Россия-2030: Державные мечты и маленькие победоносные войны

Политологи Фредрик Весслау и Эндрю Уилсон с прогнозом внешней политики Кремля

В 2030 г. Россия колонизирует Луну: космонавты построят лунную базу и лабораторию, а дальнемагистральные луноходы будут исследовать лунную поверхность. Таковы совсем недавно были планы «Роскосмоса» (их, правда, пришлось скорректировать). Президент Владимир Путин, которому в 2030 г. будет 78 лет, возможно, отойдет от активной деятельности, а может, пойдет на четвертый (подряд) президентский срок. Россиян к тому времени станет на 5 млн меньше, экономика будет больше, но не намного. Каковы будут позиции России на международной арене?

Непредсказуемость, очевидно, стала неотъемлемой составляющей российского образа действий в мире. Столь же очевидна и тенденция к ужесточению и милитаризации внешней политики. За этой жесткостью стоит стремление пересмотреть принципы архитектуры европейской безопасности и превратить Россию в державу, с которой каждый должен считаться.

Вторым – и равно существенным – основанием решительной внешней политики России является необходимость новой легитимации режима Путина во внутрироссийском контексте. Экономический рост, который когда-то служил опорой легитимности Путина, прекратился и никогда уже не будет таким интенсивным. Путин стремится отвлечь внимание от экономических проблем и сделать своей новой опорой российский милитаризм. В определенной степени противостояние с Западом отвечает интересам Кремля; существование враждебно настроенного мира служит отличным предлогом как для решительных действий во внешней политике, так и для укрепления контроля во внутренней ситуации.

Хорошая новость в том, что Россия, по нашему мнению, не ищет полноценной военной конфронтации с Западом. Россия готова к конфликтам среднего уровня, достаточно серьезным, чтобы служить отвлечением от внутрироссийских дел и рычагом достижения высокого международного статуса, но не представляющим рисков и расходов, связанных с полномасштабной войной. Плохая новость в том, что ошибки и просчеты неизбежны и напряжение вряд ли будет спадать, если только Кремль не найдет альтернативную модель легитимности.

В новом докладе Европейского совета по международным отношениям предпринята попытка понять, как будут развиваться Россия и ее (и европейские) соседи вплоть до 2030 г. Метод состоит в том, чтобы экстраполировать сегодняшние тенденции. Это не попытка предсказать будущее. Единственное, в чем мы можем быть уверенными по поводу 2030 г., так это в огромном количестве непредвиденных событий. Задача нашего исследования в том, чтобы подчеркнуть нынешние тенденции и их логические последствия. Некоторые из выделенных нами трендов таковы.

1. Внутренние проблемы будут нарастать, и Кремль будет разыгрывать карту конфликтов.

С тех пор как Путин стал президентом в 2000 г., неписаный общественный договор с россиянами предполагал непрерывное улучшение качества жизни. На восемь лет россияне получили невероятно быстрый экономический рост, основанный на высоких ценах на нефть. Средний заработок подскочил с $60 в 1999 г. примерно до $940 в 2013 г. (данные доклада Кирилла Рогова «Выживет ли путиномика?»). По данным Всемирного банка, в 2002 г. четверть россиян жили за чертой бедности, а через 10 лет – лишь около 10% населения России.

Но сегодня этот общественный договор распадается. Российская экономика выйдет из периода негативного роста в течение двух лет, но рост, по расчетам Economist Intelligence Unit, будет держаться на уровне 1% в год. К 2030 г. Россия по размерам экономики переместится на пять ступенек ниже, став 15-й в мире. По данным ООН, население России сократится к тому времени на 5 млн – до 139 млн человек.

Санкции сыграют некоторую роль в этом сокращении. Но главные российские проблемы носят структурный характер. Россия не провела модернизации и диверсификации и вряд ли займется этим в ближайшем будущем. Коррупция, недостроенность правового государства и провалы в управлении мешают притоку инвестиций. Чтобы изменить это, нужны болезненные меры, которые Кремль не будет принимать, особенно учитывая президентские выборы 2018 г. Путин показал, что не интересуется экономическими вопросами. Даже если цена нефти вернется к уровням $50–60 за баррель, улучшений в качестве жизни, похожих на улучшения 2000-х, россиянам ждать не стоит.

Кремль решает эту проблему, стремясь сделать опорой легитимности национализм и авантюризм во внешней политике. Маленькие победоносные войны, такие как в Крыму и Сирии, дают легитимность, отвлекают внимание от экономики и рисуют для населения картину возвращения России в статус великой державы. Но они должны оставаться низкобюджетными – как сирийская, которая, по словам самого Путина, была осуществлена на средства, ранее заложенные в бюджет Министерства обороны на проведение учений и боевую подготовку в 2015 г. «Отвлекающие» войны не обязаны быть по-настоящему боевыми. Российская псевдовойна с Турцией – пример «невоенной войны».

2. Россия будет все больше полагаться на силу.

Основываясь на опыте, полученном в Грузии, на Украине и в Сирии, Москва осознала, насколько эффективным инструментом внешней политики является военная сила. Москва убедилась также в том, с какой неохотой Запад идет на противостояние, не говоря уже об ответном применении силы. Сегодняшние руководители Кремля вообще лучше умеют действовать с помощью жесткой, чем с помощью «мягкой силы», которой у России в любом случае немного. Несмотря на то что Россия испытывает сейчас трудности с продолжением модернизации вооруженных сил, накопленной мощи достаточно, чтобы создавать перевес по отношению к большинству государств региона.

