Время истории и бремя политики

Отношение людей к исторической реальности двояко: наука историю изучает – политика ее делает и даже «творит». Историческое знание имеет свои системы взглядов, подходов, методов, и эти «большие стили» (парадигмы) могут основательно меняться. Связь таких изменений с эволюцией политики как «практической истории» весьма замысловата и поучительна, особенно когда фазы и векторы расходятся. Современная Россия тому живой пример.

В прошлом веке методология и сама философия истории претерпела фундаментальные изменения. Школа «Анналов» (Люсьен Февр и Марк Блок, позднее Фернан Бродель) озадачилась созданием «тотальной истории», не сводимой к хроникам выдающихся происшествий и деяниям героев, но изучающей «структуры повседневности» – то, что происходит не от одного великого события к другому, а ежедневно, в форме непрерывного потока привычных «мимолетностей». Революции, войны, завоевания, царствования, политические браки, убийства и казни, смены правлений – все это Бродель назвал «пылью событий», под слоями которой происходят медленные, ритмичные и циклические изменения, которые обычная оптика зрения не различает, подобно движению часовой стрелки.

Можно рассуждать о том, какова связь между общими либеральными и демократическими трендами, с одной стороны, и переориентацией научного познания на обыденные практики людей и низовые структуры сознания – с другой. Достаточно того, что авторитарно-централистские режимы в официальной историографии воспроизводят, как правило, льстивое зеркало: хроники величественных деяний власти и подвигов великих. И наоборот.

То же можно сказать о «проникающей идеологии», о теориях «микрофизики власти», ее диффузной включенности в социальную ткань и т. п. – все это одновременно и теоретические концепты, и фиксируемые свойства измененной политической реальности. Очень похоже на то, как парадигмальные откровения в естественных и точных науках синхронизируются с глубинными инновациями в процессах политических и социальных.

С этой точки зрения нынешняя российская политика все более кажется анахронизмом, впадением в архаику. Это в чистом виде идеология «выдающихся» событий, нагромождаемых одно на другое таким образом, чтобы за событийным камнепадом вообще не различалась повседневная реальность с ее неприглядными тенденциями и суровыми перспективами. В этой политике нет стратегии, но есть быстрые оперативные реакции, часто судорожные и в разной мере успешные, но всегда не считающие цену вопроса и откладывающие расплату на потом, желательно на будущее правление. Здесь все меньше лекальных траекторий, но все больше ломаных линий, меняющих векторы под острыми углами и по тупым поводам. Похоже на хорошо организованные судороги.

Все более значимыми здесь становятся разрывы, подобные тому, который в 2010–2011 гг. покончил с идеями броска в будущее и будто с нуля начал освоение традиций, скреп и кодов, сакральной символики, идентичности и проч. Те же маневры между вестернизацией и ориентализмом в геостратегии – в сравнении с ними разворот Примакова над Атлантикой выглядит нехитрым летным упражнением.

Вместе с тем это не просто политическая авантюра (хотя, конечно, и авантюра тоже). Почва для восхищения аферами и спекуляциями в политике готовится воспитанием массовой авантюрной ментальности. Последние опросы показывают, что люди все меньше отдают предпочтение ценностям повседневной жизни (как сказал бы Бродель, явлениям и процессам «материальной цивилизации»), но все более реагируют на эмоциональные встряски и нагнетание вздрюченного, агрессивного тонуса. Перебои с хлебом пока толком не начались, но наркотическая зависимость от зрелищ уже detected: страна с выпученными глазами наблюдает за организованными боями политических гладиаторов. Этот тяжелый наркотик с дымом и кровью заставляет забыть, что еще вчера у нас проблемой жизни и смерти государства считалось снятие с нефтяной иглы.

Процесс вряд ли можно счесть спонтанным и самопроизвольным. Независимо от того, насколько эта стратегия осознанна и продуманна, она явно рукотворна. Достаточно того, что квазиновостная и пвсевдоаналитическая фактура телевещания, а теперь уже и спецпроектов в интернете приучает массы к поглощению микро- и макросенсаций – в нездоровых дозах при невнимании к течению повседневности и к состоянию обыденности. В этом смысле даже борьба за качество товаров и здоровое питание выглядит цепочкой организованных событийных эпизодов, а не работой и процессом. Когда в очередной раз выясняется, что гигантская доля молочных продуктов на нашем рынке фальсифицирована, событием сознания становится именно сам факт этого сенсационного открытия, а не то, что его не видят и не могут с ним ничего сделать немерено расплодившиеся органы надзора в погонах и на огромных бюджетах. Маленькая сенсация перебивает глубинную повседневность со всеми ее устойчивыми структурами.

С «новой исторической наукой» эту нашу политику объединяет лишь одно – дополнительное внимание к сознанию. Марк Блок сказал: «Для того чтобы что-то реально узнать о прошлом, нам прежде всего надо стремиться понять, что было в головах людей». Российская политика XXI в. исходит из принципа: чтобы подчинить себе настоящее и будущее, надо влезть в головы людей и устроить там все по образу, подобию и согласно оперативным потребностям.

Принципиальное различие лишь в одном. В обычной ситуации эволюция повседневности (в том числе обыденных структур сознания) происходит медленно и самостоятельно, без вооруженного вмешательства. В нашем случае мегамашины обработки сознания внедряются в саму ментальность, в ее глубины и медленные эволюции (longue durée) – в ее природу. Ломка этих базовых структур и длительных процессов призвана законсервировать процессы в политике, обычно подчиняющиеся быстрому времени, исключить политические события, которые по более или менее нормальным меркам уже должны были бы давно произойти.

Такое впечатление, что внизу приводят в движение лаву и поднимают ее температуру, одновременно замораживая всякое политическое движение на поверхности,т. е., по сути, закупоривая жерло. Со всеми вытекающими впоследствии.

Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)