Итоги 8 сентября для власти

Завершившиеся в воскресенье, 8 сентября, выборы – решающая и по сути последняя масштабная избирательная кампания перед выборами в Госдуму в 2021 г. Да, формально перед ними нас ждет еще один единый день голосования 13 сентября 2020 г. Но это будут выборы, в ходе которых уже необходимо будет обкатывать окончательно выбранные базовые сценарии выборов в парламент. А вот то, какие выбрать магистральные подходы к архитектуре думских выборов, решалось именно сейчас и будет уточняться по итогам анализа нынешней избирательной кампании.

С этой точки зрения ключевая особенность российских региональных выборов 2019 г. состоит в том, что разошлись – или, точнее, были вполне сознательно разведены – логика и принципы проведения губернаторских выборов и выборов в региональные и местные заксобрания. Кампании по выборам глав регионов были предельно технологизированы, в значительной степени департизированы и тем самым деполитизированы.

Если раньше о референдумном характере губернаторских выборов говорили, по крайней мере в очень многих случаях, все же больше условно и для красного словца, то в этом году практически во всех 16 выборных регионах состоялись в полном смысле слова плебисциты о доверии действующим или временно исполняющим обязанности главам субъектов Федерации.

Элементы собственно электоральной и партийной конкуренции были минимизированы целым пакетом решений. Произошло расширение практики самовыдвижения для действующих глав с общим дистанцированием губернаторских выборов от активного участия «Единой России». Сразу три кандидата от парламентской оппозиции (КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России») участвовали в выборах только в шести регионах, причем далеко не всегда с самыми сильными потенциальными кандидатами, а число случаев, когда представители этих партий не смогли пройти муниципальный фильтр, по сравнению с прошлым годом возросло. Участие иных малых партий в выборах также было ограниченным (только в восьми регионах) и сугубо спойлерским.

Эффективность этого подхода, который в 2018 г. только формировался и далеко не везде выдерживался, оказалась в этот раз стопроцентной. Важна и устойчивость модели «губернаторских плебисцитов» к протестным настроениям, которые по сравнению с прошлым годом старта пенсионной реформы системно не снизились, хотя и стали эмоционально менее интенсивными.

Тем не менее существуют определенные риски и сложности для устойчивого воспроизводства этого подхода к губернаторским кампаниям. Прежде всего, они связаны с особенностями федерального электорального цикла. Если в первые два-три года после предыдущих парламентских выборов основные партии (включая и парламентскую оппозицию, и «Единую Россию) вполне готовы мириться с ограничениями конкурентности губернаторских выборов, то дальше начинается этап активной подготовки к очередным выборам в Госдуму. И запрос партий на демонстрацию флага, своего кадрового потенциала и, как следствие, на серьезную борьбу за посты глав регионов существенно возрастает. Поэтому в том же 2020 году тотальная технологизация губернаторских кампаний окажется затруднена и может сопровождаться дополнительным количеством предвыборных конфликтов и скандалов.

Другая сложность политики Кремля в отношении губернаторского корпуса носит более долгосрочный характер. Базовый сценарий моделирования региональных выборов, к которому уже несколько лет тяготеет федеральная власть, – это активная ротация губернаторского корпуса и предпочтительный выход на выборы с новыми врио, свежими лицами без особого антирейтинга. Собственно, проблемы губернаторских выборов 2018 г. часто объясняются именно отказом в ряде случаев (Владимирская область, Хакасия, Хабаровский край) от такой базовой стратегии активной ротации. И в 2019 г. ее интенсивность, как следствие, только возросла: если в прошлом году новые временные главы шли на выборы в 73% случаев, то в этом – более чем в 80%.

Однако важно увидеть, сколько нынешних новых лиц пойдет на перевыборы через несколько лет, – или же, как правило, работать один срок, а потом меняться и в большинстве своем отправляться на новую работу, в том числе в федеральные органы власти. Тем более что многие уехавшие в последнее время в регионы технократы и сами не хотели бы засиживаться в регионах и стремятся на повышение в Москву после отработки губернаторского «пятилетнего минимума».

Пока точного ответа на этот вопрос нет, но он важен. Сегодня базовый функционал губернатора – представлять федеральный центр в регионе. Быть менеджером, который реализует ключевые федеральные проекты и программы. С точки зрения Кремля, это необходимо для сдерживания региональных элит, повышения качества управления в регионах и для контроля за большими финансовыми ресурсами, которые выделяются на нацпроекты. Активная ротация глав регионов этот подход усиливает и закрепляет, а, кроме того, приход новых руководителей рассматривается в том числе и как фактор радикального снижения электоральных рисков.

