Молодые жители Африки в национальной турецкой одежде танцуют под турецкую музыку – это первое, что бросается в глаза на выставке Кекена Эргуна «Молодые турки». Она проходит в Центре современного искусства «Гараж» и посвящена турецким школам. Десятки лет их по всему миру открывает движение «Хизмет», сформировавшееся вокруг идей писателя и общественного деятеля Фетхуллаха Гулена. Сегодня действует 1400 таких школ в 150 странах мира. Их посетители учат не только стандартные предметы, но и – обязательно – турецкий язык. Наиболее талантливые даже принимают участие в ежегодной олимпиаде по турецкому языку. В 2003 г. за победу в ней боролись 62 человека из 17 стран, спустя десятилетие – уже 1500 учеников из 135 государств.
После посещения выставки и прочтения кураторского текста создается впечатление, что школы – это триумф неоколониализма, так как они усиливают турецкое культурное влияние по всей планете. Но не всё так просто: главный противник этих школ – действующий президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он никогда не был поклонником Гулена, а в 2013 г. обвинил «Хизмет» в попытке государственного переворота. В прошлом году Эрдоган потребовал у властей Албании закрыть такую школу. Те просьбу отвергли: качество образования в турецких школах выше, чем в местных. В Лаосе, Мали, на Филиппинах и в некоторых других государствах турецкие школы стали излюбленным местом обучения детей высокопоставленных чиновников.
Выставка в «Гараже», выпячивая мощь государства и скрывая его борьбу с независимыми начинаниями, искажает реальность. На самом деле процветание турецких школ иллюстрирует не столько внешнеполитическое влияние Турецкой Республики, сколько эффективность частной инициативы в образовании. И это далеко не единственный пример того, как независимые институты захватывают сферы, в которых еще недавно безраздельно доминировало государство.
Все больше американских граждан отдают детей в негосударственные центры обучения математике, существующие на деньги благотворителей. Во многом поэтому сборная США в прошлом году впервые за 20 лет победила на международной математической олимпиаде для школьников. Частные инициативы в образовании приносят плоды и в России. РЭШ за несколько лет выросла в ведущий экономический вуз сначала бывшего СССР, а потом и всей Восточной Европы. Европейский университет в Санкт-Петербурге экспортирует образовательные услуги в развитые страны, чем могут похвастать единицы среди отечественных гуманитарных вузов.
В XXI в. частная инициатива становится ключевым драйвером развития образования. В поединке между Томасом Гоббсом и Адамом Смитом преимущество переходит на сторону последнего. В долгосрочной перспективе огромного Левиафана в виде государства задушит невидимая рука рынка. Причем это касается не только образования, но и культуры, которая в прошлом веке также находилась под жестким контролем государства.
После Октябрьской революции подтвердилось ироническое высказывание министра финансов в правительстве Александра III Николая Бунге: «Кажется, невозможно идти далее, если не допустить, что государству следует пахать, сеять и жать, а затем издавать все газеты и журналы, писать повести и романы и подвизаться на поприще искусств и науки». С крахом коммунизма государство перестало «писать повести и романы», однако до сих пор в России не частные организации, а государство играет решающую роль в финансировании музеев, поддержке театральных трупп и организации выставок. Так было не всегда. Третьяковку, главную картинную галерею страны, создали в середине XIX в. предприниматели братья Третьяковы, а вовсе не московские власти или царское правительство. В становлении Музея изобразительных искусств им. Пушкина колоссальную роль сыграл мануфактурист Михаил Морозов, собиратель произведений русских и французских художников.
В том, что в России появятся новые Третьяковы и Морозовы, сомневаться не приходится. Многие современные российские предприниматели – завсегдатаи аукционов Christie’s и Sotheby’s и коллекционеры антиквариата. Но чтобы бизнес помогал сегодняшним творцам, необходимо создать благоприятные институциональные условия, открывающие возможности для коммерциализации культурных проектов и банально гарантирующие права собственности.
Культура должна стать таким же объектом обсуждения структурных реформ в России, как и социальная или правоохранительная сферы. Сейчас же коллеги-экономисты если и говорят о ней, то только в терминах культурного детерминизма – мол, менталитет россиян не позволяет проводить успешные реформы. Примеры преобразований от Сингапура до Чили доказывают обратное. Поэтому из субъекта, якобы препятствующего новациям, культура должна превратиться в важнейший объект будущих реформ. Банальные меры вроде выравнивания условий работы для государственных и частных музеев, финансирования культурных проектов через независимые институты, увеличения роли местного самоуправления в реализации программ – это только первые шаги из большого числа необходимых.
В результате мы сможем привлечь в сферу культуры больше частных инвестиций, вырастет конкуренция между культурными проектами, что положительно скажется на их качестве. Пока популярные искусствоведческие площадки, созданные без помощи государства (такие, как Еврейский музей толерантности или «Гараж»), можно пересчитать по пальцам, вероятность таких неточностей, как отождествление турецких школ с турецким государством, останется высокой.
В сфере культуры, как и в любой другой сфере, для получения качественного продукта нельзя полагаться только на добрую волю производителя, нужна еще и помощь «невидимой руки рынка».
Авторы – директор НИФИ; советник директора НИФИ