Предельная доза Советского Союза

Тридцать лет назад, 26 апреля 1986 г., произошел взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС. Крупнейшая в отечественной истории техногенная авария повлияла не только на отношение к мирному атому и безопасности потенциально угрожающих объектов. События в Чернобыле вызвали информационную катастрофу в советской политике, ликвидация последствий которой привела к смягчению цензуры и позволила прессе открыто говорить о проблемах, находившихся прежде под плотной завесой военной, государственной и ведомственной тайны.

В первые дни после аварии не только местные партийные власти, но и академики и профильный министр среднего машиностроения Ефим Славский убеждали Кремль, что большой опасности нет. Только на третий день после аварии СССР подтвердил ее факт западным соседям (у которых уже два дня была радиационная тревога). Только вечером 29 апреля советские лидеры решили дать дозированную информацию собственному населению. Впрочем, одновременно в прессе дается ответ «злобной антисоветской кампании на Западе» по поводу аварии, а в Киеве и Минске проходят показательные первомайские демонстрации. Как вспоминали многие участники тех событий, масштабы бедствия действительно мало кто осознавал.

Когда это осознание все же пришло, ситуация стала меняться, но дозирование информации продолжалось. Резкое несоответствие бодрых реляций официальных СМИ действительности было и раньше. Однако Чернобыль случился на фоне новой политики гласности. Ложь советских газет и телевидения породила слухи и панику, нанесла вред здоровью десятков тысяч людей и вызвала рост недоверия к скрывавшей правду власти.

Генсек Михаил Горбачев писал впоследствии: «Можно сказать так: моя жизнь разделилась на две части – до чернобыльской аварии и после нее». Рамки гласности после Чернобыля существенно расширились, а цензура смягчилась. Иосиф Дзялошинский из НИУ ВШЭ отмечает, что новая информационная политика использовалась и как инструмент борьбы за власть против реакционеров.

Чернобыльская катастрофа и ликвидация ее последствий обнажили проблему неэффективности советской экономики и механизмов управления, активизировали стремление Горбачева и его окружения к реформам и смягчению ядерной конфронтации, отмечает политолог Борис Макаренко. Одновременно Чернобыль стал важным звеном в цепи неудач (антиалкогольная кампания, Афганистан, катастрофы на железных дорогах и межнациональные конфликты), которые подтачивали веру людей в способность советского руководства успешно управлять страной.

Одним из последствий Чернобыля стали законы, запретившие сокрытие информации о природных и техногенных авариях, угрожающих жизни и здоровью людей (см., например, 7-ю статью закона «О государственной тайне»), формально введена ответственность за отказ в предоставлении сведений гражданину. Впрочем, нынешняя трактовка разглашения гостайны в УК и принятый в 2015 г. указ президента о запрете публикации данных о потерях военнослужащих в спецоперациях ставят большой вопрос о том, что мы смогли бы узнать сегодня о гипотетическом новом Чернобыле.