Но у такой концепции есть и обратная сторона: губернаторы-управленцы не превращаются в полной мере в политиков. Их технологические рейтинги – особенно в случае высокого процента на выборах, но при низкой явке – далеко не всегда работают на сглаживание и компенсацию протестных настроений и против их трансляции и переноса наверх, на федеральную власть. Они мало помогут и на «партийных» парламентских выборах в Госдуму, тем более что уже и сейчас губернаторы дистанцируются от выборов даже в свои региональные парламенты.

В свою очередь, «вторые выборы» для технократов или еще одна губернаторская ротация в одном и том же регионе на следующих выборах имеют очевидные ограничения. Перевыборы губернатора всегда содержательно более политические, и свести их к сугубо технологической плебисцитарной форме можно далеко не везде. А повторный приход в регион еще одного временного управленца-варяга может порождать недовольство и протестное голосование, подогреваемое в том числе региональными элитами.

Вторая важнейшая особенность выборов этого года касается партийной системы и партийных выборов в региональные и местные заксобрания. Этот эксперимент с расширением практики самовыдвижения, уводом в тень бренда «Единой России» и увеличением числа выборов по одномандатным округам в ущерб партспискам непосредственно связан с подготовкой сценариев выборов в Госдуму.

Полученный по итогам 8 сентября результат свидетельствует о том, что департизация выборов и деконструкция партийной системы вместо ее модернизации несут гибридным режимам типа российского намного больше рисков, чем возможностей, потому что для устойчивости таких режимов наличие развитой партсистемы и достаточно устойчивой партии власти имеет ключевое значение. А для федеративных государств сильная общенациональная партийная система еще и важный инструмент сдерживания региональных элит и обеспечения политического единства страны.

В этом году партия власти по-прежнему в среднем набрала на выборах устойчиво больше 50% голосов, однако это произошло в том числе благодаря удачному набору выборных территорий, включая Крым, Татарстан, Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкесию, Тульскую область. В этом смысле более показательными могут оказаться выборы следующего года, когда региональные парламенты будут избираться, например, в Калужской, Новосибирской, Челябинской областях, а городские думы – в Астрахани, Владимире, Иванове, Нижнем Новгороде, Смоленске, Ульяновске и том же Новосибирске.

Менее удачно в этом году «Единая Россия» выступила на выборах на Алтае, в Марий Эл и в теперь «либерально-демократическом» Хабаровском крае. Это те территории, где в 2019 г. применялись схемы со сниженной до 1/4 или 1/3 долей партийных списков. Понятно, что сама схема выборов менялась здесь из-за исходно ослабленных позиций «Единой России», но увеличение доли округов особого результата не дало.

Московская модель выборов с самовыдвиженцами от власти и только одномандатными округами также привела к тому, что основную выгоду извлекли устойчивые партийные бренды, прежде всего КПРФ и «Яблоко». «Умное голосование» в большинстве случаев лишь усилило и укрепило эту тенденцию, но, на мой взгляд, не было решающим. При этом вес партийных брендов и мобилизация их ядерного электората выглядят еще более значимыми именно в условиях относительно малочисленных округов и невысокой явки, когда исход выборов решают считанные тысячи или даже сотни голосов.

Применительно к перспективе федеральных парламентских выборов 2021 г. все это говорит больше в пользу необходимости серьезной перезагрузки и обновления существующих крупных партий, включая и «Единую Россию», и парламентскую оппозицию. Выборы следующего года – естественный полигон для тестирования этого обновления как содержательного, так и кадрового. По-прежнему актуален и даже более очевиден вопрос о возможном возвращении в избирательное законодательство партийных блоков, что может помочь и обновлению существующих больших партий, и созданию более эффективных предвыборных коалиций малых партий.

В свою очередь, сохранение на выборах в Госдуму нынешней пропорции 50/50 между партсписками и одномандатными округами также выглядит сейчас более вероятным и оптимальным. Тем более что доля округов, которую выигрывает «Единая Россия» в последние годы, тоже снижается и сейчас составляет в среднем только около 60–70%. Причем эта пропорция может довольно быстро упасть и ниже – до 50% и менее, по крайней мере в крупных и наиболее электорально значимых регионах. В них и так рейтинг партии традиционно ниже, но при этом именно эти регионы и особенно крупные города получат наибольшую прибавку думских округов в случае увеличения их числа.

Автор — директор Института социально-экономических и политических исследований