан быть обществоведом, но лучше любого профессора Гарварда из числа славистов-русистов он понимает, что устройство государства феодальное. И нет ничего важнее преимущественного права феодала на все, включая проезд. Поэтому он останавливает любое движение, даже если прямо перед носом у него обмигавшаяся «скорая помощь».

Но тут появляется активный гражданин с записывающим устройством. Обстоятельство крайне неприятное, потому что этот гражданин еще и сообщает гаишнику, что в «скорой помощи» – младенец (или за младенцем «скорая» едет – что одно и то же). Обрабатывая эту информацию, мозг человека с палочкой приходит к выводу, что момент, конечно, нехороший, но активные граждане у нас – «пятая колонна» и «национал-предатели», поэтому теоретически этим заполошным персонажем можно пренебречь.

Главное же – между сохранением здоровья младенца и сохранением своего рабочего места в период затяжного кризиса гаишник выбирает свое рабочее место. Потому что он твердо знает: против лома нет приема, а лом в системе государственного управления – это опричники из ФСО, которые мокрого места потом от нашего героя не оставят. Поэтому гаишник еще и отдает честь проезжающему феодалу, как герой Олега Меньшикова в «Утомленных солнцем», яростно пережевывая мундштук папиросы, отдавал честь портрету Сталина.

Если бы полицейский повел себя просто как нормальный человек, пропустив «скорую», о его гипернеоптимальном решении не узнал бы никто, а сам бы он остался с волчьим билетом. Поднимая руку к виску, гаишник не учел, что теперь вся общественность, включая «прикремленную», начнет обсуждать его действия. Но при этом совершенно не факт, что он будет признан виновным и уволен.

Кто виноват? Феодальная система, которая делает безнравственное решение оптимальным. И эта система персонифицирована в тех, кто куда-то едет на деньги стоящих в пробке налогоплательщиков.

Автор – директор программы Московского центра Карнеги