Вопросы к прошлому

Звонит журналист из левого издания:

– Власти вновь уменьшают расходы на науку и образование. Не индексируют пенсии. Как вы можете все это прокомментировать?

– А что же им остается делать? – спрашиваю. – Нефть рухнула, экономика под санкциями. А обязательств набрали в благополучные годы выше крыши. Вот и подгоняют расходы под те доходы, что удается пока получать.

– А людям-то как прожить? Цены растут. Тарифы увеличиваются.

– Спросите у наших властей. Мне трудно здесь что-нибудь посоветовать.

– Но это ведь безобразие! Надо же что-то делать!!!

– Безобразие, – соглашаюсь я. – И делать, конечно же, надо.

Хотелось бы объяснить, что конкретно, но это уже не входит в редакционное задание журналиста. К тому же делать нам надо столь много, что для изложения потребуется большая журнальная статья, а не скромная газетная.

Потом звонит журналист из пока еще сохраняющегося чудом издания правого:

– Минфин собирается повышать налоги. Как можете это прокомментировать?

– А что же ему остается делать? – произношу я ритуальные фразы. – Нефть рухнула, экономика под санкциями. А обязательств набрали выше крыши. Да еще левые против снижения расходов выступают. Приходится искать способы для пополнения казны.

– Так бизнес же рухнет. Можно ли повышать налоги, когда мы не выбрались даже из кризиса? Так никогда не перейдем от рецессии к росту.

– Не перейдем, конечно. При такой политике из рецессии попадем в стагнацию.

– Но это ведь безобразие! Надо же что-то делать!!!

– Безобразие, – соглашаюсь я. – И делать, конечно же, надо.

Детали экономической программы, увы, не изложишь и правому массовому изданию. Читатель подробности не осилит.

В конце дня звонит, по всей видимости, журналист-международник:

– Для покрытия дефицита бюджета Россия вновь выходит на мировые финансовые рынки. Будет наращивать внешний долг. Но ведь это же путь в никуда. Как у недавно обанкротившейся Греции. Можете прокомментировать?

– А что же России остается делать? – уныло произношу я. – Нефть рухнула, экономика под санкциями. А обязательств набрали выше крыши. Левые возражают против снижения социальных расходов. Правые – против фискального давления. Вот и переносим трудности на будущее. Авось рассосется.

– Но это же безответственно! Будет дефолт, как в 98-м.

– Будет, конечно. А вместе с ним девальвация и резкое снижение уровня жизни.

– Безобразие, – констатирует мой собеседник. – Надо же что-то делать!!!

– Безобразие, – соглашаюсь я. – И делать, конечно же, надо. Может, над крымской проблемой малость поколдовать?

– Это не обсуждается, – лаконично срезает меня собеседник.

– Понимаю, – как человек законопослушный отвечаю я. – Тогда военные расходы срезать. Роста экономики все равно не будет, но хоть от займов воздержимся.

– Неприемлемо. Кругом враги. Кольцо смыкается. Труба зовет. Лишь Китай за нас.

– Тогда в Китай звоните. Глядишь, подкинут бесплатных юаней, – советую я, умалчивая, конечно, что бесплатные юани бывают только в мышеловке.

Больше никто не звонит. Хотелось бы рассказать подробно, что делать в такой ситуации. И как дошли мы до жизни такой. И как надо правильно осуществлять экономическую политику. И как богатеют успешные страны, осуществляя все те шаги, от которых мы отказываемся, поскольку они неприемлемы для великой державы или для тех великодержавников, которые привыкли влезать в державный карман.

Но весь этот подробный разговор выходит за пределы возможностей прессы и рядовых читателей. А самое главное – рассказывать что-то сейчас, в общем, нет уже никакого смысла. Размышлять о том, что надо делать, следовало осенью 2011 г., когда подавал в отставку министр финансов Алексей Кудрин, пытаясь привлечь внимание к нерешенным экономическим проблемам страны. А лучше – летом 2008 г., когда впервые на фоне кризиса рухнула нефть. А еще лучше – в середине нулевых, когда остановились реформы и власти сделали ставку только на нефть, которая, с их точки зрения, должна была, видимо, взлететь под облака.

Сегодня безболезненно трудностей уже не преодолеть. Расходы будем резать, налоги поднимать, в долги влезать. Дай бог, чтобы на печатный станок хотя бы не налегали. Сегодня все наши размышления на экономическую тему уныло однообразны и весьма пессимистичны, за исключением рассуждений «компетентных товарищей», обещающих экономическое чудо, как только станок раскочегарится. Интереснее размышлять, может ли настать такое время, когда мы будем своевременно принимать разумные решения, а не говорить с возмущением в пространство: мол, надо ведь, наконец, что-то делать.

Конечно, дать обстоятельный анализ того, как нам прийти к столь светлому будущему, в короткой статье невозможно. Да, в общем-то, в науке и нет однозначных представлений на этот счет. Но если одной фразой попробовать сформулировать ненаучный вывод, то он будет примерно таким. Когда каждый из трех журналистов, что мне звонили, попробует взглянуть на проблему глазами другого и когда все они объединятся во мнении, что проблема не в сокращении расходов, не в росте налогов и не в построении пирамиды госдолга, а в чем-то ином, тогда дело у нас сдвинется с мертвой точки.

Автор – профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге