Радость войны

Слова «радость» и «война» в нормальном мозгу плохо монтируются. Война – это страдание и горе, разрушение, смерть. Есть счастье победы, но и наслаждение отморозков, однако в мирное время никакой радости от идеи воевать нет.

Тем не менее в пропаганде эти две линии – ликование и милитаризм – соприкасаются. Во всей нашей новой идеологической дрессуре видна эволюция быстрая и опасная: жить все веселее, а убивать – привычнее.

Итак, первая составляющая этой бинарной смеси – слабо мотивированная, но всегда неуемная радость центрального вещания и ответной реакции. Непрерывная разливка счастья, праздник, который всегда с тобой, в какую бы дыру тебя ни гнали организаторы торжеств. Словом «победа» пропаганда сыплет, как конфетти. Небывалый в истории наблюдений «пир во время чумы»: за несколько лет полувековая норма. Чем хуже с «материей» (с деньгами, едой, лекарствами), тем возвышенней «дух»; чем больше расползается экономика и социальная ткань, тем крепче скрепы и дальше улет идеологии. Известно, к чему все идет, когда нагнетают атмосферу торжеств, в то время как по жизни беда, а в перспективе кирдык.

В пору нефтяного изобилия и видов на модернизацию такой организации вспышек ликования не было. Объедки сырьевой ренты общество усваивало, жуя и переваривая тихо, чтобы не спугнуть удачу. Будто замерло все до момента, когда счастье кончится. Потом экономика забуксовала, обязательства зависли, с миром конфликт, кубышка пустеет, иссякли идеи на будущее – и вот именно тут вдруг праздник к нам приходит, какого сверху не спускали и после Победы! Разлив патриотического восторга, обилие массовых бдений и светских встреч, парадов и маршей, конкурсов, фестивалей, театрализованных действ, общественных и спортивных мероприятий, славных дат и поводов, присвоений, приемов, вручений и наград, торжеств и подарков, включая архитектурные излишества и безумие городских декораций. Свет на всем протяжении туннеля в тупик, сплошные гала-концерты, голограммы и пиротехника. Сублимация упадка в угар ликования. Как если бы отец семейства явился с цветами и шампанским в честь того, что его выгнали с работы и лишили пенсии.

С ростом общей приподнятости набирает силу параллельная линия – ползучая реабилитация милитаризма, войн и убийств, в том числе массовых. Тут один сильно курящий поп высказался про это от всей души, и никто из официоза его не одернул – ни за духовную ересь, ни за политический экстремизм, ни от прикормленной «культуры». И это лишь пробы, тестирование границ недозволенного, как про «радиоактивный пепел». В целом ползучая милитаризация респектабельна и эстетична. Дизайн авиации (хотя и предыдущего поколения) – единственное, что у нас делают по-настоящему красиво. ВКС, пуски ракет и прицельное бомбометание – красота неземная. Танковые маневры, стрельбы и биатлоны, эсминцы и штабы на боевом дежурстве, локаторы и торпеды, кокарды и звезды на погонах в ширину плеч. Война как спорт высших достижений и массовых зрелищ. И дико эффектные проверки боеготовности – внезапные, как по расписанию.

Все это очень нужно для обороны, но в телевизоре выглядит именно постановкой, затратной и бесполезной: даже если завтра война, она будет другой. А тогда чего гоняться по мирным полям на тяжелой броне друг за другом? Для подъема общего воинственного духа, ради трансляции железной мускулатуры, металла в голосе и красивой решимости начальства. Вся эта броня на колесах – символические протезы тех самых голых торсов. Трудно поверить, что на такие маневры сейчас стали бы тратиться, если бы исключались эффектные сообщения о высочайших приказах и бодрых рапортах, если бы не потребность изо дня в день показывать населению прыгающие танки и взмывающие в строю истребители, не говоря о штабных сборах в эфире.

Мужчин с заниженной самооценкой это возбуждает, приподнимает над собой; женщинам тоже нравится, когда металл, форма и желваки. Правда, сейчас обломы с играми в реальную войну эту тему из новостей постепенно выдавливают. Давно вражеские авианосцы не спасались бегством от одного вида наших ракеток средней дальности. Но в игрушечную войнушку втягивают детей. В Ханты-Мансийске на конференции по детскому воспитанию церковный авторитет зачитал изумленному собранию «план Даллеса» – фейк уровня «сионских протоколов». Воровство и коррупцию, потребительство и бездуховность, упадок морали и цинизм, небрежение законом и правом, манипуляции прошлым и пустоту будущего – все это сюда к нам занесли оттуда, здесь все нарочно инфицировали и индоктринировали. Слушатели недоуменно переглядывались, но в финале по сцене заскакали ребенки в камуфляже и с оружием, уже вполне готовые к обороне всего подряд от кого скажут.

Даже во время холодной войны образ врага был интереснее, чем сейчас: массу поджигателей по ту сторону океана все же разбавляли туземные коммунисты, борцы за свободу, за права и за мир, Анджела Дэвис и Мартин Лютер Кинг. Сейчас Запад противостоит нам враждебным монолитом (Берлускони и Шредер не в счет), а это уже совсем другой образ, меняющий отношение не просто к врагу, но к миру в целом, другая онтология жизни отношений, в том числе к своим. Специалисты знают, что если с детства подрывается «базовое доверие к миру», враждебность со временем обращается на кого угодно, включая воспитателей. Чем примитивнее установка, тем она сильнее, но и тем проще ее развернуть. Не рой другим яму – тебя же в ней и закопают.

Далее остается продолжить в будущее эти две линии – счастья и агрессии. Логика известна: маленькая победоносная война – испытанное средство отвлечения от местных бед. Но эти меры хороши как разовые – потом все равно вылезают проблемы. Продолжение не получается. Уже чувствуется усталость от того, что есть. Праздник к нам пришёл... и никак не уходит! И вкус бодрящий уже достал.

Тем более трудно спроектировать усиление этих линий. Оптимизма добавлять неоткуда и некуда. У милитаризации сознания тоже ресурс на пределе – дальше истерия. Эскалация кризиса потребует нового топлива для всей этой машинерии промывания мозгов, уже сейчас пашущей, как дизель в Заполярье. А брать больше неоткуда – кроме как из войны. Но тогда новая изоляция и новые санкции, а значит, и новый масштаб развала, требующий еще большей компенсации в идеях и настрое, а с этим уже все – если, конечно, не совсем без тормозов. Или тогда уж цепная реакция, практически неуправляемая.

Страна сейчас как квартира в праздник. В одной комнате застолье с нескончаемым тостом в исполнении начальства, а рядом, в местах для курения, свой угар – боевой, с живой потребностью срочно кому-то врезать. Если эти кампании вдруг сойдутся в едином порыве, завтра будет война.

Автор – руководитель Центра исследований идеологических процессов