Россия будет наращивать возможности дислоцирования экспедиционных сил, но этот потенциал будет ограничен постсоветским пространством и теми регионами Ближнего Востока и Северной Африки, где у России есть связи, – Сирией, Ливией, возможно, Египтом.

Российские вооруженные силы продолжат фокусироваться на НАТО и регионе. Учитывая неподъемные издержки и реальный риск ядерной конфронтации, Россия вряд ли будет стремиться к полноценной войне с Западом. Но Кремль, несмотря на это, заинтересован в том, чтобы посылать сигналы о готовности к масштабной эскалации. Опасность в том, что просчеты и непредвиденные ситуации могут быстро перерасти в военное противостояние.

Каковы потенциальные возможности для «бюджетных» конфликтов среднего уровня в восточной части Европы?

Балтийское море. Вероятность того, что Россия рискнет проверить натовские взаимные обязательства на прочность, невелика. Скорее всего, будут предприниматься действия, которые «не дотягивают» до порога военной конфронтации уровня главы 5 устава НАТО. Продолжение конфронтационных действий со стороны России приведет только к усилению поддержки вступления Швеции и Финляндии в НАТО со стороны гражданского общества этих стран.

Балканы. На протяжении двух последних лет Москва выстроила стратегический альянс с Сербией и усилила свою поддержку Республике Сербской. Этот проект одновременно и бюджетный, и перспективный с точки зрения «гибридных» враждебных действий, мешающих реализации целей ЕС в регионе.

Центральная Азия. Кризис наследования власти в любом из государств региона может спровоцировать этнические конфликты и заставить Россию вмешаться. Еще одна возможность: оправданием военной интервенции со стороны России может послужить угроза появления джихадистов в регионе.

3. Главной целью России останется Восточная Европа.

Россия продолжит предпринимать попытки установить контроль над ближайшими соседями. Послушные соседи представляются ключевым условием безопасности России и условием восстановления статуса великой державы. Программа-максимум – это кольцо дружественных государств, послушных Москве. Программа-минимум – это дисфункциональные государства, управляемые коррумпированными элитами, не способными ни провести реформы, ни вступить в НАТО и ЕС и тем самым подвластные Москве.

На сегодня Москва обеспечила высокий уровень зависимости для Армении, Азербайджана и Белоруссии. Зависимость эта, впрочем, не абсолютная. Москва продолжит преследовать свои «минималистские» цели в Грузии, Молдавии и на Украине, не смиряясь при этом с потерей «дружеских чувств» со стороны населения этих стран. Москва продолжит использовать различные методы в достижении этих целей: политическое давление, региональные институты (ОДКБ, «Евразэс»), гибридные враждебные действия, информационные атаки, кибератаки.

Москва не сможет реализовать программу-максимум на Украине, конфликт в Донбассе будет заморожен. Это снизит напряжение, но создаст нестабильную ситуацию в регионе. На сегодня стратегия состоит в том, чтобы использовать минские соглашения для продвижения повстанцев Донбасса в украинскую политику. «Горячие» военные действия тоже будут продолжены ради давления на Киев, сжигания украинских ресурсов и снижения готовности бороться.

Заключение. Европа может сделать крайне мало для того, чтобы как-то помочь в разрешении экономических проблем России. Модернизацию российской экономики должны инициировать россияне. Как только придет время ослаблять санкции, целью этого шага должна быть попытка сделать голоса российских реформаторов слышнее.

Европа должна усиливать свои средства сдерживания, но при этом она сталкивается с дилеммой безопасности. Жесткий ответ будет играть на руку Кремлю: усиление напряженности заставит Запад принимать Россию всерьез и возвести ее в то самое качество, которого она сама желает, попутно подпитывая нарратив враждебного мира, окружающего Россию.

Диалог остается крайне важным, но он должен быть выстроен верно. Если нынешний фон конфликтов среднего уровня сохранится, открытые каналы коммуникации с Москвой будут необходимы для избежания фатальных просчетов. Политика Запада должна обеспечивать удержание тех красных линий, пересечение которых может перевести конфликты со среднего уровня на более высокие. Необходимо и создавать поощрения за любые действия, ведущие к снижению напряженности.

Запад должен относиться к суверенитету стран Восточной Европы серьезно. Но это отношение будет вызовом местным элитам, на которые нужно оказывать давление ради преобразования патрональных политических систем в полноценные демократии. Самое сложное для Украины, Грузии и Молдавии – преодолеть себя и провести реформы, а не преодолеть Россию. Они не могут принимать европейскую траекторию развития как нечто само собой разумеющееся. ЕС должен быть гораздо откровеннее в отношении целей, которыми он обусловливает свою поддержку. Возможности Европы поддержать реформы в Армении, Азербайджане и Белоруссии крайне ограниченны, хотя Европа должна быть готова к тому, чтобы обеспечить такую поддержку и сближение с этими странами, если они предпримут соответствующие реформы. Европа вместе с тем должна обеспечить дипломатическую поддержку усилению суверенитетов этих стран в определении их принадлежности альянсам – и политическим, и в сфере безопасности.

Авторы – директор программы «большая Европа»; старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям